Лера пожала плечами, убрала виагру обратно в сумку и легла на диван так, что платье очерчивало все ее изгибы. У нее хорошо с изгибами.
Гораздо лучше, чем с верностью. А что у меня вместо совести, интересно? Все еще отменная эрекция? Тогда беда, раз именно сегодня меня замучило любопытство. Раньше мало интересовало, почему Матвей знает о похождениях своей жены, но ничего с этим толком не делает, если не считать регулярных демонстративных сцен ревности.
— После семи жен решил узнать, зачем людям брак? — Лера перекатилась на живот, выгнулась на диване кошкой, откинула волосы. — Кто подаст тебе стакан воды в старости? Кто позаботится, когда начнешь рассыпаться в труху?
— Для этого есть сиделки, — буркнул я, неприятно осознавая, как перекликается ее ответ с моими мыслями о признаках инсульта. Вот так все с шуток и начинается.
— Засовывать свой сморщенный член ты тоже будешь в сиделок? — ехидно спросила Лера, села на колени и одним движением сняла платье. — Или ты уже все, отвоевался, смотрю?
Что она там смотрит?
Вот я, например, смотрю.
Ее хорошо сделанное тело, еще упругое, еще бодрое в нужных местах, а в тех, где уже нет — для тех есть подмога: бюстгальтер, настолько точно и соблазнительно прозрачный, что и снимать не тянет. И чулки. А вот трусики ей не нужны, их и нет. Она сначала садится спиной — знает, как меня заводит ее крутая накачанная задница, а потом смотрит на меня из-за плеча, разворачивается лицом и широко разводит ноги.
— Так почему ты изменяешь? Если тебе хочется с ним быть до старости?
Глаз от нее я не отвожу, но и на провокации, к ее разочарованию, не поддаюсь. Разговор мне сейчас интереснее. Секса у меня было много, а такой разговор — впервые.
— Именно поэтому, — раздраженно бросает Лера. — Чтобы остаться с ним и дальше. Он тоже. По сторонам набегаемся, и у нас снова огонь.
Ее пальцы ложатся между ног, средний скользит во влажную глубину, выныривает оттуда, блестящий от ее соков и обводит розовый узелок клитора, пока остальные раздвигают ее губы так, чтобы мне было хорошо и в подробностях это все видно.
— Можешь просто посмотреть, если тебе не хочется, — мурлычет Лера, откидывает голову на спинку дивана и закусывает губу. Пальцы ее порхают над широко раскрытой вульвой, другой рукой она сжимает свою грудь и тихо стонет.
Все-таки у меня встает. Я не железный. И пока еще мужчина. Надеюсь, до синих таблеточек мне еще лет десять.
Но конкретно Леру — не хочу.
Некоторые решения — правильные.
Беру пульт от телека с каминной полки и кидаю на диван:
— На спутнике оплачен пакет порно-каналов. Развлекайся.
А сам иду в душ.
Кхм… подумать.
Соня: Стереть все следы
Ася в запарке — страшный человек. Сочувствия от нее не дождешься.
— Перекрестись и сплюнь, — посоветовала она. Телефон с открытым видеочатом стоял у нее прямо на рабочем столе, поэтому временами вместо Аси со мной разговаривали то малиновые зефирки, то порционные чизкейки — она получила заказ на кейтеринг для девичника.
Сломавшись на профитролях с фисташковым кремом, я пошла доставать из заначки последний привет от Юла — бутылку «Бейлиса». Она обнаружилась на дне одного из пакетов с едой, и я вовремя спрятала ее от мамы. Одна маленькая рюмка сладкого, как весенние поцелуи сливочного ликера в конце трудного дня делала жизнь намного приятнее.
— Может быть, я поторопилась с выводами? — спросила я у шоколадного бока торта «Темный Ларри», торчащего на экране. — Он ведь не зря с ней когда-то развелся.
— И до сих пор не разошелся! Нет, Сонечка, ближний круг человека — это его кожа, среда, привычная настолько, что он и не подозревает, как много это о нем говорит. Погоди, у меня сливки не взбиваются.
И пока Ася и миксер выясняли отношения матом и рычанием, я раскатывала по языку плотную нежность сливок и прикидывала, что обо мне говорит то, что две самые близкие подруги у меня — Ася и Ксанка. Какая я разносторонняя?
Ксанка решала мои проблемы в своем неповторимом стиле:
— Так, Анисимова, хватит дурью маяться! Пришла весна, время садиться на диету. Нам с тобой нужны нормальные мужики! Пора в жизни что-то менять!
«Что-то менять» — в ее случае любовника, который вместо того, чтобы развестись, как она втайне мечтала, завел еще одну любовницу.
— Нет, ну жену я еще могла потерпеть, но это уже чересчур!
Поэтому в одной окраинной библиотеке Москвы с понедельника было запрещено все сладкое и мучное. На завтрак полагалось есть одно яйцо, на обед куриную грудку с брокколи, а ужин отдавать врагу, то есть маме.
Ну ладно, в полдник можно яблочко.
Слава богу, контролировала она меня только на работе, поэтому вечерами я вместе с мамой подъедала юлиановы деликатесы — тоже, впрочем, полезные: рыба, постное мясо, зеленые овощи и сушеные ягоды годжи, которые, судя по надписям на упаковке, могли предотвратить даже зомби-апокалипсис, если бы кому-нибудь удалось накормить ими зомби.
Засохшие цветы пришлось выкинуть, улучив момент, пока мама уходила. Было до слез жаль, но я себя утешала тем, что вот похудею — и мне надарят новых. Уже минус полтора килограмма, несмотря на «Бейлис» по вечерам!
Я сидела у окна и задумчиво смотрела на сползающую по стенке бокала каплю сливочного ликера. Ничего, немножко погрущу и отпустит. Скоро кончится ликер, продукты, пожухнут воспоминания, и все следы Юлиана сотрутся из моей жизни.
Как-то плотно он в нее пролез. Даже Артему, герою моего самого длинного романа — полтора года — понадобилось всего лишь забрать свою зарядку для телефона, зубную щетку и забытый шарф. Еще он прихватил полупустую пачку презервативов со словами «Тебе не пригодится».
На подоконнике звякнул телефон, я лениво потянулась к нему. О, зарплата пришла.
Как пришла, так и уйдет.
Я нашла в списке контактов «Юл». Ну что ж, ему теперь долго не придется платить за телефон.
А хотя…
Я зашла в «Сбербанк Онлайн» и проверила — рядом с его именем светился значок. Вот и отлично.
Завтра займу денег у мамы. С забитым холодильником мы еще неделю точно продержимся. Все нормально. Я вздохнула и подчистую выгребла деньги с карты, посылая Юлиану с припиской «Спасибо за то, что выручил и извини, что пришлось это делать».
Трень!
Я официально нищая.
Это так меня развеселило, что я решила — гулять так гулять! И налила себе третью рюмку «Бейлиса». Как можно было создать ликер со вкусом счастья — такой нежный, плотный, сладкий, но не приторный? Просто шедевр. Интересно, он может надоесть?
Трень!
Я удивленно посмотрела на телефон.
