Вот только эары просчитались, решив, что сумеют обмануть деловитого, уже битого жизнью, отнюдь не наивного гостя. У господина Георса не тот склад характера, чтобы раз обжегшись на молоке, не дуть всякий раз на воду. Будучи человеком проницательным, он быстро смекнул, что, как только пробудит Эо от спячки, станет эарам не нужен. А найдя, вероятно, подтверждение своим догадкам, быстро собрал манатки и свалил, пока не запахло жареным. Причем будучи существом практичным, наверняка еще прихватил с собой какую-нибудь важную книгу или артефакт, или еще какой сувенир на память. После чего его, вероятно, начали усиленно искать. И пришли, в конце концов, по его стопам сначала в Степь, где к тому времени он уже успел неплохо обосноваться, а потом и в Долину, где он сумел вовремя отыскать почивающего на лаврах Ишту и склонить его на свою сторону.
– Я ушел в Степь, – охотно подтвердил мою мысль господин Георс. – У нее единственной на тот момент не было Хозяина, поэтому для меня она стала наилучшим укрытием. К тому же я собирался в скором времени вернуться в Валлион, чтобы вытащить оттуда тех, кого церковь обрекла на костер, так что с самого начала искал отдаленное от обжитых территорий место, куда никто не сунется без моего ведома.
– И тогда ты вызывал себе на подмогу демона? – все так же мрачно предположил Бер.
– Нет. Демона я вызвал еще раньше. Прямо в Эйирэ. И именно с его помощью мне удалось оттуда бежать. Правда, Иррогор был тогда не самым умным и далеко не самым сильным… так, обычный демон средних возможностей, чьей ловкости мне вполне хватило, чтобы покинуть негостеприимный лес. Потом он нашел для меня долину, окруженную горами. Подсказал, как ее защитить и как заполучить никем не тронутый Знак. Степь, правда, возражала и долго не хотела поддаваться, но когда я населил ее нежитью, заставив прежнего хранителя сдаться мне на милость, она сама взмолилась о пощаде.
Вот теперь настала моя очередь мрачно коситься на жреца.
– Потом я задумался о собственной безопасности, – невозмутимо продолжил господин Георс. – Это была проблема, которую удалось решить с помощью все тех же гор и призванных Теней, которых я уже тогда планировал сделать полезными. В то время мне еще было интересно с ними возиться, поэтому с помощью Иррогора и некоторых любопытных заклятий, о которых мне подсказали все в том же Эйирэ, я создал несколько новых видов, которыми и заселил покорную отныне Степь. Конечно, демон требовал регулярного питания и человеческих душ, но и эту проблему мы довольно быстро решили, вытащив с окраин Валлиона жителей нескольких деревень, которых поселили в нашу долину. Потом к ним добавились крестьяне из Хеора и Беона. Кого-то мы взяли с поселений у северно-западного горного хребта и морского побережья… очень богатыми на улов оказались острова в Северном море… в общем, за пару лет у меня набралось достаточно народу, чтобы не беспокоиться по поводу аппетита нового помощника.
Ал-тар кинул ностальгический взгляд на тушу бездыханного демона и с сожалением продолжил:
– У Иррогора оказались высокие запросы. Причем такие, что очень скоро стало ясно: мне не удастся его прокормить, не прибегая к собственной жизненной силе. Вот только делиться с ним душой я не планировал. Поэтому пришлось изобрести другой способ кормежки, чтобы не мотаться всякий раз за новой порцией смертных ему на ужин. А впоследствии я вообще его усыпил и запер в основании гор, чтобы не портил мне репутацию эманациями смерти, которыми он пропитался в Подземелье почти насквозь. Кстати, пирамиды оказались хорошим выходом из ситуации. Их идею я, кстати, тоже заимствовал из записей эаров, а потом уже переделал под собственные нужды. Правда, чтобы люди шли туда добровольно, мне пришлось пойти на некоторые уступки собственной совести и вывести целую религию, основанную на поклонении Айду. Можно было бы, конечно, и про Аллара вспомнить, но я решил, что присутствие демона и нежити, которой в долине уже тогда было немало, будет выглядеть странно. К тому же у меня не было нескольких десятков или даже сотен лет, чтобы убеждать крестьян в своей правоте. Нужны были добровольные жертвы и как можно быстрее. И вот тогда я подумал, что если веру нельзя привить насильно, то уж покорность-то легко можно обеспечить с помощью простенького заклинания. Точно так же, как заложить в чужие умы основы новой религии и сделать все, чтобы ее носители искренне поверили, что так было всегда.
Я поморщилась.
Ясно теперь, почему невиронцы похожи на стадо баранов. Причем не во всем, а лишь в строго определенных моментах. Все-таки мозги им промыли качественно. А то и по сей день пирамиды подпитывают какое-нибудь мерзкое заклятие, которое старательно поддерживает в сознании людей твердую уверенность, что они испокон веков так живут, верят в Айда, добровольно кормят чужого демона, ничего за это не получают и абсолютно всем довольны. Да-а… теперь ясно, наконец, как за такой короткий срок жрец сумел не просто создать абсолютно толерантное общество, но еще и бунтов избежал, и даже добился того, чтобы люди, находясь под воздействием заклятия, на время Важного Дня напрочь утрачивали инстинкт самосохранения. И доходили до того, что со спокойной совестью отдавали на прокорм демону своих новорожденных детей.
– Это было необходимо, – ровно пояснил господин ал-тар в ответ на бешеный взгляд Бера, который, видимо, подумал о том же. – Пирамиды позволили сохранить немало жизней, а заклятие повиновения – избежать ненужных жертв. Если бы не это, мне пришлось бы ежегодно уничтожать по несколько тысяч человек, чтобы насытить Иррогора. Так что в каком-то смысле этот вариант гораздо милосерднее, чем тот, который предлагал демон. Я выбрал его из соображений экономии времени, сил и человеческих ресурсов.
Прагматик, мать его…
Я внезапно почувствовала, что готова потерять недавно обретенное хладнокровие.
Все продумал урод. Обо всем позаботился. Согнал туда людей, как скот, и теперь оправдывается тем, что пусть, дескать, он лучше будет пускать им кровь постепенно, чем забьет сразу все стадо. И останется без мяса, молока и теплой шерсти, которую просто не с кого будет стричь. Сэкономил он, типа, на ресурсах. Вместо миллиона человек угробил лишь половину, но и то лишь потому, что они вроде как вызвались добровольцами… с-сука какая… это же все равно, что напичканного наркотиками сопляка отправить на убой, нашептав перед этим, что он делает благое дело! Только тут таких сопляков тысячи! Одурманенные, отупевшие от воздействия заклятия, ничего не соображающие и мгновенно забывающие обо всем, стоило только закончиться Важному дню.
Когда-то я думала, что невиронцы просто защищаются таким способом от правды – чтобы не сойти с ума, уже на следующее утро они встают как ни в чем не бывало и топают в поле, на ярмарку, смеются и болтают обо всяких глупостях. Мол, с глаз долой – из сердца вон. А оказывается, им старательно помогали забыть. Оказывается, этот полоумный экспериментатор обезопасил психику крестьян, чтобы не спятили и не убились о первое же дерево, поняв весь ужас того, что натворили.
– Когда ты вернулся в Валлион? – неожиданно разлепил губы Фаэс, который, кажется, уже едва сдерживался, чтобы не накинуться на ал-тара прямо так, с голыми руками.
