Ловко вскочив на нетерпеливо гарцующего коня, юноша повернулся помахать на прощание. И едва не свалился с коня: на правом углу дома было небрежно выцарапано ухо и сломанная ветвь: знак члена воровского совета, ушедшего на покой. Одноглазая карга усмехнулась и шутливо погрозила ему пальцем. От этого нехитрого жеста юношу всего пробрала дрожь.
Местом встречи назначили обгрызенную Каббром статую перед Храмом Змея. Еще на подъезде вор заметил стоящую в тени фигуру, облаченную в жреческий балахон. Судя по росту и осанке, это был гоблин, а вот Мэта что-то он не заметил.
— Эй, жрец, я смотрю, ты уже пообедал! — проорал юноша, соскакивая с коня возле Хныги.
— Человек очень умный, человек много видит, — согласился гоблин, поглаживая раздувшееся под рясой брюхо.
— Паршиво вас там кормят, в храме-то.
— Друг цветноусого был в Храме Спящего? Откуда человек знает про плохую еду?
— Да вон ты аж позеленел весь, ха-ха-ха, — вор примирительно хлопнул гоблина по плечу. — Не обращай внимания. Просто я люблю подшутить, смех мне заменяет выпивку.
— Хныга тоже любит шутка. Хныга очень зеленый и очень веселый гоблин. Человек скоро увидит, — угрожающим тоном пообещал жрец.
— А где Мэт? — попытался сменить тему вор.
— Хныга не видел шамана в странной одежде. Хныга давно здесь стоит.
— Значит наш друг задерживается. А ты давно с ним знаком?
— Хныга знает усатого шамана много лет. Хныга тогда был проводник и водил любопытных человеков в Мурлок. Человек со смешными усами хотел найти черный череп-цветок. Хныга умный гоблин и знает, что если кто-то хочет сдохнуть, то не нужно ему мешать. Гоблин отвел шамана на поляну черепов. Но человек не умер. Он забрал с собой один череп-цветок и опять не умер. Упрямый человек. Пришлось вести человека назад. Тяжело было. Хныга потерял глаз в болотах Мурлока.
— Глаз? Но у тебя же их два!
— Однажды Хныга вел через болота сильно больного человека. У человека не было чем платить. Но он был жрец Спящего Змея. Он просил своего бога, и бог вернул глаз Хныге вместо платы.
— А если бы он тебя обманул?
— Хныга гоблин, Хныга не дурак. Золото всегда берет наперед. Вдруг человек утонет в болоте или покормит собой пупырчатого хлизня?
— И что — неужели платят? С таким же успехом ты и сам можешь притопить его в первой же луже, забрав остальное золото и не рискуя своей зеленой шкурой.
— Зачем человек обижает Хныгу? Хныга — хороший проводник! Никто не остался в Мурлоке, если его вел Хныга! У Хныга есть ре-пу-та-ци-я, — медленно, по слогам произнес гоблин сложное для себя слово.
— Подтверждаю, — геомант подошел незаметно, — Поэтому когда я снова отправился в Мурлокские топи, то искал именно нашего зеленого друга в проводники. И не ошибся. Если бы не он…
— Все это, конечно, очень интересно, — перебил мага Айвен, — но меня сейчас намного больше интересуют новости из Арлании и мое здоровье. А ваши сказки я послушаю в пути, у походного костра в окружении комаров и тварей. Кстати, с одним из них я уже познакомился. Вон, Каббр подтвердит.
— Надо же. Но я тоже времени зря не терял, и кое-что выясил. Если коротко, то дела наши плохи.
— Насколько?
— Ну вот как раз на королевский указ о поимке и казни двух государственных преступников, которые вроде как собирались устроить покушение на нашего дражайшего монарха, чтоб ему три раза в час икалось.
— Как он вообще узнал о нашем существовании?
— А вот это и есть самое интересное. С некоторых пор при короле неотлучно находятся два советника из дружественного Даркилона, якобы посланные для урегулирования спорных территориальных вопросов.
— Ух ты, какое длинное и непонятное заклинание! — восхитился гоблин, — Наверное, это очень сильное человеческое колдунство?
— Помолчи, — маг поморщился, − Тайная Канцелярия выяснила, что у Даркилона есть на руках расчудесный козырь в виде нескольких сотен заложников. Среди которых нашлись даже несколько весьма влиятельных дворян, давно считавшихся погибшими. В том числе и фаворитка самого короля с сыном. Догадываешься, чей это сын?
— Тысяча облезлых каббров! — выдохнул юноша. Услыхав свое имя, хрум-скакун ткнулся мордой в ладонь хозяина, выпрашивая угощение.
— Так что, сам понимаешь, ситуация не из приятных, — развел руками Мэт.
— И? — Айвен сделал шаг назад и напрягся, внимательно наблюдая за руками мага.
Юноша ожидал нападения и был готов мгновенно выхватить кинжал или серелитовый нож. Правое запястье начало покалывать — похоже, Печать тоже была настороже, чем бы она не являлась. Хотя служитель Тайной Канцелярии и был магически истощен, но боевые артефакты и талант геоманта тоже нужно учитывать.
— Ситуация деликатная, сам понимаешь. Так что помощи ждать нам не стоит, но и мешать Канцелярия не станет.
— Сразу предупреждаю — живым я не… Что? Что ты сказал?
— Сказал, что пока что нам придется рассчитывать только на себя.
— И ты не станешь меня хватать или подсыпать сонное зелье в еду, чтобы доставить назад и бросить виновника всех этих событий к ногам своего Верховного или, еще лучше, к ногам самого короля?
— Боишься удара в спину? Хм… Я не могу дать тебе никаких гарантий кроме своего слова. Даже клятву не смогу дать, пока не восстановлю свои силы. Так что придется тебе поверить мне на слово. Или не поверить.
— Почему я должен верить слову канцелярского цепного пса?
— Тогда уж, скорее, ищейки, — усмехнулся геомант. — Понимаешь… То, что ты несешь с собой… в себе… Один уже факт существования этой штуки заставил Даркилон забегать, засуетиться, как муравьев перед грозой. А еще я видел тебя в деле, и твою Печать тоже. Не знаю, что она из себя представляет, но когда мы с этим разберемся, уже Даркилон будет плясать под нашу дудку… И это не только мое мнение — это официальная позиция Канцелярии. Мне приказано любой ценой доставить тебя к Первопечатнику живым и по возможности невредимым.
— А заложники? Сын короля?
— Совет Канцеляров считает, что возможность навсегда избавиться от опасного соседства Тьмы с нашими границами стоит того. А что касается любовницы короля и незаконнорожденного принца — они просто стали пешками в чужой игре. Разумеется, Канцелярия приложит все силы, чтобы эти фигуры не стали разменными, но…
— Благополучие страны выше благополучия ее отдельных граждан, − Айвен оскалился. − Грязное дело, эта ваша политика. И кровавое.
— Радоваться должен, дуралей, что твоя жизнь для Арлании стоит дороже сотен других жизней.
— Сомнительный повод для радости, — вздохнул юноша.
— Значит, у тебя появился весомый повод поскорее добраться до Первопечатника. Эй, Хныга, жрецы смогут исцелить моего друга от раны, нанесенной селеритом?
