Хм, странно, почему его брат сюда явился что-то там проверять, если прекрасно знает о том, что наш брак пока не может быть подтверждён?
— Мы обычно пьём вино, — теперь в голосе Крайлаха нет ехидства, только тепло. — И да, несмотря на то, что нам предстоит ещё один обряд, подтвердить твою невинность я могу.
На этих словах я зарделась. Сразу вспомнились его ласки, как моё тело реагировало на них. Всё-таки он действительно не такой уж и страшный, каким казался!
— Не знаю только, зачем это Зигу, — нахмурил брови Крайлах, — но обнародовать нюансы нашего брака не собираюсь, пусть твой отец и остальные ваши придворные считают, что всё состоялось.
— А что вы делаете с вином? — полюбопытствовала я, абсолютно согласная с тем, что Харнику лучше не знать таких подробностей.
Не дай Богиня, обвинит меня в неисполнении долга перед родиной!
— Отец невесты подаёт бокал и в зависимости от ситуации жених либо выпивает его, либо разбивает, — Крайлах подошёл ко мне и уставился своим пронзительным взором на одеяло, которое я прижимала к груди.
Нет, ну а что? Я — дева невинная, пусть вчера и слегка вкусила супружеской жизни. На полшишечки, как говаривал мой настоящий отец.
— Кхм, — кашлянула, отвлекая мужа от почти неприличного зрелища. — А наши мужья выбирают из двух цветов: белой и алой розы. Если дева была невинна, то белая, а нет — алая. И тогда вечный позор жене.
— У вас всё связано с цветами, я уже понял, — хмыкнул он и… наклонился близко-близко, поймал мой вздох своим ртом, прикусил нижнюю губку, потом верхнюю.
Ох, как же сладко! Меня словно пронзил десяток молний — так было приятно.
— Вообще-то, мы тут стоим с вином и цветами и ждём! — дверь вновь содрогнулась от удара.
— А мы ждём, когда вы уйдёте, — огрызнулся Крайлах, нехотя оторвавшись от моих губ. — У меня слишком сладкая жена, чтобы отвлекаться от неё на всякие глупости.
— Братец, ты ли это? — в голосе Зигвальда появилось беспокойство. — Может, она там тебя околдовала?
— Вот настырный, — у Крайлаха была такая недовольная физиономия, что я прыснула. — Чего он добивается?
Он озадаченно почесал и без того лохматую после сна голову, наклонился, подтянул моё одеяло до самого подбородка и двинулся к двери.
— Ты так к ним пойдёшь? — я даже рот прикрыла ладошкой от изумления.
Хотя, он же северянин, что ему какие-то приличия? И кажется, мне это начинает нравиться.
— Ну, что там у вас? — Крайлах резко распахнул дверь, вызвав единодушный вопль.
Причём в вопле том слилось всё: радость, что добились своего, изумление от вопиющего нарушения этикета и, конечно же, испуг от его воистину огромной фигуры.
Последнее слышалось в основном от женщин. А, да, парочка томных охов тоже имелась.
— Так, вино сюда, цветы тоже, — распоряжался он, прикрыв дверь, чтобы меня никто не увидел. — Милая, какой там цветок выбирать, я забыл: красный, значит, кровь была или как?
Его взлохмаченная голова, которую он просунул обратно в комнату, выглядела очень мило.
— Красный, если невеста не невинна! — воскликнула испуганно, а то с него станется опозорить, самому того не подозревая.
— А, ну значит белый, — он вновь прикрыл дверь и продолжил командовать: — красный заберите себе, а белый мне. Отлично! А второй бокал вина для моей жены никто не догадался принести? Жаль. Ну, всё, я обратно. Всем спасибо, все свободны. А тебя, Зигвальд, попрошу пройти в мою спальню — там открыто.
Он с такой силой захлопнул за собой дверь, что я вздрогнула. А ещё смотрела на него во все глаза, ибо никогда ещё не видела таким порывистым. Да, мы были знакомы всего ничего, но именно он выглядел глыбой спокойствия, оставив гневные порывы своему брату.
Видимо, ключевое слово здесь — гневные.
— Что ты так испуганно смотришь, малышка? — он вернулся к постели и протянул мне пресловутую белую розу.
— Ты просто ураган, Крайлах, — я взяла нежный цветок и вдохнула аромат.
Мне безумно понравилось, как он назвал меня малышкой. Всё же по нашим меркам мы с Анелией на малышек никак не тянули, а вот рядом с армарийцем — очень даже.
И тут я поймала себя на мысли, что очень рада отсутствию Анелии, иначе… иначе он достался бы ей. И не факт, что их пара получила бы благословение Богини Фрейлии! Хотя, конечно, плавание в Армарию и неизвестный обряд в храме Размара меня сильно пугали.
— Крайл, — поправил он меня. — И да, Ураган у нас Зигвальд, меня же кличут Скала.
— Вчера я бы согласилась с таким прозвищем, — роза пахла изумительно, вот только мне хотелось вдохнуть что-то более терпкое.
Например, аромат моего мужа.
— Это всё ты, — он наклонился ко мне, словно и впрямь был скалой.
Большой горячей скалой.
Взгляд его чёрных глаз завораживал, руки так и зудели дотронуться до мужественного подбородка, покрытого аккуратной бородой, пройтись по шее, очертить рельефные мышцы груди, спуститься по кирпичикам пресса…
— Мне нравится огонь в твоём взгляде, — он протянул руку, взял меня за подбородок, коротко, но очень горячо поцеловал. — Как теперь дотерпеть до настоящей брачной ночи — вот в чём вопрос!
С этими словами он резко развернулся и двинулся в свою спальню.
— Ох! — только и смогла вымолвить я.
Крайлах
Я не понимал, чего добивается Зиг. К чему эта демонстрация? Войдя в свою спальню, я узрел, как братец стоит с недовольной физиономией посреди комнаты, уперев руки в бока. Вылитая наша кухарка, когда поварят гоняет.
— Зачем? — нет смысла ходить вокруг да около.
Брат и так поймёт, что именно я имел в виду.
— Да Харник с утра уже отдал приказ готовить розы, — Зиг явно не пребывал в восторге от всего этого. — Вот мне и пришлось с вином подсуетиться, чтобы соответствовать. Надеюсь, ты не наделал глупостей, и она всё ещё невинна?
— Конечно! — я хмыкнул, мол, что он обо мне думает. — Я ведь не пацан какой. Но сдержаться было трудно — она оказалась очень сладкой.
— Ты точно там ничего ей не повредил? — дотошно уточнил настырный братец. — Смотри, она может умереть при обряде, если что не так.
— Точно, точно, я только проверил, — не стал уточнять, что заодно доставил удовольствие, а то съест с потрохами.
Он же у нас убеждённый женоненавистник.
— Слава Размару, — выдохнул Зиг. — Не то, чтобы я за неё переживаю, просто раз уж Дар Судьбы, да ещё и Предназначенная, жалко будет зазря погубить такую птичку.
— Да, от неё будет сильное потомство, — я довольно потёр руки, словно только этого и жду.
Да что там скрывать, конечно, жду, но дело не только в этом. Тронула меня эта смешная Иволга. Язык не поворачивается назвать её Анелией. Иволга и всё тут.
