Ольга переводит взгляд на него, и я облегченно вздыхаю, лишенная его лазерной проницательности. Она успокаивает Юла, рассказывает, что вот только что была на заводе, и пустяковый пожар действительно был, но его давно потушили, а ему позвонили с опозданием. Юлиан не успокаивается, она продолжает пересказывать заводские новости, упоминает ворох имен, которые важны для него, и завод важен, это видно. Его жизнь, другая жизнь.
У меня есть время прийти в себя и подумать.
Что ничего страшного не случилось, я просто ненадолго увлеклась.
Кстати, мне никто ничего не обещал. Свидание, видимо, секс, да и все.
Даже представить себе странно, как бы я могла смотреться женой такого человека. Ольга, наверное, с ума сошла, если даже на секунду это вообразила.
Я чуть не рассмеялась вслух.
Вот в ней видна порода и привычка. Четкие и злые границы, без которых, наверное, в большом бизнесе никак. Откусит голову и дальше пойдет.
Я из другого теста. Видно же, что эти люди привыкли к совсем другим задачам.
Ольга совершенно была права, даже странно, что я так резко отреагировала. Но падение с высоты всегда немного больно. Все случилось очень вовремя, хоть благодари.
У меня своя ниша, у него своя. Возраст, должность, жены, сын. Мне просто нечего принести в наш союз со своей стороны.
Я успокоилась, вернулась в свое обычное расположение духа.
Стоило вообще так нервничать, он мне никогда не нравился особо. Конечно, такие деньги не заработаешь, если не умеешь общаться с людьми, вот и я поддалась обаянию Юлиана.
Выдохнула и потянулась налить себе что-нибудь. В кувшине на столе был то ли сбитень, то ли мед, я не углублялась. Надеюсь, он алкогольный.
— Может водочки? — демонстративно сочувственно спросила Ольга.
— Не пью.
— И отлично. А с нашими нервами иначе нельзя, — она откинулась на стуле и сделала жест официанту.
Увидела мое настороженное лицо и даже рассмеялась:
— Нет, я не буду вас добивать его алкоголизмом, ничего подобного нет. Я вижу, вы разумная девушка. Мне очень вас жаль, но вы, вроде бы, не успели в него влюбиться. Возможно, я перегнула насчет ума.
— Так, все, — Юлиан встал, нависнув грозовой тучей над столом. — Ольга, давай. Тебе пора.
— Я пообедать пришла, и еще не закончила, — официант уже нес ей маленький графин с рюмкой.
— Хорошо. Сонь? — Юлиан протянул мне руку, но я помотала головой.
— Думаю, прогулка закончилась, — я закусила нижнюю губу. — Спасибо за интересный вечер.
— Ладно, Сонь, давай я тебя отвезу, — он начал выбираться из-за стола.
— Нет, я сама, — хотела первой уйти, но теперь поздно. — Помнишь, о чем мы говорили, и что ты мне обещал?
Юл резко помрачнел:
— Ну отвезти-то…
— Сама доберусь, спасибо. У меня карта есть, найду метро, — я бодро помахала телефоном и вышла из-за стола с другой стороны. Гораздо ближе к двери. Вот бы сейчас побежать изо всех сил, не догонят ведь… Но взрослые люди так не делают.
— Давай тебя мой водитель отвезет домой? — включилась Ольга, салютуя рюмкой. — А я с Юлием пока пообщаюсь. — А то там метро, автобусы, ты нервная, мало ли что.
И это лучшее, что она могла для меня сделать!
Я была ей так благодарна, что не смогла выдавить из себя даже спасибо.
С&Ю
— Сплюшка, послушай…
— Меня зовут Соня. Пожалуйста, сделай, как мы договаривались. Оставь меня в покое. Я понимаю, что ты можешь просто проигнорировать то, что я говорю. Можешь продолжать преследовать меня, слать цветы и приходить домой. Ты можешь, в конце концов, меня даже убить, и тебе ничего не будет с твоими деньгами и возможностями. Но тогда скажи уж прямо, что ты такой человек, чтобы я не сомневалась больше.
— Кхм… Да, я понял тебя. Оставлю.
Юл: Назад, в подвалы
Внутри закипал коктейль из ярости, разочарования, усталости, непонимания.
Соня попросту сбежала. Отделалась напоминанием про мое обещание и не захотела даже разговаривать.
Ольга включила свою непробиваемость. Спокойно ела и на вопросы отвечала все то же самое — женская солидарность, портишь жизнь девушке, ах, какой плохой Юлиан.
Когда она вот так уходила в отказ, все было бесполезно. Можно было говорить, орать, даже бить — ноль эффекта. Закукливалась в титановое яйцо — ни разбить, ни поцарапать.
Однажды она реально довела меня таким поведением до того, что я влепил ей пощечину.
Просто отказывалась говорить, куда делась совсем не маленькая для нас на тот момент сумма. «Не знаю», «потеряла, наверное», «не было никаких денег», «на что-то потратила» — не меняя интонации и даже не стараясь, чтобы звучало правдоподобно.
Идеальный партизан-тролль.
После удара посмотрела на меня с таким презрением, что до сих пор при воспоминании об этом окатывает кипятком стыда и морозит ощущением собственного ничтожества.
Лет через десять только случайно узнал от Влада, что в тот день на площадь приехал луна-парк. Моему четырехлетнему сыну до одури хотелось покататься на разноцветных лошадках, на сверкающих огнями каруселях, попробовать на вкус бело-розовые облака сахарной ваты. Ему казалось, что она должна быть похожа на ряженку, которую он любил.
Но она оказалась еще лучше.
«Мама отвела меня туда и разрешила покататься на всех аттракционах, куда меня пустили, и даже пострелять в тире, хотя я ничего не выиграл. А петушков на палочке мы купили целый ворох, и потом она давала мне их, когда я не хотел идти в детский сад».
Я хорошо помнил тот луна-парк, такой яркий, куда ярче аттракционов моего детства, и то ощущение бессилия от невозможности порадовать сына. Я уже учился в институте, денег у нас не было совсем. Скрепя сердце я ждал, когда Влад попросится на карусель и был готов долго-долго объяснять, почему можно только на одну. Но он почему-то так и не попросился. Стало понятно, почему.
Хотя с той поры мне больше в голову не приходило поднимать на Ольгу руку, это не значит, что ее манера закукливаться не приводила меня в ярость.
Но и Соня выбесила меня не меньше.
Такие разные женщины, и так обе довели, что даже разбираться не стал. Дошел до машины, сел и покатил прямо домой. Не в квартиру, а к себе домой, в свою берлогу.
Где в мастерской ждет заброшенное кресло из сосны, готовое послушно откликнуться теплым ароматом на первое прикосновение резца.
Где в моей коллекции музыки не затесалось ни одной паршивой композиции, потому что винил не хранит дурное: плавится, бьется, но не хранит.
