У Фаэса на скулах заиграли желваки, а я неслышно вздохнула, поняв, что сомневаться больше нет повода. После чего отступила еще на шажок, с грустью покосилась на помертвевшее лицо друга, оказавшегося один на один с такой неприятной правдой, а потом с еще большей грустью отметила, что мои руки стали еще прозрачнее.
Кажется, я действительно ухожу? Причем раз до сих пор никто за моей душой не явился, то ей, вероятно, уже нигде не найдется места: Айд бы не упустил шанса прихватить такую добычу. Но раз его все еще нет… и раз даже гласа с небес я до сих пор не услышала… видимо, таковы правила: я – существо иного мира. Так что после смерти не попаду ни в местный рай, ни в местный ад. Наверное, теперь моя дорога лежит прямиком в Тень. Туда, где тихо, темно, где царит мертвая тишина вечности… и где я смогу, наконец, обрести долгожданный покой.
Странно, но чем бледнее становилась моя кожа, тем больше размазывались детали окружающего пейзажа. Яркие краски постепенно тускнели и блекли. Цвета смазались, перемешались, а потом вовсе истаяли. Сначала это происходило так медленно и незаметно, что я не сразу обратила внимание, но сейчас, стоя неподалеку от своего неподвижного тела, заметила, что процесс почему-то ускорился. Причем так резко, что буквально через несколько минут после возвращения я окончательно потеряла цветное зрение и снова стала видеть мир в черно-белых тонах. И снова, как раньше, в моей душе воцарилось знакомое равнодушие. То самое ледяное спокойствие, которое неизменно приносил с собой мой призрачный брат. Спасительное спокойствие. Благословенное. В котором я без особых эмоций увидела настоящую ауру верховного жреца и абсолютно бесстрастно констатировала, что Ур был совершенно прав.
Как оказалось, господин Георс не стремился наложить на себя каких-то сложных заклятий, чтобы скрыть дабараэ. Количество черных полос и рваных дыр в его ауре было так велико, что кое-где она казалась соткана из сплошного мрака. Местами они наслаивались друг на друга, переплетались, пересекались и просто запутывались, отчего создавалось впечатление, что в этой дейри поселился огромный паук, который год за годом опутывал ее все большим количеством отвратительно толстых нитей. А прятало их совсем простое, но очень уместное в данной ситуации и весьма изящное по своему исполнению заклятие. Вернее сказать, не прятало, а просто сдвигало в сторону. Причем так удачно, что этого никто, кроме меня, не видел. И не догадывался о том, что на самом деле их просто обманули.
Кто и когда научил господина Георса этому фокусу, наверное, уже никто не скажет. Дошел ли до этой идеи сам или же тут поучаствовал кто-то со стороны. Но факт в том, что ал-тар искусно сыграл на человеческих привычках и всего лишь сделал со своей аурой то, что я когда-то творила с собственными масками: поменял их местами. С черного на белое, с белого – на черное… просто перевернул с ног на голову, как костяшку домино. И сдвинул все дыры в своей ауре вниз. Под самые ноги. Почти под пятки, куда АБСОЛЮТНО никто не заглядывал. Да и зачем туда смотреть, когда остальная его дейри сияла и сверкала всеми оттенками белого и золотого? Когда его никто даже не заподозрил? И когда не было совершенно никакой необходимости просить его дрыгать нижними конечностями, чтобы увидеть ту дейри, которую он ловко припрятал под подошвами?
Вы же не станете искать шляпу у джентльмена, шаря при этом в его ботинках? Будучи твердо уверенными в том, что она должна быть на голове, вы и посмотрите, в первую очередь, на голову. А если шляпы там вдруг не окажется… что ж, не беда: ведь джентльмен вполне может обойтись и без нее. Особенно если погода хорошая.
Так и с дейри: сверху у господина Георса она была безупречна. Чистая, сверкающая, на две трети состоящая из незапятнанного белого цвета, а дальше, благодаря мягкому золотистому оттенку, очень напоминала ауру короля. Причем ал-тар, видимо, использовал какую-то уловку, которая сглаживала контраст с нижней частью его ауры и удерживала все темные пятна далеко внизу. Но в остальном все выглядело настолько естественно и правдоподобно, что ни у кого и сомнений не возникло.
Нет, и все-таки он – гений! Как бы я к нему ни относилась, сколько бы гадостей он ни натворил, а все равно господин Георс заслуживает признания и восхищения. Всего один штрих в дейри – и посмотрите, как меняется смысл! Один-единственный узелок, затянутый в нужном месте, и самая неприглядная часть его нутра оказывается настолько хорошо спрятанной, что ее не просто не видно, но даже заподозрить нельзя, что тут что-то неладно. Триста лет оставаться неузнанным – это чего-то да стоит, правда? Так что каким бы мерзавцем он ни оказался, но он – мерзавец гениальный.
– Хочешь узнать, почему я это сделал? – вдруг обратился к Фаэсу темный жрец, кивнув в сторону скрючившегося на земле тела.
Эрдал несильно вздрогнул и хрипло ответил:
– Я и так знаю.
– Нет, – покачал головой господин Георс, тихонько сдвинув очередную костяшку на четках. – На самом деле ты почти ничего обо мне не знаешь. И, как ни странно, до сих пор не задал самого важного вопроса.
– Мне это не нужно.
– А как же твое неуемное любопытство? – насмешливо улыбнулся ал-тар. – Тебе же всегда надо было знать все тайны на свете. Или ты решил изменить своим принципам и оставить многочисленные вопросы без ответов?
Фаэс угрюмо промолчал.
– Сейчас тобой движет ненависть, – внезапно посуровел голос жреца. – Не разум, а эмоции. Чувства. Причем неуместные в данной ситуации: из-за них ты не видишь истины и готов отринуть все те принципы, которых придерживался много лет.
– Не тебе говорить со мной о принципах, – процедил эрдал, зло сузив глаза. – На тебе столько крови, что ты давно потерял право меня учить. Валлион, Невирон, Фарлион… триста лет ты выцеживал из них силу. На твоей совести сотни и тысячи жизней. Причем не только человеческих. И после этого ты еще смеешь что-то говорить насчет эмоций?!
– Ты необъективен, – покачал головой господин Георс, ничуть не огорчившись. – А для твоего положения это непростительно. Мои действия были продиктованы соображениями высших интересов. Я создал Невирон не для того, чтобы потешить свою гордыню. Пойми: от Невирона Валлион выиграл больше, чем кто бы то ни было. Он стал сильнее. Сплоченнее. Фактически, на данный момент Валлион – доминирующее государство на Во-Алларе. А все почему? Да потому, что у него есть внешний враг, который делает его с каждым годом сильнее. Подумай сам: что бы с вами стало, если не бы угроза с запада? Сохранил бы ты свои войска дееспособными? Создал бы Магистерию? Была бы у армии поддержка церкви? И была бы сейчас эта самая церковь той опорой для трона, которая есть у него сейчас?
– Это твоя церковь! – почти что выплюнул Фаэс, не сдержавшись и с яростью уставившись на ал-тара. – От заветов Аллара в ней почти ничего не осталось!
– Ничего подобного. Я почти не менял текст Писания, оно осталось практически таким же, каким я его получил от своего предшественника. Но сколько выиграл от этого Валлион… сколько было сделано для того, чтобы он стал таким, как сейчас…
– А ты подумал, какую цену потребовали твои эксперименты?! Сколько жизней, сколько народу бесцельно ушло только ради того, чтобы ты мог потешить тщеславие?!
