В Санта-Кларе, где пловцов разместили в семьях, все три недели сбора их едва не носили на руках. При этом хозяева от души поливали как собственного президента, так и всю его администрацию.
* * *
В декабре 1983 года в США по приглашению оргкомитета Игр в Лос-Анджелесе (ЛАООК) отправилась официальная делегация, в числе членов которой были руководители Спорткомитета, КГБ, Аэрофлота и Морфлота. Нужно было договориться о посадке в США советских олимпийских чартеров, а также о стоянке у берегов Лос-Анджелеса теплохода «Грузия», который должен был привезти на Игры туристов. Главной же темой для обсуждения была безопасность советской делегации на Играх.
Из неопубликованного интервью с бывшим председателем Спорткомитета, бывшим членом Международного олимпийского комитета Маратом Грамовым:
«Делегация у нас была небольшой. Приземлились мы, по-моему, на военном аэродроме. Каком – я уже не помню. Прямо на аэродроме нас взяли под охрану. В гостинице разместили, от всех, что называется, отгородили, чтобы к нам никто не ходил. Везде стояли автоматчики, и везде были установлены телевизионные камеры, которые следили за каждым нашим шагом. Ну да это Бог с ними. Может быть, они хотели действительно предотвратить какие-то непредвиденные случаи, эксцессы, чувствовали ответственность за нашу безопасность. Возможно, так. Но в любом случае ситуация была для нас в Лос-Анджелесе неприятная…»
На деле все было иначе. В Лос-Анджелес делегация прилетела из Мексики, куда была приглашена президентом Ассоциации олимпийских комитетов (АНОК) Марио Васкесом Ранья – одним из богатейших людей Западного полушария. Уже накануне отъезда в США после значительного количества выпитого Васкес Ранья доверительно (и, естественно, не для печати) сказал гостям:
– Как минимум половина населения Лос-Анджелеса – латиноамериканцы. И я лично вам гарантирую, что во время Игр наряду с американской службой безопасности советскую команду будут охранять и мои ребята, которые полностью контролируют ситуацию…
Особо почетным членам делегации – Грамову, его заместителю, олимпийскому чемпиону Токио по греко-римской борьбе Анатолию Колесову и генеральному секретарю НОК СССР Виктору Хоточкину – Васкес Ранья предоставил собственный самолет (остальные добирались обычным рейсом). В Лос-Анджелесе гостей прямо из аэропорта привезли в самый элитный частный клуб Западного побережья США – Marina City, где вместе с ключами от номеров вручили специальные карточки. Переводчик из русских эмигрантов, официально прикрепленный к делегации оргкомитетом Игр-84, объяснил их назначение очень просто: «Ребята, пока у вас в руках эта карточка, вы живете при коммунизме. Есть, пить, яхту к причалу или девочек в номера – все за счет клуба. В любом количестве и в любое время суток».
Из интервью с членом той делегации, бывшим начальником главного научно-методического управления Спорткомитета Тимуром Абсалямовым:
«Представители оргкомитета Игр, включая его президента Питера Юберрота, не скрывали, что очень заинтересованы в участии в Играх сборной СССР. В одной из приватных бесед нам назвали суммы, которые готовы заплатить оргкомитету американские спонсоры в случае участия и в случае неучастия СССР в Играх. Разница была колоссальной: все понимали, что без главной интриги – соперничества двух супердержав – соревнования теряют значимость. Точно так же, не для прессы, рассказывали, как именно будут работать службы охраны спортсменов: организация была очень серьезной.
С другой стороны, на каждом шагу возникали проблемы, связанные с тем, что я назвал бы американским менталитетом: эта нация, как никакая другая, склонна считать, что по любому вопросу могут быть только две точки зрения. Одна – американская, другая – неправильная.
В Лос-Анджелесе, как только дело доходило до решения конкретных вопросов, сразу выяснялось, что наши требования противоречат или американской Конституции, или законам штата Калифорния, или законам графств, составляющих олимпийскую столицу. Тем, кто у нас мечтал отомстить за московскую Олимпиаду, они каждый день подбрасывали козыри. Соглашались, например, с тем, что советская олимпийская команда будет прибывать в США чартерными рейсами, но не давали такого разрешения тем, кто намеревался приехать в качестве туристов. Дали разрешение на стоянку нашего теплохода, однако настаивали на том, чтобы американские службы безопасности опечатали на нем все средства связи. Американцы запросили довольно крупные суммы за аренду так называемых «техничек», которые сопровождают шоссейные гонки, но на просьбу разрешить нам привезти свои машины тоже последовал отказ: мол, наши транспортные средства нанесут серьезный ущерб экологии города.
Нас абсолютно серьезно предупредили: привезти в Лос-Анджелес в составе сборных врачей мы сможем лишь в том случае, если каждый из них даст расписку, что не будет заниматься врачебной практикой на территории США. Грубо говоря, если бы на трибуне во время соревнований кому-то из зрителей стало плохо и советский врач оказал бы первую помощь, то его могли привлечь к судебной ответственности. Решение этих и многих других вопросов шло медленно и трудно. Но в итоге мы вернулись в Москву с твердой уверенностью, что в Лос-Анджелес команда поедет…»
* * *
Анатолий Колесов, который много лет был близким другом моего отца и работал вместе с ним в Спорткомитете, как-то сказал мне:
– Я всегда считал, что при любых обстоятельствах мы были обязаны участвовать в тех Играх. Хотя бы потому, что такой возможности расправиться с американцами у них же дома никогда не было и, боюсь, уже не будет. Даже при самом неудачном варианте выступления в Лос-Анджелесе мы опережали бы Америку на десять – двенадцать золотых медалей. При этом сложная политическая обстановка, как ни парадоксально, могла бы сыграть положительную роль: давно замечено, что наиболее сильно мы выступали именно там, где по разным причинам спортсменам приходилось наиболее тяжело. Думаю, что Грамов и сам это понимал. Многие до сих пор склонны обвинять его в непрофессионализме, но он умел читать и умел сопоставлять цифры. А они были красноречивы. После поездки в Лос-Анджелес мы все, и Грамов в том числе, были уверены, что СССР будет участвовать в Играх. Другое дело, от Грамова тогда, скорее всего, не зависело ровным счетом ничего, решение о неучастии принималось на самом высоком уровне. Почему? Думаю, на этот вопрос не ответит уже никто…
В том же неопубликованном интервью Грамов подтверждал: «Особо острых вопросов в Лос-Анджелесе не возникало. Мы познакомились с размещением в Олимпийской деревне, побывали там, где предстояло жить советским спортсменам. Директор Олимпийской деревни Анита де Франц встретила нас очень приветливо. Все склонялось к тому, что мы поедем на Олимпиаду. Уверенность вселяло и то, что наша команда была очень хорошо подготовлена…»
Глава 2. Бойкот
Спустя три месяца все круто изменилось. 15 марта 1984 года в ЦК КПСС поступило секретное письмо «Об обстановке, сложившейся накануне XXIII Олимпийских игр в Лос-Анджелесе (США)», которое было подписано лично Грамовым. Вот выдержки из этого документа:
