— Это его дела.
— Ну, конечно, теперь да, когда ты их на него свалил, — женщина не дает Юлиану раскрыть рот. Она светски улыбается и будто бы впервые замечает меня: — Представишь нас?
— Это Ольга, бывшая жена, — Юлиан обвивает рукой мою талию, прижимает к себе, но я как можно незаметнее убираю его руку.
— Первая, — вставляет ремарку Ольга, благодарит официанта за принесенный салат, берет вилку, и прежде чем начать есть, добавляет: — Но не последняя.
— Ольга. — Жестким голосом предупреждает Юлиан.
До того жестким, что я непроизвольно шарахаюсь и отодвигаюсь от него подальше.
— Что? — картинно удивляется она. И намекает на что-то мне неизвестное: — Видишь, я же говорила.
— Ты была занята и куда-то шла? — если бы Юлиан спросил этим голосом что-то у меня, я бы исчезла в ту же секунду.
Но, видимо, опыт жизни с ним закалил эту женщину. Она даже не поперхнулась:
— Нет, хотела поесть. Можно с вами? — она невинно моргает. — Юлий любит, чтобы все его жены дружили, — добавляет заговорщицким тоном уже исключительно для меня.
— Все жены? — переспрашиваю я.
Картинка, которая складывается у меня в голове, мне совершенно не нравится.
— Он не рассказал?
— Ольга! — Юлиан повышает голос, и все официанты, маячившие в поле зрения, моментально разбегаются как тараканы с кухни, когда включили свет.
— Ну послушай, так нечестно. У меня женская солидарность, — Ольга откровенно издевается и над ним и надо мной, но он почему-то этого не видит.
Или видит, но привык.
Или видит, но ему все равно.
Или у них так общаться в принципе нормально.
Или…
В любом случае, я тут лишняя, о чем бы ни шла речь. О бывших или нынешних его женах.
— Раньше ты этим не страдала.
— От прошлых жен спасать надо было тебя, а эту — от тебя. Уф, помнишь Диану? Надьку-то я пережила, чего там, пару месяцев потерпела, а эта явилась на запах денег и вцепилась так, что я боялась — высосет тебя через… — быстрый взгляд на меня, усмешка. — …соломинку, насухо.
— Неуместные воспоминания.
— Ну, это должен был рассказывать ты. Что еще ты не рассказал? О сыне?
— Сыне? — до меня доходит, что она уже дважды его упомянула. Нет, это нормально в его возрасте, если только…
— О заводе? — продолжает наслаждаться Ольга.
— О чем?..
— Ну, знаете, фармкомпания «Лагиан»? — с готовностью пояснила Ольга. — Тот самый огромный завод, что вы видели у станции метро. Вы хорошего мужика подцепили, очень хорошего. Если выживете, будете как сыр в маслице.
— Не понимаю сейчас тебя, — Юлиан вдруг успокоился.
Он уставился Ольге прямо в глаза, одновременно нащупывая мою руку. Но я ее убрала, сплела пальцы, чтобы они не дрожали. Я что-то совсем ничего не соображала. Завод, Ольга, сын, Диана, еще какие-то Надьки…
— Я же предельно ясно сказала. Девочка — погляди на нее. Забитая, не нашего круга, эрудированная, но глупенькая.
Я глупенькая?
Видимо, Юлиан лицом изобразил тот же вопрос.
— Ой, я же ее насквозь вижу, — Ольге принесли горячее. Причем не иначе как призраки — официанта я заметить не успела. У них тут очень силен инстинкт самосохранения, наверняка развившийся в процессе эволюции. Не первый раз эту женщину видят.
Она аккуратно отрезала куски мяса, аккуратно клала их в аккуратный накрашенный рот, прожевывала и успевала между всем этим довольно агрессивно продолжать беседу.
— Филфак? — спросила она меня, и я даже кивнуть не успела, она кивнула первая. — Где работаешь после филфака?
— Библиотекарь…
— Вот, я же говорю, — ткнула она в Юлиана вилкой. — Ум и эрудиция немного разные вещи, дорогой. Опять же, воспитана она совсем не в изобилии… Нет, мы тоже сами-сами все, но мы же постепенно! А она, видишь, всю жизнь нищая, она просто свихнется от твоих денег. Как те жены твоих друзей, которые никак не могли нахапаться шуб и колечек после голодного детства и умирали от изобилия, как от заворота кишок. Ей водителя моего за глаза хватит в мужья — подружки обзавидуются.
Я ей верю.
Сын, завод…
Жены…
Дружить с бывшими женами.
Она первая жена, и он с ней явно близок.
Как же он близок с остальными?..
Конечно, Юлиан такой… теплый. Каждая рада бы погреться. Тут в гарем позовут — согласишься, не то что дружить с бывшими женами.
— Ольга!
— В твои пятьдесят вредно волноваться, — отмахнулась она от грозного рыка Юлиана.
— Сорок восемь, — уточнил он.
Ольга не отреагировала. Только посмотрела на меня с жалостью:
— Что, тоже не ожидала? — и снова обернулась к Юлиану. — Ты ей вообще хоть что-нибудь рассказывал? Юлий, ты меня разочаровываешь. Раньше твоей харизмы хватало снимать девок штабелями без презренных умолчаний.
Я считала.
Тринадцать лет разницы.
А я сколько думала?
Да вообще неважно. Все равно слишком много для меня.
Никогда не понимала этого сложившегося обыкновения — мужчина непременно должен быть старше. Даже в юности мои бойфренды были младше хотя бы на пару месяцев.
Может быть, потому мама считала, что я еще не выросла толком.
Говорила — замуж выйдешь, родишь, тогда повзрослеешь.
Выйдешь тут замуж, когда кругом одни крокодилы.
Я смотрю на них — набычившегося Юлиана, демонстративно спокойную Ольгу и вижу, как они похожи. Несмотря на то, что они максимально разные, в них есть что-то неуловимо общее. Видно, что они и правда семья. Даже не были семьей, а все еще.
Ольга так же открыто изучает меня: оглядывает мой свитер, мои руки, мои волосы. Я чувствую под ее взглядом каждый лишний килограмм, каждую складку жира. Оценивающий взгляд как будто навешивает ценники на вещи на мне — становится стыдно за дешевую цепочку с жемчужинкой, оправленной в мельхиор и бабушкины золотые сережки.
Еда встает комом в горле. Хочется плакать и куда-нибудь деться.
Я приподнимаюсь, но Юл кладет руку мне на плечо, собирается что-то сказать…
У него звонит телефон. Я падаю обратно на диванчик и снова встречаюсь со злым взглядом Ольги.
Как обычно, через неделю мне в голову обязательно придут и остроумные подколы, и резкие ответы. Но сейчас я натуральная овца.
Как, впрочем, и всю жизнь.
Моргаю, слушаю как сквозь вату, что Юлиан встревоженно что-то переспрашивает про пожар на старых линиях завода, обещает немедленно прибыть.
