— Я в курсе, — кивнул Юл, снова подхватывая меня на руки. Может, теперь он решил таскать на руках толстых библиотекарш вместо спортзала? — Но ты все равно не залетишь.
— Да почему же? — разозлилась окончательно я.
— Я лет двадцать назад сделал вазэктомию. Полагаю, к нынешнему дню это уже необратимо.
— Ты больше не хочешь детей?.. — изумилась я.
— Ну, я же не думал, что мой единственный ребенок окажется такой…
Мудак.
Вслух я, конечно, не сказала.
Но он и сам это имел в виду.
— Не мог раньше предупредить! — я стукнула его в плечо.
Юл остановился, не донеся меня до кровати, и заткнул мне рот поцелуем.
Это помогло, но ненадолго.
Едва он опустил меня на кровать и открыл фальш-панель в стене, за которой скрывался вход в гардеробную, я снова взвилась:
— Нам ведь надо поговорить о важном!
— О чем? — донеслось оттуда.
— Я же… — самое время передумать и не поднимать эту тему! — С твоим сыном…
— И что? — Юл выглянул, застегивая рубашку. — Я знаю.
— Тебе все равно?
— Послушай… — он вышел уже полностью одетый, даже в пиджаке, только галстук болтался незавязанным.
Будь я нормальной женщиной его круга, я бы знала сейчас пятнадцать хитрых узлов и завязывала бы их, не приходя в сознание. Мне почему-то ужасно хотелось завязать на Юлиане галстук.
— У меня было семь жен, — продолжил Юлиан, открывая еще одну панель с зеркалом в полный рост и принимаясь завязывать вожделенный мною галстук самостоятельно. — Про каждую я думал, что это на всю оставшуюся жизнь. И ошибался. Люди — ошибаются. Это нормально.
— И хочешь сказать, что тебе совершенно не важно, что я сначала отказала тебе? Что я не сразу поняла, какой ты… — я чуть не зажала себе рот ладонями, но было поздно.
Юлиан развернулся и прямой наводкой, этой своей походкой крупного зверя направился ко мне:
— Какой я? — он склонился надо мной, опрокидывая на спину. — Что ты обо мне поняла?
Он зарылся лицом в мои влажные волосы и блаженно застонал.
— Охотник! — нашлась я. — Какой ты охотник. Как все мужчины. Столько жен и разводов. Что ты смеешься?
— Да так, вспомнил один разговор, — ухмыльнулся Юлиан. — Они все тоже думали, что я охотник. Потому и разводы.
— А ты нет?
— Меня утомляет необходимость постоянно гнаться за ускользающей от меня женщиной. Если она так хочет от меня сбежать — пусть бежит. Мне нужна та, которая хочет остаться.
— Ты не охотишься, ты приручаешь?.. — мне показалось, что я ухватила за хвост какую-то очень важную мысль.
Но в этот момент телефон Юла снова зазвонил, и мысль сбежала,
Я вздохнула.
Юлиан деловой человек. Популярный. Общительный. Конечно, от него всегда кто-нибудь будет что-нибудь хотеть.
Почему меня это так раздражает, а?
Юл посмотрел на экран и явно удивился. Но ответил, тыкнув в экран:
— Да, Татьяна Федоровна. Да, у меня. Сейчас дам.
Он протянул телефон мне:
— Твоя мама. Тебя.
А уж я-то как удивилась!
— Да, мам?
Я выслушала то, что она мне рассказала, закусив губы. Потом уточнила:
— Когда?
И еще раз:
— Где?
И закончила:
— Да, я поняла.
Я нажала отбой и уронила телефон на кровать.
Потом встала и начала одеваться во второй раз за это утро.
— Что такое? Сонь? — встревоженно спросил Юл. — Что случилось?
— Мой отец умер.
Я даже потрогала свои губы — они странно онемели от этих слов, как от лидокаинового спрея.
— Это тебе мама сказала? Когда похороны? Давай, я с тобой поеду. Сегодня? Когда он умер?
— Юл.
— Что?
— Это семейные дела. Сама разберусь. Подкинь меня до метро, пожалуйста.
Юл: Хотел бы быть рядом
Сам виноват, идиот, сам.
В самый раз постучаться лбом об руль в ритме ламбады.
Не-е-е-е-ет, Влад такой дурак все-таки в меня. Моя кровь, не водица.
И совершенно нет времени все это нормально разрулить, потому что меня ждет разруливание другой жизненной «удачи».
Было время разбрасывать камни, и я не скупился. Пришло, видимо, время собирать камни — и они меня так и лупят по кумполу.
Соня кусала губы, отстранялась и тупо смотрела в окно, пока мы добирались в город. Я ломал голову, как все исправить, учитывая, что выяснять наши с ней отношения сейчас совершенно не к месту. Что еще можно сделать, не имея возможности обнять мою девочку?
На горизонте уже маячили первые высотки города, мозг перестраивался на рабочие задачи.
Шансы таяли один за другим. Если сейчас ничего не сделать, я потеряю ее уже навсегда.
— Вон метро.
— До дома довезу.
Будет время еще немного подумать.
На рабочий телефон валом валились звонки и письма, я просто к черту отключил звук и вибрацию. Но все равно нервничал. Уже перед самым ее домом сообразил и повернул к обочине.
— Что? — Соня испуганно огляделась.
Сплюшка, почему же ты всего так боишься? Как убрать это затравленное выражение из твоих глаз, что я могу сделать?
— Минутку посиди, пожалуйста.
Минуток оказалось целых десять и каждая прижигала кислотой мои нервы. Кто ей мешает сейчас выскочить из машины, кроме… Кроме чего? Что ее сейчас может удержать рядом?
Сел обратно и вложил ей в ладонь телефон:
— Симка новая, но можно заменить на старую в салоне. Пожалуйста…
Замолчал, подбирая слова, потом повернулся к ней, отвел прядь волос от глаз, костяшками пальцев провел по скуле:
— Сонь, пожалуйста, звони мне и пиши, и рассказывай, что там, ладно?
Она отрицательно мотнула головой, не притрагиваясь к телефону.
Упрямая, как я.
— Сонь.
Взял ее лапки в свои ладони, поцеловал кончики пальцев.
Вздохнул:
— Не знаю я, что мне делать с Владом. По-настоящему чужого человека я бы запрессовал и законными, и незаконными методами. Просто отстранить — недостаточное наказание. Особенно из-за тебя. Не знаю, понимаешь? Ольге я ничего не ответил. А то, что она наговорила, пересказывать в приличном обществе я бы не стал. Прости, если это прозвучало так…
