— Хм…
«Хм — и все?» — возмутился голос.
— А что еще я должен ответить? Я и верить-то тебе не обязан, после всего того, что произошло. Нужно было сразу во всем признаться.
«И ты бы поверил?»
— Разумеется нет! Я и сейчас тебе не особо верю, но другой версии у меня просто нет.
«И что ты собираешься делать? Расскажешь друзьям?»
— Пока что пусть все остается, как есть. Рассказывать не буду — ты этого не хочешь, а без твоей помощи я не смогу доказать, что это правда. Но у меня есть условие.
«Я слушаю»…
— Раз уж тебе не нужно от меня таиться, то я надеюсь получать реальную помощь. Советы, подсказки и, разумеется, силу Печати. Так, как ты делал это для Риула.
«Он был специально обученным Печатником с большим опытом!»
— Ну так у меня все впереди. Или ты хочешь оказаться в банке со спиртом, а?
«Хорошо. Но я не волшебная палочка − всего-то несколько десятков рисунков».
— Вот и договорились. Ладно, пора возвращаться к нашим крысам.
Вернувшись под конвоем в отведенную для них любезным хозяином хижину, юноша застал гоблина в разгар какого-то жреческого обряда. Закрыв глаза и что-то заунывно напевая, Хныга расхаживал по комнатушке и вычерчивал в воздухе невидимые символы.
— Эй, ты что делаешь, троебожец?
«Ткет паутину, разумеется», — отозвался Аннарен.
— Пусть лучше мне дыру на штанах зашьет, портной-самоучка!
«Он Ткач. Не мешай, пусть закончит работу. К тому же, он тебя сейчас не услышит».
Вор послушно уселся в дальнем углу и уставился на гоблина, наблюдая за его завораживающим танцем. Прошло около получаса, когда тот, наконец, неподвижно замер посреди комнаты и вскинул голову к потолку.
— А-а-а-а!!! — издал вдруг жрец истошный вопль.
— А-а-а-а!!! — от неожиданности заорал Айвен, вторя жрецу. Зеленокожий проводник умолк и уставился на юношу:
— Эй, твоя чего кричит, Хныгу пугает?
— А твоя чего орет? Тьфу!.. То есть ты чего орешь, зеленая морда?
— Хныга делает колдунство. Хочет читать будущее.
— Ты не мог бы почитать его вслух? Жутко любопытно.
— Твоя смотри сюда, — гоблин указал рукою куда-то в воздух, — Тут наша сильно-сильно бьют. Вчера бьют.
— Ага. Помню.
— Сюда смотри. Тут наша не сильно бьют. Это темный колдун быть, в Ереме.
— Помню, — кивнул вор, — Странное у тебя вышло будущее. Совсем как прошлое.
— Твоя совсем глупый, человек? Это прошлое есть. Будущее туда смотри.
— И что я должен увидеть?
— Тут нас опять сильно бьют.
— Ты уверен, что не смотришь опять прошлое? — усмехнулся вор.
— Хныга правильно смотреть! Вот тут. Хныга здоровый. Здоровый, но больной. Ранетый? Чихай-кашляй? Плохо кушай живот болей? Не понятно. Колдун, который в разный одежда, — тоже здоровый. Тоже больной. Твоя… Ой-ой!
— Что ты видишь!
— Твоя совсем не здоровый. Твоя голова совсем больной. А тут твоя совсем мертвый есть. Плохо твоя сильно. Давай сюда десять золотой, Хныга все расскажет, все поправит, новый паутина сделает, хороший паутина.
— Имей совесть! Да у нас в Кияже от таких как ты «провидцев» не протолкнуться, и красная цена твоему гаданию — два серебряных!
— Хныга хороший жрец. Хныга правда говорит, вот и дорого, — обиделся проводник.
— Если ты от меня не отстанешь, то я тебе такое будущее нарисую, что будешь совсем больной и немного мертвый!
«Если малыш и впрямь истинный Ткач Судьбы, то глупо не прислушаться к его словам», — вмешался Аннарен.
— Твоя просто жадный, — решил, наконец, гоблин. — Тогда Хныга согласный на один золотой монета. А если дашь второй, то Хныга расскажет про твой красивый жена…
— Мэт! Мне срочно нужны деньги! — заорал юноша и выскочил из хижины.
Геоманта он не нашел — Вивисектор, как и обещал, оставил его у себя то ли для лечения, то ли просто в заложниках. Впрочем, юноша не унывал. С помощью Печати он отыскал тайник, принадлежавший, судя по его содержимому, одному из крыслингов. Кроме ржавого ножа, двух медных рыболовных крючков и жареной крысы там нашлось несколько монет, и настроение у вора сразу улучшилось.
Назад в хижину он не вбежал, а почти влетел. Протянул два золотых гоблину:
— Ну, давай, колдуй, жрец!
Гоблин взял одну монету. Подул на нее и швырнул на пол. Закрыл глаза и принялся совершать руками загадочные пассы.
— Ну, что там?
— Трудный судьба, плохой нитка. Сильно-сильно тяжело. Одна монета мало будет.
— Слышишь, ты, гадалка базарная…
— Ай-ай. Зачем твоя Хныгу обидел и грустный сделал? Теперь Хныга стал плохой жрец. Нитка рваться будет — нельзя теперь трогать твоя судьба.
— Значит, монету назад давай, — протянул руку вор, — Я ее, между прочим, честно нашел. И расскажи мне про мою жену. Когда это случится? А какого цвета у нее глаза? А у какие у нее… Ну, ты понял, да?
— Хныга не видит твой жена, Хныга видит рядом с наша сильный колдун! Могучий колдун. Длинный судьба и толстый нитка. Странный нитка. Такой, что ее нету, но она есть. Плохо видно, сильно скользкий — палец Хныги не взять такой нитка.
— Сильный колдун, говоришь? Интересно, а можно ли считать Писаря колдуном, а?
«Своего запаса маны у Писарей едва хватит на пару-тройку простых заклинаний. Нанося Печать, мы пропускаем через себя магическую энергию „холста“, то есть Печатника, вплетая рисунок в его мана-контур. Но управлять этой маной или даже Печатью мы не можем. Так что твой гоблин ошибся».
— Или увидел кого-то другого. К тому же, я думаю, что твои и мои линии судьбы сейчас слишком тесно переплетены.
«Верно. Может, это был Первопечатник?»
— Эй, Хныга, неужели с нами сам Вивисектор отправится?
— Хныга не знает.
— Ладно, оставь деньги себе. Я еще найду. Давай-ка будем укладываться спать.
— Кто рано встать — больше всех сожрать, — согласно кивнул гоблин…
Всю ночь Айвена мучили жуткие кошмары, ничего из которых он потом так и не смог вспомнить. И после пробуждения лучше не стало, потому что разбудил его…
— Эй, лежебоки, а ну подъем! — раздался громкий крик Мэта. Голос его звучал жизнерадостно.
— Отстань, призрак нашего друга, до смерти замученного Вивисектором, — отмахнулся вор.
Со стороны лежанки гоблина в мага прилетело что-то тяжелое и не очень метальное, но тот легким движением руки отбил снаряд в сторону.
