— Я… я знаю…
Ну да, скорее всего, он тоже обладает Z-чутьём. Интересно, от кого в нём больше — от киборга, человека или мутанта?
— Мне… мне не давали человечину. Животных, разные корма, физрастворы, всякую химию — даже наркотики! Он боялся, что я… восстановлюсь или обращусь окончательно…
Калека умолк, неловко ощупывая рукоять джойстика кресла кибернетической рукой.
— Скажи, а это правда, что поедание мяса… людей… — позволяет залечивать раны? Даже самые серьезные?
— Да. Мертвяков тоже можно есть, но теряешь контроль над телом. Оно просто ходит и жрёт само по себе, не подчиняясь.
— И… я смогу… — он неуклюже указал рукой на обрубки ног.
— Думаю, что да.
— Я… я могу их изолировать по разным комнатам и пустить газ только в некоторые из них, обезвредив самых опасных. А остальные… Они могут… Мы их с тобой…
Иван не договорил, но я прекрасно его понял. Этот обрубок человека хотел снова стать самим собой. И сейчас по его изуродованному лицу катились самые настоящие слёзы — на треть киборг, на треть зомби, он оказался самым человечным из всех, кого я встретил за последние дни.
— Прикончи их, — отбарабанил я на панели, и лицо калеки исказилось в жуткой ухмылке…
Глава 18
Вивисекция
Разумеется, убивать он никого не стал, и пустил усыпляющий газ — и не потому что был преисполнен гуманизма и сострадания после всего того, что с ним сделали. Наоборот, Иван действовал исключительно из практических соображений: нам нужны были ресурсы.
Человеческие ресурсы. И не только как рабочие руки или мясо, но и для экспериментов. Захватив хорошо укреплённую базу, я буду в достаточной безопасности, чтобы наконец-то всерьёз заняться выведением Паразитов — не в том смысле, чтобы избавиться от них, а наоборот, пополнить популяцию. Эти шустрые зверушки уже доказали свою эффективность, и пренебрегать такой помощью не стоило.
Кстати о Паразитах.
Когда я вернул своих «детишек», и они послушно вползли под кожу, Иван отреагировал удивлённо вскинутой бровью.
— Это ещё что такое? Твоё?
— А-а, — провыл я.
— Кстати да, насчёт этого. Должно быть ещё несколько переговорных панелей в другой лаборатории. Я ведь не единственный подопытный. Но там обычный замок, через компьютер его не вскрыть.
Он указал место на плане, и я отправился туда — всего-то через пару комнат дальше по коридору. Полученный мной навыки взлома помогли справиться с замком, и вскоре моему взгляду предстало жуткое зрелище, настолько отвратительно, что даже я, видавший виды зомби, не смог переступить через порог.
Рядом раздалось жужжание электромотора кресла.
— Нравится? Другим повезло куда как меньше, чем мне.
Всё помещение лаборатории было заполнено стеклянными контейнерами разных размеров, в которых находились…. результаты экспериментов Вивисектора. Люди, зомби и киборги, целиком, фрагментами и перемешанные вместе. Например, рука зомби с вживлённым в неё искусственным глазом. Или целая куча плоти высотой метра в два и метра четыре в окружности — для неё не нашлось подходящей ёмкости, и вся эта масса находилась в каком-то подобии бассейна. Она была сшита из кусков людей и зомби, и всё это то сих пор шевелилось: руки, ноги, головы…
— Б-р-р…
— Он пытался понять, сколько чипов и тел способен перепрограммировать вирус, — проследил направление моего взгляда Иван.
— И всё это за месяц? — я дотянулся до панели, закреплённой на одном из подлокотников его транспортировочного кресла.
— Он очень деятельный человек. К тому же, у него были помощники и неограниченное количество ресурсов. Мистер Крабс был очень заинтересован в его исследованиях.
— Крабс? Это прозвище?
— Да. Какой-то важный чиновник, крышующий всю эту банду. Под его протекцией они занимались производством и сбытом наркотиков в западной части России, но их лаборатории пострадали в первые же дни. Вот Крабс и сдал им эту базу… Настоящего имени их «ангела-хранителя» я не знаю.
Первой моей реакцией на увиденное, было желание сжечь здесь всё дотла, но разум человека возобладал над эмоциями человека… Надо же, я ещё способен что-то чувствовать, кроме этого жуткого голода!
Но потом вспомнил про сенсорные панели, да и другого оборудования здесь хватало.
— Здесь есть ещё что-то или кто-то ценное?
— Полно. Прости… «кто»?
— Плоть — это не просто пища. Это энергия, это материал для восстановления и улучшения тела. Ну и мозги, которые служат источником новых умений.
— Да-да, ты рассказывал что-то такое.
— Ты ведь видел, как я вскрыл замок в эту лабораторию?
— Ловко у тебя вышло, — признал он.
— Это не я, а мозги того парня, что стал моим ужином. У него нахвататался…
— Выходит, я тоже так могу? Это как в том старом фильме… «Тэнк, загрузи мне программу управления вертолётом!»
— Рассказывай, что здесь достойно огня, а что — сейфа понадёжнее…
— Или желудка?
— Или морозильника.
— А я… Я тоже так могу? Ну, научиться?
— Давай попробуем. Есть кандидаты?
— Стой, — кибернетическая рука неуклюже вытерла со лба несуществующий пот, содрав при этом приличный кусок кожи вместе с волосами, — А как это рботает? Я я ничего не забуду? Не потеряю личность? А если у него был алкоголизм или рак мозга?
— Сейчас всё узнаем. Так кого?
— Вон тот, лысый…
Кибер-протез вытянулся вперёд и указал… Ну разумеется, на громадную кучу плоти, что возвышалась в центре комнаты, шевелясь и перекатываясь. Один из… фрагментов как раз и венчала лысая безглазая голова, зажатая между парой тонких рук.
— Кто это?
— Санитар. Между прочим, настоящий талант — великолепно управляется с иглой и ниткой. Это его работа, — он поднял зомби-руку.
— Знаешь, ускоренные курсы кройки и шитья мне точно не нужны.
— На самом деле он ещё и отличный хирург. Это считается полезным навыком?
Интересно, а чьи мозги жрать опаснее — спятившего вивисектора, устроившего этот цирк уродов, или того, кто пару недель провёл в качестве ОГРОМНОГО прыща на заднице многорукого и многоголового монстро-зомби?
— А оно… человек?
— Большей частью. Разве ты не чувствуешь?
Теперь я догадался прислушаться к своему Чутью. Ну да, вроде как частично эта масса принадлежит человекам, правда, не понятно, к какому виду относится этот лысый — к живым или к снова живым.
— Ладно, добуду тебе кусочек.
Я вытащил хирургическую вибропилу — внешне она вообще напоминала большой мясницкий нож с неровной кромкой и подозрительно массивной рукоятью. Вдавил кнопку, и оружие завибрировало в руке, приходя в боевую готовность — теперь им можно было резать и плоть, и кость, и пиццу на аккуратные ломтики.
