— Ты государство с бизнесом не путай. Это разные вещи. Если тебе все равно, что продавать — памперсы или блядей, херовый из тебя руководитель.
— Вот именно, руководитель! А не продавец!
— В бизнесе ты и есть главный продавец, — стиснул зубы, выруливая на шоссе на мигающий желтый.
Черт дернул выбраться из своих глухих лесов. Если бы не тусовка у Матвея, так бы и просидел до весны в своей берлоге. В Москве зимой жизни нет. Пробки, каша под ногами, все обозленные и с авитаминозом. Жить в Москве можно только летом, когда все разлетаются, разъезжаются и пустые улицы, особенно по выходным, вызывают ностальгию по временам, когда автомобиль был роскошью, а не куском личного пространства в мертвом трафике Садового.
— Поэтому, Влад, твоя задача — именно ручной контроль. Заехать на производство, просмотреть отчеты по всей цепочке, начиная с охранника. По каждому этапу пройтись, посмотреть, где что виснет, потом проследить за выкладкой. Да, в простых городских аптеках. Так создаются работающие концерны. Создаются, а не получаются в наследство.
— Ну извини, папуля, что ты мне не дал шанса самому все создать, приходится учиться от твоей мудрости! — Влад уже бесился страшно, разве что не шипел.
— Я тебе дал шанс научиться при моей жизни. Оставил на тебя все дела — зачем?
— Чтобы я говорил «Да, папа!» и шел проверять то, что ты сказал?
— Именно!
Подрезал наглый гелик и услышал бибиканье в широкую спину. Только такие и осмеливаются тявкать. Остальные, когда видят «Хаммер» на дороге, заранее убираются. Хорошая машина для военных действий в городе. Так-то я бы лучше «Камаз» водил: у носорога плохое зрение, но это уже не его проблема. Но почему-то серьезные люди «Камазы» в качестве представительских машин не понимают.
— А я думал, что должен учиться самостоятельности! — Влад совсем перешел на шипение, змееуст наш одомашненный, посмотрите на него.
Свернул к обочине, нырнул в карман и почти не запер водительское у соседа. Но только потому, что там стоял кроха-смарт, в который я, наверное, и не помещусь. Подхватил с панели телефон, вынул гарнитуру — у меня от них уши болят. И чуть не выронил все нахрен, когда попытался перепрыгнуть через ледяную инсталляцию из накиданного дворниками снега, низкой железной ограды и урны.
— Пока твоя самостоятельность почему-то касается исключительно выбора цвета новой тачки и тяжелых решений — три или четыре выходных брать на этой неделе! — а нахрен все, я тоже не железный, а ему не пятнадцать, чтобы щадить подростковую психику.
Здесь на первом этаже дома был просто джек-пот: сразу три аптеки подряд, дверь в дверь. Решил для начала зайти в дорогую сетевую. Пусть порадуют.
— Это мама тебе… — начал Влад.
— Влад, тебе тридцать лет. Еще раз услышу в таком контексте слово «мама» и отправишься к ней осваивать азы управления химчистками. Причем мама с тобой возиться, как я, не будет. Она тебя сразу на приемку поставит, потом руками химикаты засыпать, потом гладить научишься, а под конец улыбаться недовольным клиентам так, чтоб морда трескалась!
И вырубил телефон, заходя внутрь.
Впрочем, в этой аптеке и правда все было в порядке. Мы с этой сетью дружили, наша реклама висела на всех поверхностях, наша продукция лежала в первых рядах и даже ручка с блокнотом в окошке были с нашим логотипом. Как вошел, так развернулся и вышел.
В соседнем мелком киоске продавалась только всякая ерунда типа пластырей и презервативов. Тут я только попросил, чтобы новые пастилки от кашля поставили на уровне глаз.
А вот в третьей аптеке, социальной, распухал скандал…
— У вас на сайте написано, что есть одна пачка! — в женском голосе были слезы и даже отчаяние. И что-то еще… Я сразу насторожился.
— Какая мне разница, что там на сайте? Я, что ли, твой сайт делаю? У нас нет! — а у аптекарши родные советские интонации «вас много, а я одна».
— Но на сайте написано!
— Да какая мне разница! Говорю же — нет!
— Ну посмотрите по базе хотя бы!
— Умные все стали… по базе им. Вот, пожалуйста, на Парковой в аптеке ваша пачка.
— Одна? — ахнула женщина у аптечной витрины и тут я, наконец, понял, что меня сразу зацепило.
Знакомый голос
— Не было поставок. Вы бы заранее запасались, чтобы не бегать потом с выпученными глазами.
— Но это на другом конце города!
Я ее узнал. Это же та встрепанная птица с пирожными.
Соня?
Они меня даже не заметили.
— Значит в базе ошибка, ничего поделать не могу, — если бы аптекарша могла захлопнуть окошко с треском, она бы так и сделала, но увы.
— А мне что делать? Она же через час закроется! — но она уже отворачивалась, уходила поверженная, хлюпая носом и уткнувшись в телефон.
— Соня… — вмешался я, делая шаг вперед.
Она вздрогнула и отшатнулась. Давно на меня так не реагировали. Особенно женщины.
— Вы меня помните? Юлиан. На днях знакомились. Вы… — я не договорил.
— Я помню. Здравствуйте, — Соня растянула губы в напряженной улыбке и попыталась меня обойти. — Извините, мне надо спешить.
— В аптеку на Парковой? Давайте я вас подвезу? — на всякий случай улыбаться не стал, человек не так далеко ушел от зверя, который оскаленные клыки видит только агрессией, тем более в панике.
В ответ получил настороженный взгляд и явное намерение все-таки меня обогнуть, а потом сбежать без вежливых отмазок.
Вздохнул, решил соврать:
— У меня там все равно дела, а вам, смотрю, важно. Не бойтесь, вы же видели меня в естественной среде — человеческих жертв мы там не приносили и даже русский рэп не слушали, так что вам совершенно ничего не грозит.
Теперь она считает, что у меня тупое чувство юмора, зато так дергаться не будет.
Бросила взгляд на телефон, покусала губы. На лице такое отчаяние, будто я ей родину предлагаю продать за корзину печенья, а не совершаю банальный социальный акт взаимопомощи.
— Мужчина, а что вы хотели! — внезапно решила поучаствовать аптекарша. Непонятно только, она Соню от меня решила спасти или что?
— Хотел попросить жалобную книгу и телефон вышестоящей организации, но видите, спешу! — не оборачиваясь, бросил за спину, и вот это сработало, Соня слабо улыбнулась.
Не стал терять времени, открыл ей дверь и пропустил вперед… и мы тут же оказались перед знакомым сугробом. Хотел предложить подождать, пока я выеду с парковки, но она же сейчас сбежит, испуганная птица. Поэтому пришлось еще раз перепрыгивать, уже помня обо всем ледяном коварстве асфальта и протягивать ей руку:
— Ну же, смелее, я поддержу.
Но она все равно топталась на месте и то ли не решалась перепрыгнуть, то ли боялась взять меня за руку. Не выдержал — шагнул вперед, подхватил ее за талию и перенес через сугроб. Она испуганно пискнула, но я уже открывал дверь машины.
