— Ай-ай. Серый меч — это совсем плохо. Твоя станет сначала желтым и большим, а потом станет синим и маленьким. И сдохнет, корча забавные рожи, — бодро заявил зеленолицый жрец и захихикал.
— Не вижу ничего смешного! — сорвался на крик Айвен.
— О! Это очень, очень смешно! Хныга сам видел, как раненый и синий воин корчит рожи. Было очень весело. Все смеялись, и Хныга тоже смеялся.
— Значит, слуги Моако уже исцеляли подобные ранения? — перебил его Мэт.
— Ай-ай. Для шамана ты слишком глупый! Разве жрецы могут лечить? Жрецы могут просить бога Змея исцелить больного. Но Моако очень капризный бог. Древний бог, старый. Совсем глухой стал.
— Может, он просто слишком крепко спит?
— Сильно-сильно спит, — с легкостью согласился жрец. — Давно спит. Хныга слово знает, который много-много. «Тысяча» называется. Много-много тысяча лет спит старый Моако. Когда проснется — будет совсем конец света. Всех сожрет!
— Он такой жестокий бог?
— Как человеки смогли гром-пушку и огненную воду придумать, если такие глупые? Моако не злой бог. Моако сильно голодный бог — много-много тысяча лет спать и не жрать никого. Тут любой станет голодный, даже бог!
— И жрецы не боятся разбудить бога своими молитвами?
Айвена не на шутку увлекся беседой с коротышкой. Тот рассказывал совершенно удивительные вещи. Раньше юноше если и доводилось беседовать с каким-нибудь жрецом, то только чтобы заговорить ему зубы и обчистить карманы. К богам и их служителям он относился с легким презрением: богов много, а жрецов еще больше — поди-ка разбери, кто из них имеет реальную силу, а кто просто брюхо набивает за счет наивных верующих. Правда, изредка он все же отдавал часть добычи Нефарту, пытаясь задобрить бога-шутника, но не потому что в него верил, а потому что Гаррет так советовал.
— Жрецы не будят Великого Змея. Жрецы разговаривают с ним во сне.
— Они… они что? Они снятся богу и просят его о помощи?
— Видишь, человек, как твоя полезно говорить с Хныгой? Человек становится умный, — довольно кивнул гоблин.
Мэта почти скрутило пополам от смеха. Гоблин и вор удивленно переглянулись и уставились на него. Похоже, ни тот ни другой никогда не видели сдержанного и педантичного геоманта в таком состоянии.
— Эй, что с тобой? — чародей закашлялся, и юноша похлопал его по спине.
— Ты… Ха-ха-ха… Ты только представь себе… Ой не могу… Ты древний и могучий бог, спящий тысячи лет… Ха-ха-ха… Какие сны ты видишь все эти годы? Падающие к твоим ногам покоренные народы и миры? Пламя очистительных войн в свою честь? Открытие вселенской сути и прочую божественную муть? И тут вдруг в твоем сне появляется жрец в драной расе и начинает просить о чуде! Ха-ха-ха… нет, ты представляешь себе такое? Ты в каком-нибудь Небесном Дворце принимаешь дары от покоренного народа небожителей, и тут вдруг появляется вот такое недоразумение в рясе… «О, Всемогущий! На тебя одного надежда! Коровы не дают молока, вода в колодце протухла! Сделай чудо, умоляю…» — и окровавленную тушу жертвенного барана под ноги швыряет. Ха-ха-ха… Этому вашему Моако не позавидуешь!
Геомант осекся, увидав серьезное лицо Айвена.
— А ты почему не смеешься? Разве это не смешно?
— Если для того, чтобы избавиться от яда, мне нужно присниться спящему тысячи лет богу, то я это сделаю. И лично брошу ему под ноги окровавленного барана.
Юноша посмотрел в глаза гоблину. И было в его взгляде столько мольбы и боли, что жрец не выдержал и отвернулся.
— Хныга договорился. Жрецы помогут.
— Но… У меня нет денег, — вор оглянулся в строну Мэта, — но я достану! Столько, сколько скажешь.
— Ну уж нет, знаю я твои способы! — отозвался геомант, — Канцелярия все оплатит, раз уж ты им так нужен.
— Спящий Змей сильный бог. Много может, — подтвердил жрец. — Но можно только один раз просить. Одна услуга.
— Когда жрецы смогут меня принять?
— Твоя тут стоять, Хныгу ждать и никуда не ходить, — заявил жрец и направился к зловещему храму древнего бога…
Спустя пару часов гоблин вышел из ворот и жестом пригласил Айвена следовать за ним. Мэт ободряюще похлопал юношу по плечу, и он вошел в ворота, украшенные ликом Змея со сверкающими глазами-рубинами.
— Здрасьте, — смущенно поздоровался юноша.
Высокая фигура в рясае шагнула к нему.
— Следуй за нами, — прошипел жрец и подтолкнул Айвена в сторону одного из проходов. Ни факелов ни магических источников освещения в коридоре не было, но дарованное Печатью ночное зрение позволило ему рассмотреть украшенные барельефами с изображением змея стены. Разумеется, жрецам он об этом не стал говорить.
Они молча шли по коридору. Тишина начала угнетать, и юноша попытался разговорить служителей Моако:
— А ритуал — это не слишком больно? Долго нам еще идти?
Жестом жрец приказал ему соблюдать тишину, и они продолжили путь. Коридор уже начал казаться ему бесконечным, когда впереди показались клубы не то дыма, не то тумана, который стелился вдоль пола. Не снижая скорости, мрачные фигуры вошли в этот туман, поднимавшийся им примерно по пояс.
Три сотни шагов спустя, когда туман наполнил собою уже весь коридор, мешая рассмотреть даже стены, Айвен вдруг понял, что не слышит рядом с собою шагов. Когда и куда исчез жрец, он даже заметил.
— Эй! Вы где? Мы уже пришли? — юноша остановился и начал вертеться, всматриваясь в белесую мглу. Заметив, что с одной стороны вроде как туман не такой густой, он пошел туда, вытянув на всякий случай руки вперед. С каждым шагом туман становился все реже и реже, и вор шагал все увереннее, стараясь поскорее выбраться из этого жуткого места. Он уже успел основательно разозлиться на жрецов, которые бросили его здесь, а то и вовсе просто разыграли.
Выросшую впереди фигуру в темном балахоне он заметил, когда до нее уже оставалось всего несколько шагов. Юноша ухмыльнулся, и улыбка эта не сулила ничего жрецу хорошего.
— Ну наконец-то, хоть одна живая душа. Эй, уважаемый… Не подскажешь, где здесь ритуальная комната?
Человек повернулся. То, что Айвен ошибочно принял за жреческое одеяние, оказалось на самом деле длинным шелковым плащом темно-зеленого цвета. Незнакомец был молод, а тонкие черты лица и надменный взгляд выдавали в нем аристократа. Цвета свежей весенней травы рубаха, украшенная тончайшей вышивкой с неразборчивым мелким узором. Болотного цвета брюки, богато расшитые желтыми и изумрудного цвета камушками. Высокие облегающие сапоги из змеиной кожи — в общем, одним своим видом он вызывал неприязнь у жителя грязных городских улиц.
— Простите, это вы мне? — удивленно вскинул бровь мужчина.
— Ну, кроме тебя я больше никого не вижу. А ты, наверное, тоже пришел просить у этого дрыхнущего червяка какой-то милости?
