— Надоело! Хватит! Куда ни плюнь — сплошь да рядом колдуны и чародеи, — вспылил вдруг Айвен, — Сейчас я вам такого «пузыря» покажу, что на всю жизнь запомните!
Он решительно вытянул вперед обе руки, вонзая их в сопротивляющийся воздух, а потом развел в стороны, словно разрывая невидимую ткань. И враждебная магия сдалась. Раздался оглушительный звон, и Толстяк вдруг замер на месте, схватившись за грудь. Лицо его разом побледнело, а из носа и ушей шла кровь — похоже, все это время он поддерживал свои чары, и «разорванное» Айвеном заклинание ударило по нему, словно лопнувшая струна по пальцам музыканта.
Рыжий и Танцор одновременно опустили руки, изумленно глядя на вора. Самым удивительным было то, что магический потенциал юноши оставался на прежнем уровне — мана его по-прежнему была заперта. Это было им непонятно, а оттого еще страшнее.
— А теперь ты, бородатый. Ну-ка, подбрось огоньку! Давай-давай, я знаю, что ты это любишь, — нагло ткнул пальцем в Рыжего Айвен. Движения снова стали легкими, и свойственная ему жизнерадостность начала понемногу возвращаться.
— Щенок! — выкрикнул маг и швырнул в наглеца сразу три огненных сгустка, не столько, чтобы навредить, сколько для отвлечения внимания: третий грабитель ужом скользнул к стене и словно стал полупрозрачным, сливаясь с каменной кладкой. Вдоль стены он двинулся за спину Айвену, который выпустил его из виду.
По какому-то наитию, юноша резко свел ладони друг к другу, словно зажимая между ними что-то невидимое и достаточно хрупкое. Магические снаряды замерли на полпути, зависнув в воздухе и тихо гудя.
— Хм, интересно. А если вот так попробовать? — с этими словами Айвен резко выбросил ладони вперед, отталкивая от себя воздух. А заодно и висевшие в воздухе сгустки пламени.
Этого Рыжий никак не жидал и замер, открыв рот. Слишком поздно сообразил он, что заклинание теперь обернулось против своего же создателя, и все три шара ударили грабителя прямо в грудь, отбросив его на несколько шагов.
— Следующий! — азартно воскликнул юноша и начал искать взглядом третьего.
− Сзади! Он прикрылся иллюзией, ползет вдоль стены! − хрипло выкрикнул Мэт.
Раскрытый маг уже не таился, снова приняв нормальный облик. Он вытянул перед собою руку с раскрытой вверх ладонью, и над ней начали формироваться призрачные лезвия. Айвен прищурился. Вытянул руку, повторяя жест противника. Зловеще мерцающая в самом центре ладони розовым светом Печать вдруг набухла и словно лопнула, выпуская из себя небольшой шар, словно сотканный из дыма, который повис над ладонью.
Метнули они свои магические снаряды одновременно. Созданный Печатью шар тоже увеличивался, приближаясь к цели, и его полет сопровождался ревом. Два заклинания столкнулись в воздухе, и от волшебных клинков мага-разбойника не осталось и следа, а магический шар развеялся, как самый обычный дым.
Дожидаться, что будет дальше, Танцор не стал и бросился бежать прочь.
— А ну стой! — раздался голос Мэта. Геомант уже убрал свою защиту и соскочил с коня. Присев на корточки, он положил ладонь на землю и закрыл глаза.
На этот раз Айвен не просто почувствовал, но и увидел, как на короткий миг под ладонью геоманта зажглась тусклая мантическая линия, которая быстро начала наливаться светом. Юноша посмотрел на бегущего. Земля под ногою разбойника вдруг разверзлась и он по колено провалился во внезапно появившуюся яму.
Тяжело дыша, геометр сел на землю и закрыл глаза.
«Отдал последние запасы маны», — догадался Айвен. Магическое истощение было ему хорошо знакомо, ведь в прежние времена Инош не сильно-то его и жалел, вытягивая всю ману, без остатка. Казалось, что с той поры прошла уйма времени, хотя на самом деле всего несколько недель.
— Чего медлишь? — прохрипел Мэт, открывая глаза.
Вор посмотрел на Танцора, с проклятьями пытающегося вытащить застрявшую в проломе ногу, а потом направил на него ладонь. Вырвавшийся из нее розовый луч оборвал жизнь и крики последнего из грабителей.
— Какого каббра? Я же не просил его убивать! — вскинул бровь геомант.
— Я и не хотел? Оно как-то само получилось, — потупился вор.
— Надеюсь, ты хоть кого-нибудь из них оставил в живых для допроса?
— Как ты?
— Паршиво. Пустой, как твои карманы. И вдобавок у меня начался «голод».
— Чего?
— Полное опустошение. Ощущаю себя пересохшим колодцем, которому безумно хочется пить. Воды вокруг полно, но вот только дотянуться до нее я не могу.
— Почему?
— Ах да, ты же у нас Печатник, тебе это не знакомо. Обычному магу чтобы впитывать внешнюю ману, нужны небольшие запасы собственной. Которая в таком истощенном состоянии восстанавливается крайне медленно. Иногда на это могут уйти месяцы.
— Я могу тебе помочь?
— Вряд ли. На это мне тоже нужны силы, а их нет.
— Похоже, придется мне какое-то время вместо тебя побыть магом, — широко ухмыльнулся вор.
— Понравилось быть всемогущим? Ничего, скоро это ощущение пройдет. Вот только какого каббра ты, господин свежеиспеченный маг, никого в живых не оставил?
— Зачем нам живой грабитель?
— Узнать, что забыли три арланийских охотника за головами в Хеоне. И почему напали на нас, скрыв факт использования магии от местных чародеев, − с этими словами геомант показал амулет, висящий на шее у неподвижно лежащего Толстяка.
Айвен обернулся. Рыжий так и лежал там, куда его отбросило собственное заклинание. Танцор тоже неподавал признаков жизни.
— Точно мертвы?
— Сходи, проверь, — скривился маг.
— А с мертвыми разговаривать ты умеешь?
— Нет. А ты?
— Ты сам-то понял, что и у кого спросил? — улыбнулся Айвен.
Мэт не ответил. Он перевел взгляд на ладонь юноши, где все еще была видна Печать. Правда, она уже не светилась и не пульсировала, но сила по-прежнему была в ней.
— Ты думаешь, что… — начал было вор, и геомант лишь пожал плечами.
— Начни с Толстяка. Ему меньше всего досталось. Но сначала принеси мою сумку, нужно раны смазать. Конечно, это всего лишь неглубокие порезы, хвала Рунной Кольчуге, но истечь кровью не хотелось бы, слишком уж их много.
Выполнив просьбу друга, Айвен подошел к толстяку, лежащему на спине. Лицо его было залито кровью, а левая нога неестественно подвернута. Задумавшись на мгновенье, юноша ухватил труп за вторую ногу и потащил его к Мэту.
— Эй, ты чего делаешь? — удивился тот.
— Не собираюсь в одиночку с мертвецами разговаривать. Вдруг он меня укусит?
— Укусишь его в ответ, всего-то и делов.
— Уф, тяжелый, гадина. А с крыши падал, будто легче перышка. Не мог перед смертью на себя это заклинание наложить, а? Я же так и надорваться могу!
