— Нет, у нас другие порядки, о которых тебе ещё предстоит узнать, — мы вышли к розовым кустам, невдалеке от которых была беседка.
— Судя по тому, сколь мало написано об Армарии в Общей Энциклопедии, изучить мне придётся немало, — хмыкнула, вспоминая те несчастные крохи информации, которые позволили обнародовать о себе армарийцы. — Вы храните свои тайны, как зеницу ока.
— Да, ведь самый страшный враг — неизвестный, — судя по тому, как уверенно двигался мой супруг, о беседке он тоже знал.
— Надеюсь, я не узнаю чего-то жуткого, а то есть некоторые намёки, — я передёрнула плечами, вспоминая раздел о жертвоприношениях.
— Все подробности только на месте, — он подвёл меня к мраморной лестнице, помог подняться. — Но одно скажу уже сейчас: у нас в стране мальчиков воспитывает не мать. Мы лишь изредка видимся, пьём чай, разговариваем.
— Как это? — я оторопела от такого заявления. — А как же кормление и прочее?
У нас, конечно, все высокородные дамы сами не кормят, но остальные — вполне.
— До пяти лет да, а потом мальчик селится с другими мальчиками и учится быть воином.
— Но почему? Неужели материнская забота — это зло? — я не хочу отдавать своего ребёнка в руки неизвестно кому. — А если он заболеет? Детей много, за всеми не уследишь, а запущенная болезнь может привести к плохим последствиям!
Ой, кажется, я стала слишком чувствительной. Даже не ожидала от себя таких сильных эмоций. Надо успокоиться, не хватало ещё истерику на ровном месте устроить.
Вдохнула, выдохнула, сцепила руки и принялась считать лепестки у розы, которую сорвала по дороге и теперь вертела в руках.
Недолго, меня прервали.
— За мальчиками тщательно следят, но и прыгать вокруг них с причитаниями никто собирается, — Крайл говорил спокойно и в то же время весомо. — Какие же из них вырастут воин, если чуть сопли, и их уже уложили в постель и пичкают сладостями?
— Почему сладостями? — не поняла я логики. — Сладости во время болезни вредны, особенно если кашель. Тут важно сделать прохладную влажную атмосферу и побольше пить.
— Ты умеешь врачевать? — на его лице появилось удивлённо-восхищённое выражение.
И оно мне очень нравилось. Было приятно производить на него столь сильное впечатление.
— Нет, но моя молочная сестра да и я сама довольно часто болели в детстве. Я помню многое.
— Где она сейчас?
— Беренгария? — я с удовольствием произнесла собственное имя, а он… вздрогнул.
— Какое красивое.
— Что?
— Имя, — он поднялся на ноги, словно из-за моего настоящего имени ему не сиделось на месте. — Бе-рен-га-ри-я.
— Да, мне тоже нравится, даже больше, чем Анелия, — я в последний момент прикусила язык, чтобы не предложить называть меня так.
О, нет, держи себя в руках! Нельзя выдавать правду!
— Так где она? — вернулся он к первоначальному вопросу.
— Уехала в Судру к своему жениху, — я вздохнула.
— Почему именно сейчас? Она пропустила твою свадьбу. Неужели была такая срочность?
А ведь он прав. Ох, по лезвию ножа ходишь, Бера, лучше бы не начинала вовсе.
— Так получилось. Он капитан корабля, у него короткий отпуск, им нельзя было ждать, — фух, вроде, вывернулась.
— Тогда передай им, что я буду рад видеть их в Армарии, если у них сложится туда дорога.
— О, а как же ваша закрытость?
— Ну, почему, мы торгуем с многими, в том числе и с вами. Просто предпочитаем иметь дело с проверенными людьми, а это значит, что посторонний капитан к нам попросту не доплывёт.
— Именно потому папа попал тогда в шторм? — меня тогда ещё на свете не было, но я теперь знала эту историю.
Историю, из-за которой и начался весь этот обман.
— Да, он поплыл наобум, понадеялся на удачу и статус принца, но защитной магии без разницы, какого ты происхождения. Если у вас на борту нет пропуска, то в воды Арамского залива вы не попадёте.
И тут я поняла, что дело куда труднее, чем я думала. Потому что план с похищением значительно усложнялся, с другой стороны… Крайл только что предложил выход, сам того не подозревая.
— Хорошо, допустим, Беренгария и её супруг захотят нас навестить, как им это сделать?
— Пусть приплывают на остров Лекс и через местного мага отправляют сообщение на материк. Мне передадут его в кратчайшие сроки, и я решу проблему с пропуском, — я еле сдержалась, чтобы не выдохнуть от облегчения
Не то, чтобы я рвалась сбежать от своего мужа, напротив, я в него безвозвратно влюбилась, но в то же время понимала, что нужно иметь пути отступления. И да, лучше страдать потом по утерянной любви, чем сидеть в темнице, а то и вовсе лишиться головы, если вскроется обман. И самое печальное, что обман вовсе не мой.
Поэтому будем действовать по плану, подробности которого Харник обещал поведать мне перед отплытием. Насколько я поняла, он его будет согласовывать с королём Судры, ведь они теперь родственники, пусть и держат пока в тайне факт бракосочетания Нарисса и настоящей Анелии.
И, если честно, я не совсем понимала этот скользкий момент, ведь рано или поздно до Армарии могут дойти слухи о том, что у правителя Судры невестка — коринская принцесса. И у них возникнет резонный вопрос: а кто же тогда я? Неважно, пропаду я без вести или якобы погибну (я подумывала над инсценировкой), им вряд ли понравится, что их облапошили. Что тогда собирается делать Харник? Отбить нападение, объединившись с войсками Судры?
— Тогда я напишу ей письмо с подробной инструкцией, — несмотря на тревожные мысли, старалась говорить как можно спокойнее. — Мне бы координаты острова.
— Да, конечно, когда напишешь, я подскажу их тебе, сейчас ты всё равно не запомнишь, — он вновь вернулся ко мне на скамейку.
Обнял за талию, притянул к себе, опаляя жаром своего тела, обвёл пальцем контур лица.
— Я не обещаю тебе лёгкой жизни, малышка, у нас суровые нравы, но одно могу гарантировать точно: я сделаю всё, чтобы тебе было хорошо.
Я затаила дыхание, ибо столько чувства было в его голосе, столько сильных эмоций!
— Я постараюсь быть тебе хорошей женой, — прошептала в ответ.
Мы смотрели друг на друга глаза в глаза, душа в душу и понимали, что между нами сейчас происходит что-то действительно волшебное. Порыв, ведь я, несмотря на далеко не радужные планы, ответила ему совершенно искренне.
И тут грянул гром. Да такой сильный, словно небеса раскололись! Полыхнуло молнией, да не одной: вторая, третья, четвёртая… Я сбилась со счёта, прижалась к мужу, спрятала лицо у него на груди и сжалась.
Это возмездие. Да! Небеса знают, что я лгу. Не насчёт чувств, но о себе самой и времени наших отношений. И то, что этот суровый мужчина никогда не простит моего предательства — ясно, как божий день.
