Посмотрел на Соню, подошел к ней, склонился, отвел локон от лица. Она дышала так тихо, что на секунду испугался. Нет, спит.
Просто очень крепко.
После нервов всегда так.
Абстрактная гордость против живой теплой женщины, мягкой и беззащитной.
Какой вообще может быть выбор?
Соня: На ручки!
Я проснулась от того, что кто-то трогал меня за плечо. Открыла глаза и не поняла, где я нахожусь: офисные жалюзи, белые стены, застекленные шкафы, запах бумажной пыли, гул шоссе за окном. Сердце рванулось в панике, горло перехватил спазм.
— Тшшшш… — рядом с диваном на корточках сидел Юл. Вот так, глаза в глаза, он все еще оставался слишком большим, но уже не был таким пугающим.
— Сколько времени?.. — мой голос был охрипшим со сна.
— Около четырех… — он поймал мой запутавшийся взгляд и уточнил: — Утра.
— Ой! — волна паники накрыла меня второй раз. — Мама! Она меня потеряла, наверное! — я подскочила, попыталась встать с дивана, запуталась в пледе и почти упала.
Юл успел поймать меня, прежде чем я расквасила нос.
— Телефон остался… — я сглотнула. — У Влада. Она звонила, наверное! Она сойдет с ума! Она…
— Тише, тише, — он прижал меня крепче, убедился, что я стою на ногах и только тогда выпустил. — Я уже позвонил твоей маме.
— К-к-когда?
— Не помню, вечером.
Я выдохнула.
— Спасибо… Я подожду, пока метро откроется?
Это он до четырех заработался? Когда я заснула?
Помню, мне предложили кофе, я отказалась. Долго смотрела, как Юлиан хмурится, нервно дергает мышкой, листает бумаги, что-то сверяет. Почему-то совершенно не было скучно.
— Поехали спать, Сонь? — Юлиан потер руками лицо.
Это «Сонь» после вычурного «Софи» было таким уютным.
Воспоминание о Владе заставило передернуться от отвращения.
— Куда?
— Ко мне. В мой дом. Сейчас дороги пустые, быстро долетим. Мне тоже надо вырубиться хотя бы часа на три-четыре.
— Зачем… — начала я, но Юлиан уже выключал компьютер, складывал распечатки в папку, раскидывал все на столе в поисках ключей.
— Ты молодец, очень мне помогла. Не могу же я тебя оставить одну в офисе? И на улице в такое время бросить не могу. Так что никаких вариантов, поехали!
Он подхватил меня под руку и я только успела взять свою куртку, а меня уже тащили по пустым коридорам офиса к лифтам, а потом через всю парковку к «Хаммеру». Только за городом я сообразила, что можно было вызвать такси, но Юлиан уже все решил.
В полутьме серого рассвета на полупустом шоссе все казалось ненастоящим, и произнести эти слова было проще, чем при свете дня:
— Прости меня, — я уткнулась в мех на капюшоне куртки, словно мне холодно, хотя в машине грела печка.
— На самом деле мне с тобой повезло, — Юлиан не стал играть в игры «за что?», сразу понял, кажется, все подтексты. — Случись все, как было задумано изначально, было бы хуже. Даже если бы у нас с тобой все сложилось. Я бы просто не успел понять, что происходит с заводом, и лишился бы его.
— Правда? — мне даже стало чуть легче дышать.
Юл добрый и умный и не стал бы меня винить, конечно, в том, что потерял все, но… но…
— Правда, Соня, — он протянул руку, коснулся пальцами моей щеки в мимолетной ласке. — На самом деле, это я должен просить прощения. Я отвечаю за этого паршивца, и я виноват во всем.
Меня слегка знобило от недосыпа, и Юл, покосившись, выкрутил температуру повыше. Интересно, а где тот плед с запахом костра?
— Что теперь будет?.. — спросила я тихо. Страшно представить, что он чувствует, преданный собственным сыном.
И я еще добавила…
Снова зарылась пылающим от стыда лицом в мех. Был бы у меня телефон, попросила бы меня высадить прямо тут и вызвала такси.
Юл стиснул челюсти. Не отрывая заледеневшего взгляда от дороги, с трудом произнес:
— Ничего… хорошего. С Владом разберусь потом. В приоритете сейчас завод.
«Хаммер» затормозил перед коваными воротами, Юл щелкнул кнопкой пульта, и они медленно открылись, пропуская машину к большому двухэтажному дому. Он был таким основательно старомодным, сложенным из круглых, будто бы потемневших от времени бревен. Площадку перед дверью освещал одинокий фонарь.
Мокрый лес стряхивал капли с веток, здоровенные сосны простирали ветви над крышей. Хруст щебенки под ногами в полной тишине разносился на многие десятки метров вокруг.
Внутри было очень тепло и пахло сосновой смолой. Даже дрожь от недосыпа перестала меня бить: я повесила куртку и шарф на вешалку, оправила блузку, огляделась с любопытством. Он тут живет совсем один посреди леса?
Юлиан задержался на улице, и вошел в дом, уже стягивая свитер.
Я вспомнила, как первый раз увидела его — за тем же самым занятием. Как ужаснулась и восхитилась тогда этой звериной грацией, нереальными мускулами. Захотелось даже дотронуться, и я сама испугалась своего желания.
Да и как? «Юл, можно тебя потрогать?»
— Где хочешь спать? — спросил он. — В моей спальне тише и теплее, зато наверху в гостевых вид лучше.
— Не знаю… — растерялась. — Где тебе удобнее. Ты ведь должен отдохнуть.
Он подошел, накрывая своей мощью, харизмой.
Большой, горячий и очень живой.
Провел пальцами по щеке, всматриваясь в мое лицо. Я опустила глаза, чтобы не встретиться с ним взглядом. Но это не помогло. Он положил руку мне на спину, притянул к себе и вдохнул запах моих волос:
— Лучше всего я отдохну рядом с тобой.
— Юл… — мне хотелось плакать. Как он может быть со мной быть добрым после всего? Как он может все еще…
Он положил ладонь мне на затылок, склонился и поцеловал. Не как в первый раз, а уверенно, сильно, словно что-то для себя решив.
…все-таки я заплакала.
— Эй, не так плохо я целуюсь, — Юлиан стер слезинку с моей щеки.
— Я не понимаю… — на нем не было свитера, в который можно порыдать, а я уже привыкла как-то!
Зато была обтянутая темно-серой футболкой широкая грудь. Ужасно твердая, горячая, в такую не плачут, такую гладят ладонями и еще… нет, о чем я думаю? Он-то мужчина, а у меня должен быть мозг.
— Чего ты не понимаешь? — его руки заключили меня в замок, и, если правая еще держалась в рамках приличий, поглаживая спину, то левая сползала все ниже.
— Зачем это все тебе… Правда? Влад сказал, что у тебя было много женщин, что…
— Это так, — кивнул Юл целуя меня то в висок, то в лоб, то ловя невылетевшие еще слова с губ и прерывая поток слов.
