— И как вам беседа? — с заинтересованным видом осведомился мой недавний сосед по заточению.
— Не слишком информативно, — пожаловалась я. — Сплошные нет.
— Из отрицаний порой можно сделать очень много выводов, — поучительно заметил призрак.
— Вы, как обычно, правы, — согласилась я и не вполне вежливо попрощалась: — До встречи. Пойду делать эти самые выводы.
— Удачи, — со всей серьезностью пожелал мсье Бьорек и удалился. Мне ничего не оставалось, как последовать его примеру.
Снаружи уже совершенно стемнело, а я, несмотря на детство, проведенное в разъездах по стране, и случавшиеся время от времени ночевки в лесу, боялась темноты. Так что сейчас, остановившись на пороге, с опаской вглядывалась в дорожку, тускло освещенную фонариками из светлячков.
— До'ой? — бодро раздалось снизу.
— Фарька! — Наклонившись, я подхватила зверька. — Как я рада тебя видеть.
— Пош'и, — выпутываясь из объятий, профырчал он.
В компании оцелота я быстро и легко добралась до дому, где в порядке разнообразия истратила час на приготовление полноценного ужина. Но и о деле не забывала — чистя рыбу и кроша овощи, я выдавала инструкции перу, продолжая исписывать листок. В пункте «оружие» появился кинжал, родственников пришлось вычеркнуть, вопрос о снотворном остался открытым.
— Короче, прояснить ничего не удалось, — со вздохом констатировала я и, засунув рыбу в печь, взялась за закладки. Мадам, доктор, кафе и Друэрье 24-11. С первыми тремя пунктами все было более-менее ясно, но вот что означала надпись на четвертой? Судя по тому, где я ее обнаружила, эта заметка из последних и требует самого тщательного изучения.
— Как-то подозрительно похоже на адрес, — пробормотав столь гениальную мысль, я приволокла из гостиной план Теннета и углубилась в его изучение. Действительно, улица Кейла Друэрье, протяженностью в три квартала, обнаружилась в самом центре столицы.
— Придется поехать взглянуть, благо завтра выходной. — Приняв решение, я выбросила из головы мысли об убийстве, с аппетитом слопала рыбу и провела остаток вечера с книжкой в постели.
— Нет, Фарь, ты со мной не летишь, — в тысячный раз повторила я.
Оцелот обиженно отвернулся и застыл как изваяние, нервно подергивая хвостом.
— Я не могу взять тебя с собой. Это же город, ну чего ты там не видел?
Спина домашнего зверька хранила угрюмое молчание. Пришлось срочно искать компромисс.
— Давай по-хорошему? Я привезу тебе халвы, а в следующий раз поедем вместе. Договорились?
— Да, — фыркнул подлый тип и, махнув на прощание хвостом, нырнул в заросли.
— Ох, сдам я тебя когда-нибудь в зоопарк, — пригрозила я вслед.
— Тойко поп'обуй, — послышалось сзади, но, обернувшись, я увидела лишь колышущиеся кусты,
Взяв себя в руки, я пару раз глубоко вздохнула, успокоилась и верхом на скурре отправилась в путь.
Денек для начала весны выдался на редкость теплый и безоблачный, так что, поднявшись вверх ярдов на пятьдесят, я могла обозревать окрестности на несколько миль вокруг. Повинуясь внезапному порыву, я повернула в сторону излучины Каппы, к пещере дракона. Сверху каменная площадка перед пещерой Зенедина выглядела идеально круглой, а вот хозяина нигде видно не было. Покружив еще пару минут и не обнаружив более ничего интересного, я вылетела на середину реки и, следуя ее изгибам, направилась к городу. Вообще-то, конечно, всеми правилами настойчиво рекомендовалось летать исключительно над дорогой, но мне совершенно не хотелось приветственно перекрикиваться и перемахиваться со всеми, решившими смотаться в город в выходной день.
Над окраиной Теннета я оказалась через четверть часа. От аналогичных районов крупных городов она отличалась кардинально. Вместо деревянных полуразвалившихся частных домиков с пасущимися между ними козами я оглядывала впечатляющих размеров особняки городской элиты, стоящие по обеим сторонам Каппы. К сожалению, правила движения в городе следовало соблюдать безукоризненно, поскольку пренебрежение ими грозило потерей права полетов на скурре в пределах Теннета, так что я снизилась к первой же подходящей для этого улице, и дальнейшее путешествие проходило на высоте футов пятнадцати. Опять-таки в отличие от остальных городов Теннет, сразу строящийся как столица, блистал чистотой. Улицы были почти что вылизаны, фасады домов радовали свежей краской, намытые стекла блестели на солнце.
Улица Кейла Друэрье оказалась зеленым бульварчиком. Дом двадцать четыре нашелся в самом конце третьего квартала и являл собой практически небоскреб — целых семь этажей. Первый отводился под своеобразный гараж, где хранились скурры и более безопасные средства передвижения, а остальные этажи объединялись в двухэтажные пентхаусы. Но, несмотря на царящую вокруг роскошь, признаки которой лезли из всех щелей, я не испытала ни малейшего укола зависти, ведь жить в подобном месте мне не хотелось никогда. Пределом моих мечтаний уже долгие годы оставался скромный домик на берегу канала. Я представляла, как вечерами сижу на подоконнике с кружкой горячего чая в руках и слежу за каплями дождя, будоражащими воду канала.
Очнулась я от радужных мыслей, врезавшись в один из балконов и банально рухнув на стоящий там цветочный горшок. Уй! Кряхтя и кляня собственную задумчивость, я встала на ноги, приготовившись извиняться перед рассерженными хозяевами, но никто не спешил с возмущением выскакивать на балкон. В ожидании я оглядела фасад дома, изучая квартиры. Очень похоже, что я удачно приземлилась в столь необходимую мне одиннадцатую квартиру. Точнее, не могу сказать, что это удача, поскольку прямой контакт с ее обитателями в мои планы пока не входил, я собиралась под благовидным предлогом пообщаться с обслуживающим персоналом. Но какой смысл сейчас об этом вспоминать… Пригладив непослушные волосы, я подошла к двери, ведущей в квартиру, и позвала:
— Простите! — После чего сделала еще пару шагов, осторожно заглянула внутрь и не сдержалась: — Ох, ничего себе! Что-то мне это напоминает…
Кухня, а балкон вел именно на нее, походила на поле боя — пол, столы и стулья были сплошь усыпаны осколками банок и сыпучими продуктами.
Это специально, да? Надо мной изощренно издеваются? Но на то, чтобы противостоять любопытству, моих сил не хватило — пристроив скурр на перилах, я осторожно вошла в квартиру, внутренне готовая к самому худшему. Что, собственно, и произошло — в следующей комнате я таки обнаружила очередной труп. На сей раз, правда, женский. Шею погибшей плотно обматывал шелковый шарфик, явно послуживший орудием убийства.
Старательно удерживая завтрак в желудке, я подошла поближе и всмотрелась в погибшую. Представить, как она выглядела при жизни, оказалось довольно сложно, но кое-какие выводы я все же смогла сделать. Женщине было около сорока, некрасивая, плотного телосложения, безумно холеная брюнетка с неожиданно светлой кожей. Большие кисти с короткими, толстыми пальцами украшали длиннющие ногти, покрытые светло-розовым лаком, и несколько незатейливых с виду, но дорогущих колец. Тело покойницы слегка прикрывал полупрозрачный халат, явно купленный в одном из самых роскошных магазинов бульвара Олори.
