– Ей ничего не грозило, – прошипел ал-тар, злобно уставившись на Ишту. – Иначе Игра потеряла бы всякий смысл. Поранили бы, покалечили… но не убили. Зато у меня появился бы шанс закончить все гораздо раньше и снова достичь потерянного Равновесия… того самого, которое ОНА… вернее, ТЫ… так некстати нарушила!
Ишта едва заметно пожала плечами.
– Твое пресловутое Равновесие было построено на боли. На обмане, насилии и крови тех, кто считал тебя своим другом. Такое Равновесие тоже возможно. Не спорю. Однако надолго его бы не хватило. Рано или поздно кто-нибудь все равно бы догадался, почему статуи Аллара в Валлионе и Айда в Невироне так похожи… кто-нибудь непременно сообразил бы, что строились они под надзором одного и того же человека – того, кто воочию видел обоих богов и, посчитав себя самым умным, решил сыграть с ними скверную шутку. Вот только боги не понимают человеческих шуток, Игрок. У них нет чувства юмора и нет времени на загадки. Они не смогли вывести тебя из Игры, потому что это означало бы затеять борьбу между собой и испытать на прочность те Знаки, которые были подарены тебе в надежде на обретение истины. Однако ты предпочел не увидеть. Ты пожадничал. И решил, что сумеешь переиграть бессмертных, поэтому взял от них ровно столько, сколько смог унести. И построил свой мир так, как посчитал правильным.
– Я построил хороший мир! – мгновенно ощетинился ал-тар. – Я многое сделал для Валлиона! Я сменил династию! Нашел средства укрепить границы! Избавил короля от бунтов! Убрал оттуда некромантов! Сохранил много невинных жизней, наконец!
– Ты убил гораздо больше, чем сохранил. Эаров, людей, хвардов и, наверное, даже миррэ… на твоей совести лежат все Печати, которыми ты изуродовал эту землю. Тени, которых ты заставил себе подчиниться. Вся нежить, которую ты призвал из пустоты… и даже демон, чья жизнь и смерть стала результатом только твоих действий. Но я во многом тебя понимаю, Игрок, – неожиданно грустно улыбнулась Ишта. – И знаю, чего ты на самом деле так упорно искал. За что боролся все эти десятилетия. Во что стойко верил и чего ждешь от меня даже сейчас…
Ал-тар недоверчиво нахмурился.
– Понимаешь?
– Ты просто ищешь свободу, Невирон, – вздохнуло существо, сочувственно посмотрев на вздрогнувшего священника. – Свободу в мыслях, в поступках, во всех своих действиях… желая, чтобы это были только твои решения. Только твои планы, надежды, вера. Твои промахи и поражения. Не созданные богами, не подсказанные их посланниками… а только своя дорога. Свой собственный путь. И совсем иная судьба, чем та, которую прописал для тебя кто-то посторонний.
– Что ты знаешь об этом? – у господина Георса внезапно охрип голос, а в глазах появилась такая мука, что даже Тени невольно отступили и с недоумением воззрились на подавшегося навстречу Иште врага. – Как ты можешь меня понять?!
– Очень просто. Ведь на самом деле мы искали с тобой одно и то же.
– Ты?!
– Я могу дать то, что ты хочешь, – мягко улыбнулась Ишта. – Ту самую свободу от всего на свете, которой тебе так не хватало.
– Ты… обманываешь меня? – внезапно нахмурился ал-тар.
– Нет.
– Тогда – искушаешь?
– Просто предлагаю выбор, – странно наклонила голову Ишта. – Я помню все, что ты сделал. Вижу твои помысли, желания, всю твою боль… не прячь ее – это никому не нужно. Будучи похороненной, она только растет год от года и, в конце концов, становится нестерпимой. Она постепенно убивает тебя. Вместе с растущим разочарованием, сомнениями и новой болью, от которой ты уже никогда не избавишься.
Господин Георс судорожно сглотнул.
– Я не хочу ни от кого зависеть. Никогда не хотел. Ни от тебя, ни от богов, ни даже от этой земли. На самом деле мне не нужны Знаки, потому что они привяжут меня еще сильнее. Не нужна власть, потому что она сковывает вернее, чем нищета. Мне надоело чувствовать себя игрушкой в чужих руках… но на тот момент это был единственный способ оградить свою жизнь от вмешательства извне. Боги сделали ее предопределенной. Они дали нам свободу выбора, но позабыли оставить подходящие варианты. Все уже известно. Моя жизнь должна была стать всего лишь развлечением для бессмертных, а это унизительно! Ведь они пообещали нам свободу, а сами сделали зависимыми от других. От семьи, веры, друзей, врагов. Я боролся с этим столько лет… столько ожиданий… столько бесполезной вражды… и вот – рядом нет ни друзей, ни врагов… но даже власть не приносит того успокоения, какое было поначалу. Я все равно к чему-то привязан. Все равно что-то должен. Не сумел избавиться от оков, которые держат меня крепче иных цепей… И я не нашел обещанную Ими свободу. За столько лет бесплодных поисков так и не нашел, хотя очень старался, – его голос неожиданно сломался, а потом упал до хриплого шепота. – Я остался один… на самой высокой вершине, куда не добраться ни одному смертному… рядом нет никого, кто мог бы на меня повлиять… но это не спасает мою душу от боли. И не помогает бороться с отчаянием, от которого, как выяснилось, я тоже завишу, как самый обычный человек. Помоги мне, Ишта! Я больше так не хочу!
– Ты свободен, – с тихим вздохом существо прикрыло глаза и, не слыша растерянного вскрика с земли, требовательно протянуло левую руку, на которой разноцветным огнем заполыхали многочисленные Знаки.
Темный жрец удивленно отпрянул, когда на его груди откуда-то появилась и тут же слетела невесомая серебристая пыльца. Потом понимающе улыбнулся. Пошатнулся на широко расставленных ногах, подставил лицо невесть откуда налетевшему ветру и, освобожденно расправив плечи, медленно растворился в воздухе, оказавшись тут же подхваченным маленьким смерчем и унесенным в неизведанные дали загадочно молчащей, таинственной и вездесущей пустоты.
– Вот и все, – прошептала Ишта, поймав на ладонь несколько оставшихся от него пылинок. – Абсолютная свобода всегда означает смерть, Игрок. Потому что, пока мы живы, всегда остаемся к чему-то привязанными: к своим, к чужим, к родителям, детям, друзьям или врагам… И только смерть освобождает нас от обязательств. Только у нее есть право дарить забвение.
Под ошеломленными взглядами Теней она так же медленно повернулась и пристально посмотрела на растерянных людей.
– Непорядок, – скупо заметила, обнаружив рядом с собой пятерых духов. – Раз уж назвались живыми, то и будьте теми, кем положено. Хватит разрываться на части.
Под тяжелым взглядом Ишты Тени задрожали, задергались, будучи не в силах выдержать ее пристального внимания. Но потом растерянно остановились и, внезапно вернув себе плоть, с непривычки тяжело рухнули на землю.
– Гайдэ! – возмущенно вскинулся Бер, отплевываясь от попавшей в рот земли. – Бессовестная! Хоть бы предупредила!
Потом он сел, поморщившись от набухающей на лбу шишки, торопливо себя оглядел и, негодующе погрозив кулаком, возмутился снова:
– А где одежда?! И доспехи?! В прошлый раз мы вернулись такими же, какими себя помнили! Или ты хочешь, чтобы я до города нагишом бежал?! Или невиронцев пугал голой задницей, надеясь, что они от этого впадут в восторг?!
