Бывший хозяин бродячего цирка нахмурился.
– К чему вы ведете, сударь?
– Ни к чему, – снова улыбнулся Ас. – О вашем возвращении отправлено донесение в Валлион, так что лорд да Миро его уже получил и, надеюсь, в скором времени появится. А до тех пор вы вольны оставаться здесь, как почетные гости. Вас обеспечат всем необходимым.
– А наши люди? – следом за мужем нахмурилась и Лика. – С нами пришли почти двадцать дюжин человек. Что с ними будет?
– Это вам решать, – пожал плечами Ас. – Мы не станем препятствовать.
– Благодарю вас, сир, – облегченно выдохнула девушка и с достоинством поклонилась. – Теперь мы можем идти?
– Вы абсолютно свободны.
Лика снова благодарно наклонила голову, а потом вопросительно повернулась к мужу. Однако господин Ридолас почему-то не спешил уходить. Он вдруг поднял на владыку беспокойный взгляд и негромко спросил:
– Сир? Скажите, могу ли я увидеть людей, которые отыскали нас в Невироне от вашего, как я понимаю, имени? Я не знаю, кто они, откуда, как туда попали и как потом выбрались… но очень хотелось бы с ними поговорить. Это возможно?
Владыка Алого клана хмыкнул.
– Их называют Фантомами, господин Дул. И их, как думают некоторые, даже не существует. Они – призраки, тени, воспоминания. Так что, боюсь, вы вряд ли найдете их здесь. Хотя, возможно, когда-нибудь они отыщут вас сами.
– А… леди Гайка? Хотя бы о ней что-нибудь известно?
Ас тяжело вздохнул и, старательно пряча собственную тревогу, медленно покачал головой.
– Нет, господин Дул. К сожалению, на этот вопрос у меня нет ответа. Хотя я бы очень многое отдал, чтобы его получить.
Отступление 1
Тихо. Холодно. Грустно… пожалуй, это лучшее описание того, что творилось сейчас со мной и вокруг меня. Хотя вроде и погода неплохая, и ветра совсем нет, и молчаливый лес, в котором я всегда чувствовала себя комфортно, радует задумчивой тишиной… а все равно что-то не так. Что-то вокруг было неуловимо неправильно.
Высокие, мощные с виду деревья, застывшие на краю большой поляны, почему-то казались хорошо сделанной, тщательно продуманной, но все равно – искусственной декорацией. Мягкая трава под руками казалась неестественно холодной. Воздух был чересчур сухим и каким-то колючим. Ни запахов вокруг, ни лишнего шевеления. Даже прозрачное до невозможности озеро, чей противоположный берег плавно исчезал за пеленой густого тумана, выглядело мертвым и неестественно застывшим.
Только поселившееся в моей душе равнодушие было настоящим. Тогда как все остальное… бутафория. Мираж. Обычная иллюзия, которая становилась откровенно фальшивой при любой попытке осмотреться, потому что там… всего в трех шагах от края искусственно созданной поляны… смутно похожий на Харон лес неожиданно обрывался, а дальше простиралась величественная, молчаливая и практически бесконечная Ночь, в которой сотнями тысяч искрились и загадочно подмигивали невероятно далекие звезды.
Сколько я тут нахожусь – трудно сказать. День? Час? Век? Ощущение времени покинуло меня в тот момент, когда я открыла глаза и поняла, что больше не дышу. Вернее, когда выяснилось, что мне больше не нужно этого делать. Как не нужно о чем-то тревожиться, бояться, переживать или же просто думать.
Безучастно сидя на берегу незнакомого озера, я равнодушно смотрела в пустоту, даже не пытаясь вспоминать или о чем-то сожалеть. У меня не было стремлений, сомнений, желаний. Зачем? Чего еще искать и ради чего суетиться? Вон он – тот долгожданный покой, к которому я стремилась. И вот он – долгожданный ответ на тот самый, невероятно важный вопрос, который терзал меня с самого детства.
– Что дальше? – спросите вы, заглянув ненадолго в этот оазис покоя.
– Ничего, – отвечу я вам, и это будет абсолютная правда.
Впрочем, совсем одну меня не оставили – буквально в паре шагов, прямо на траве, сидело существо, оказавшееся не менее упрямым, чем я: преобразившийся Лин выглядел слегка задумчивым и таким же равнодушным ко всему. Он, наконец, достиг того, к чему так долго стремился: вернул утерянное прошлое, получил свои прежние… ну, насколько я знаю, конечно… силы. Что-то потерял, разумеется; что-то, напротив, приобрел. Но при этом, к моему огромному облегчению, ничего не забыл. А выбрав свой, совершенно особенный путь… отказавшись от покровительства творцов этого мира… пойдя наперекор даже своему создателю, еще и довольно сильно изменился. Причем и внутренне, и внешне: со времени нашей последней встречи Лин вырос, заметно раздался в плечах, приобрел человеческую фигуру и красивое, слегка отрешенное лицо, почти не утратившее совершенных черт, которыми наделял своих айри Аллар. Причем в этом лице он странным образом сумел совместить кротость и решительность; свойственное ангелам смирение и присущее демонам упрямство. А еще, наряду с поразительной привлекательностью, было теперь в нем что-то неуловимо пугающее. Может быть, даже зловещее. Демоническое. И это делало его особенным, единственным в своем роде. И придавало странное обаяние, от которого было трудно отстраниться даже мне.
Что меня особенно порадовало, так это то, что Лин сумел сохранить свои великолепные крылья. Еще у него остался янтарный цвет глаз, в глубине которых нередко появлялись опасные багровые искорки; бархатистый голос, которым я давно восхищалась; и удивительная способность меняться, как ему заблагорассудится.
Правда, сейчас, когда я оказалась в пустоте и абсолютном безвременье, мне было совершенно все равно, как он выглядит. Белый или черный, крылатый или нет, человек или зверь… я странным образом знала, что мы стали другими. Ближе, чем кто бы то ни был. Роднее, чем кровные родственники. Хотя, наверное, после того, что случилось, этому не стоит удивляться. Ведь совсем недавно я была им, а он неожиданно согласился стать мной. И это обстоятельство не изменилось даже сейчас, когда мы сидели по отдельности, при этом оставаясь тесно связанными невидимой, но невероятно прочной нитью.
С тех пор, как наши души оказались вместе, мы почти не разговаривали. Но в этом не было необходимости: мы понимали друг друга не просто с полуслова, а с одной-единственной мысли. И, бывало, отвечали на незаданный вопрос еще до того, как он оформится у одного из нас в голове. Причем так, что иногда даже трудно было понять, кто же на самом деле спрашивал.
Сказать, что меня это пугало – нет. Хотя на данный момент, пожалуй, не было ничего, что могло бы вызвать во мне какую-нибудь сложную эмоцию: Тень влияла на нас так же, как и раньше. Поэтому мы просто молчали, вместе наблюдали за сменой восходов и закатов, и так же вместе закрывали глаза, черпая друг в друге силы для того, чтобы пережить еще один бесконечно долгий день.
Правда, сегодня наше уединение решили бесцеремонно нарушить: в тот момент, когда я собралась подремать, прислонившись к плечу своего ангела-хранителя, пространство над озером сухо затрещало. После чего его довольно грубо разорвали чужие мускулистые руки, и на поляну уверенно шагнул рогатый гигант с красивым, но чересчур подвижным лицом и улыбкой садиста-маньяка, наметившего себе новую жертву.
