Девица зашипела.
— Не стоит, Марьяна, — этот мягкий голос разом успокоил паучих. — Сколько раз я говорила тебе, что следует проявлять большую сдержанность. Мы рады принимать того, кто помнит вкус Мертвой воды.
Она была красива, леди Тирби, в девичестве Болрстоп, последняя из славного некогда рода.
Она была настолько красива, что Кайдену пришлось потереть глаза, избавляясь от наваждения.
— Не стоит, леди.
— Простите, — она улыбнулась, показывая, что все — не более, чем случайность. И не стоит обижаться. — Порой мне сложно это контролировать.
— До сих пор у вас неплохо получалось.
Она смотрелась чуждо в этом месте. Соболя на плечах. Жемчужная нить на шее. И перстни на пальцах.
Паучихи любят украшения, но не все, а лишь те, которые кажутся им в достаточной мере совершенными.
— Прошу войти в мой дом.
— Воздержусь.
Она покачала головой и сказала:
— Клянусь своей кровью и своей силой, что не причиню тебе вреда, сын Феанора и тот, кто был изгнан.
— Я не был изгнан.
— Разве? — губы слегка тронули. — Не важно. Ни я, ни кто бы то ни было из тех, что обитает в доме моем, не повредят тебе.
Кайден клинки убрал.
Но руки положил на пояс, показывая, что извлечь их не так и долго.
— А если какая-то из моих дочерей приглянется, мы будем только рады…
— Нет.
— Разве они недостаточно хороши?
— Они прекрасны, — подниматься по ступеням под жадными взглядами молодых паучих, которых леди Тирби благоразумно не выпускала в город, было несколько… неприятно.
Или наоборот?
Разве может быть неприятен искренний восторг? И радость. И… от этого наваждения избавила Тьма. Она была в достаточной мере ревнива, чтобы не допустить соперниц. Тьма сама желала морочить хозяину голову.
— Тогда в чем же дело?
— Я выбрал ту, с которой разделю жизнь.
— Даже так? — леди Тирби в нарушение человеческих правил вошла в дом после Кайдена. — В таком случае, пусть огонь ее души горит ярко.
Она слегка наклонилась. Да и прозвучало вполне… искренне?
Пожалуй.
Кайден отвесил ответный поклон.
А паучихи отступили, повинуясь беззвучному приказу старшей. Но все же смотрели по-прежнему заинтересованно, хотя и не рисковали приближаться.
Глава 35
В доме… в доме пахло свежестью. Такой себе аромат недавно отгремевшей грозы, когда в кудрях леса запутались ветер и вода, когда ненадолго исчезает вонь камня и города, а мир замирает, будто вот-вот очнется, оживет, как было это в незапамятные времена.
И светло.
Снаружи окна казались маленькими и мутными, но света сквозь них проникало изрядно, хватило, чтобы осветить и длинный стол, на который спешно, хоть и без суеты, выставляли угощение, и открытое жерло камина, и лавки, и девочек, что замерли на этих лавках.
— У вас… большая семья.
— Надеюсь, это не станет камнем преткновения? — осведомилась леди Тирби, роняя меха, которым, впрочем, не позволено было коснуться земли. Заботливые руки подхватили и унесли. Другие расправили косы, которых было четыре по старому обычаю. Третьи поднесли льняное полотенце с темным кругом хлеба.
— Пока не знаю.
Кайден не любил лгать, но сейчас правду приняли спокойно. Паучиха поклонилась и, протянув хлеб, сказала:
— Будь гостем в доме моем.
Хлеб оказался свежим, с темной, жесткой коркой и мякотью, в которой чувствовались травы.
— Пусть не погаснет огонь в камине дома, — ответил Кайден.
И хлеб убрали.
— Девочки, идите, погуляйте… Ниса, присмотри за младшими, за ограду не выходите, — леди Тирби, словно извиняясь, сказала. — Маленькие еще. Не всегда с силой совладать способны…
Девочки поднимались одна за другой. Набрасывали легкие накидки, под которые прятали и излишне светлые для людей волосы. Старшие помогали младшим.
Леди наблюдала.
И когда дом опустел, кивнула. А потом повернулась к Кайдену и, указав на стол, сказала:
— Воины всегда голодны.
— Сколько их?
— Двадцать семь.
Двадцать семь паучих, пусть большей частью молоденьких, но… дом ведь существует не первый год.
— Дюжина, — сказала леди Тирби, подвигая к себе горшочек с тушеной олениной. Пальцы ее вытянулись, заострились и изогнулись. На белоснежной коже руки поднялись шипы, впрочем, тотчас улеглись. — Не переживайте. Мои девочки умеют жить среди людей. Они не станут убивать без особой на то необходимости.
Перепелки на листьях салата.
Бараний бок с брусничным вареньем. Козий сыр, щедро посыпанный приправами. Сметана.
— А при необходимости?
Леди Тирби пожала плечами.
— Жизнь порой складывается весьма… удивительным образом. Вы явились из-за того ничтожного человека, который решил, что ему позволено больше чем другим?
— Если вы о секретаре своего супруга, то да. Давно голову морочите?
— Кому именно?
— Лорду Тирби.
— С первой встречи, — леди Тирби ела аккуратно, разрезая мясо острыми костяными пластинами, которыми заканчивались ее пальчики. И рот старалась не слишком раскрывать, да и вовсе держала привычное уже Кайдену вполне человеческое обличье весьма умело. — Но поверьте, я не собираюсь ему вредить.
— Тогда почему вы здесь?
— Мне подумалось, что лучше будет побеседовать в месте тихом, а то мало ли… мне бы не хотелось отмывать дом от крови.
— Чьей?
— Так ли это важно? — леди Тирби перепелку отправила в рот целиком. — Главное, что ковры от крови крайне сложно очистить, не говоря уже о стенах. Я не хочу войны.
— Мне тоже.
Он бы справился, несомненно. Пусть леди Тирби и вошла в полную силу, но Кайден справился бы. И с ней, и с выводком. Вот только мысль о том, что придется убивать беловолосых девочек, похожих друг на друга, словно сестры, была ему категорически неприятна.
— Это уже хорошо, — она осторожно промокнула губы платком. — Попробуйте зайчатину. Мои средненькие сети ставили. Паучий яд в должной концентрации не только размягчает мясо, но и придает ему удивительный вкус.
Кайден попробовал.
И согласился.
Мясо просто-таки таяло во рту.
— С чего все началось? — спросил он.
— С… моей матушки, которая не пережила роды? Или моей бабки, на воспитании у которой я оказалась? А отец просто-напросто забыл о существовании дочери. Странно, что он вовсе от меня не отрекся. Должно быть, скандала побоялся.
