Сам Турецкий позже вспоминал свою «гавайскую отсидку» с иронией. За месяц вынужденной изоляции он начал писать книжку, разработал парочку необходимых для работы компьютерных программ. Да и скучать ему особенно не приходилось: выдающегося российского тренера регулярно навещал в тюрьме не менее выдающийся американский пловец, трехкратный олимпийский чемпион Роуди Гейнс.
Но Попов, которому предстояло стартовать в Вене, был в шоке. Внешне он сохранял бодрость духа, но мне сказал тогда:
– Наверное, я не должен волноваться. В конце концов, с тех пор как Турецкий стал работать в Австралии, мне в основном приходится ездить на соревнования в одиночку. Но мне его не хватает. Особенно тогда, когда начинаю чувствовать, что плыву не так быстро, как хотелось бы. И некому подсказать со стороны. Выиграть здесь, в Вене, мне не помешает ничто. Но в следующем году – Олимпийские игры. А это гораздо сложнее, чем все остальные соревнования вместе взятые. Надо быть уверенным в себе и полностью доверять тренеру. Я же все чаще и чаще думаю о том, что тренер уже два года не видел меня на соревнованиях…
За две недели до Игр в Атланте Попову предстояло пережить еще один удар. Руководство австралийской олимпийской сборной выставило Турецкому ультиматум: во время Игр он не имел права не только работать с Поповым, но даже разговаривать с ним на территории бассейна. К тренеру был даже приставлен видеооператор, который снимал все действия и передвижения Турецкого на пленку. Поэтому все общение тренера с учеником сводилось большей частью к коротким беседам на пути от бассейна к Олимпийской деревне.
За несколько дней до первого старта я увидела звездную парочку у входа на стадион. Направилась было в их сторону, однако Геннадий, с которым мы к тому времени были знакомы, что называется, тысячу лет, как бы невзначай встал у меня на пути. Оттеснил в сторонку, попросил закурить. И по своему обыкновению – без предисловий, словно мы виделись в последний раз не два года назад, а вчера, начал рассказывать:
– Знаешь, многие тренеры делают ошибку, начиная настраивать пловца перед стартом, а потом удивляются, если случаются неудачи. А удивляться тут нечему. Игры начинаются как минимум за три недели до их открытия. Продумывать необходимо каждый поступок, каждое слово, сказанное спортсмену. Ведь слово coaching в английском языке имеет четырнадцать различных толкований. Бегать по бортику с секундомером – лишь одно из них, причем далеко не самое главное. Ни в коем случае нельзя позволять своему пловцу почувствовать твое волнение – это мгновенно передается. Даже общение с журналистами я стараюсь ограничить до минимума. Потому что каждая дополнительная мысль о предстоящем старте высасывает из спортсмена энергию…
Турецкий резко замолчал, посмотрел на меня в упор и неожиданно жестким тоном сказал:
– Не подходи к Сашке сейчас. Не нужно. Прошу тебя об этом только потому, что знаю: ты поймешь меня правильно.
Обижаться было глупо. Я не меньше, чем Турецкий, хотела, чтобы Попов совершил в Атланте невозможное. Его первая победа была все-таки в какой-то степени закономерной: начиная с 1991 года Саша не проиграл стометровку ни разу. Но 50 метров в плавании всегда считались лотереей. А тут еще этот Холл с его скоростями…
В день второго финала, когда стало известно, что визит Клинтона в бассейн все-таки состоится, тренеров снова залихорадило. После долгих совещаний в штабе российской делегации на переговоры с Турецким отправился его близкий друг, приехавший в Атланту одним из руководителей команды:
– Гена, мне поручено тебя предупредить, чтобы вы с Сашкой были предельно осторожны. Одному Богу известно, на какие эксцессы способна американская публика в присутствии своего президента…
Турецкий лениво потянулся, щурясь на солнце. Зевнул:
– Вообще-то мы сегодня планировали вздрючить только Холла… Придется – и Холла, и Клинтона…
Первое, что я увидела, войдя вечером в бассейн, – абсолютно спокойного Турецкого на бортике разминочной ванны. Он улыбнулся, помахал рукой и, видимо почувствовав мое беспокойство, крикнул: «Все в порядке!»
– Я перестал беспокоиться после первой дистанции, – рассказывал Турецкий позже. – Увидел, что Сашка преодолел психологический барьер, который был перед началом соревнований. Что он полностью контролирует ситуацию и при этом спокоен сам.
…За считаные секунды до того, как должен был грянуть марш, под который участников финала выводили на старт, телеэкраны вдруг крупным планом показали лицо Попова. Он улыбался.
* * *
На стартовую позицию Гэри Холл вышел, сжимая в руках плеер. Уши были стиснуты громадными – в полголовы – наушниками. Отсутствующий взгляд. Слишком отсутствующий, чтобы поверить в его спокойствие. Холл суетился, раздеваясь. Отказался от традиционной серии боксерских ударов по воздуху, как делал перед всеми предыдущими стартами. Сложил костюм в специальный ящик, зачем-то вытащил снова, вновь бросил в ящик, встал на тумбочку… И точно под зуммер стартера ушел на дистанцию. На 0,1 секунду быстрее Попова.
Через 22,13 секунды для него все было кончено. На следующий день одна из американских газет вышла с заголовком: «У Попова слишком длинные руки», в котором подразумевалось касание, выигранное русским пловцом и опрокинувшее надежды Холла на победу. Каким образом Саше удалось опередить соперника в этом заключительном движении, не понял даже он сам.
Спуститься на бортик сразу после заплыва, чтобы поздравить Попова и Турецкого, мне не удалось: единственный выход был наглухо перекрыт полицейскими. По коридору, с опозданием направляясь в почетную ложу, в окружении многочисленной свиты шел президент США. Он еще ни о чем не знал…
На пресс-конференции Гэри Холл по-прежнему держался с апломбом:
– Конкуренция на дистанции 50 метров всегда такова, что каждый из нас был способен сражаться за медаль.
– Серебряную медаль, – произнес кто-то вполголоса за моей спиной. Попов же, когда микрофон оказался в его руках, заметил:
– На меня так же, как и на других, действовало давление трибун. Как они были настроены, вы видели сами. Что же касается Гэри Холла, у него был шанс. Может быть, он даже не догадывается, насколько этот шанс был велик…
* * *
Позже мы с Поповым еще не раз вспоминали те победные выступления.
– Мы ведь и правда готовились ко всему, – говорил Саша. – Турецкий очень часто повторял, что слияние американского патриотизма и тех денег, которые перед Играми американцы начали вкладывать в спорт вообще и в плавание в частности, может обернуться совершенно непредсказуемыми последствиями. Предупреждал меня насчет возможных провокаций.
Я, кстати, более чем уверен, что история с его тюремным заключением на Гавайях в очень большой степени была спровоцирована. Посудите сами: Турецкий летел в США один, без команды. Но едва самолет успел совершить посадку, как американские журналисты уже располагали детальной информацией – включая и то, что на Олимпийских играх я вполне могу оказаться без тренера.
