Тех, кто взял на себя ответственность за это последнее решение, понять нетрудно: с учетом всех предыдущих лыжных заслуг казалось немыслимым и даже кощунственным оставить «великую Вяльбе» на ее последней Олимпиаде без медали вообще. Тем не менее решение выглядело по отношению к выдающейся лыжнице подачкой. По справедливости, она не должна была претендовать на место в эстафетной четверке ни при каком раскладе. Гораздо больше его заслуживала Юля Чепалова, однако такой возможности дебютантке не предоставили. О том, как отчаянно она рыдала в гостиничном номере, знала тогда лишь ее соседка по комнате – Нина Гаврылюк. Она же сказала мне, едва марафону был дан старт:
– Представляете, я даже разговаривать с ней побаивалась, не знала, как утешить. А за день до «тридцатки» Юля вдруг спокойно и даже как-то очень зло сказала: «И черт с ней! Подумаешь – эстафета!» Тогда мне даже не по себе стало. «Ну, – думаю, – что-то будет…»
* * *
…В той марафонской гонке Лена осталась пятой. Сразу после финиша, вызывающе улыбаясь неестественно блестящими глазами, она перелезла через ограждение и зашагала к выходу со стадиона по дальнему от журналистов коридору. Хотя вряд ли нашелся бы человек, который осмелился в тот момент задать лыжнице какой бы то ни было вопрос…
Вопросы так и остались неотвеченными. Стоит ли олимпийская медаль таких нервов и слез? Такого унижения? Ведь на той же самой дистанции так же, как Вяльбе, бессильно умирала на лыжне еще одна легенда лыж, итальянка Стефания Бельмондо, в чьей победе ее соотечественники не сомневались ни на секунду. Она и сама поняла, что проиграла, гораздо раньше, чем закончился бег. После двадцать второго километра, когда еще была лидером, но осознавала, что прибавить уже не в состоянии. И что на своей четвертой Олимпиаде она проигрывает гонку последней надежды малолетке, бегущей марафон третий раз в жизни.
Это видел и тренер итальянской команды Альберто Альвера, который вел Бельмондо по дистанции. Все понимал, но продолжал отчаянно кричать, срывая голос: «Уходи! Уходи!..»
Много лет спустя знаменитая фигуристка Ирина Слуцкая, которая на Играх в Солт-Лейк-Сити непримиримо билась за золото с американкой Мишель Кван, и обе они проиграли шестнадцатилетней чудо-девочке Саре Хьюз, скажет мне в интервью:
– Мне кажется, что олимпийское золото должно быть выстрадано. Тренировками, нервами, травмами, слезами. Мне бы не было обидно, если бы выиграла Кван. Потому что она эту медаль заслужила. Так же, как и я. Мы досконально знаем, как много лежит в этом куске позолоченного металла. А Сара Хьюз даже не догадывается об этом.
Возможно, то же самое думали в Нагано о Чепаловой и Лена Вяльбе, и чемпионка Альбервилля Стефания Бельмондо…
Глава 3. Великое возвращение
Как же давно это было! Альбервилль, 1992 год, потрясающе красивая победа в парном катании Натальи Мишкутенок и Артура Дмитриева и серебро Елены Бечке и Дениса Петрова. Через два года в Лиллехаммере первое и второе места в парном катании снова были нашими. Вот только у Мишкутенок и Дмитриева там было серебро. Они не сделали ни единой ошибки и наверняка бы победили, будь у них в соперниках любая пара мира, кроме одной – Екатерины Гордеевой и Сергея Гринькова, чемпионов Олимпийских игр-1988 в Калгари.
В Нагано Артур приехал с другой партнершей – Оксаной Казаковой. Вернувшись из Лиллехаммера, Наташа Мишкутенок решила оставить спорт. Потом, говорят, отчаянно жалела об этом, но было поздно: Артур и Оксана уже успели выиграть чемпионат Европы, и стало очевидно, что цель Дмитриева во второй раз стать олимпийским чемпионом начала приобретать реальные очертания.
Сезон-98 Казакова и Дмитриев начали не совсем удачно: на одном из этапов «Гран-при» Оксана сильно ударилась о борт, и пара снялась с турнира. Затем было выступление в финале «Гран-при» в Мюнхене, где Оксана и Артур проиграли Елене Бережной и Антону Сихарулидзе. На отборочном к Нагано чемпионате России Казакова и Дмитриев сумели получить только бронзу. А это означало, что в Нагано они отправятся в статусе третьей российской пары.
Человеку, знакомому с фигурным катанием, не нужно объяснять, что это означало по тем временам. Судьи всегда в курсе внутренних национальных перестановок и соответствующим образом ведут свою политику. Другими словами, если «первая» пара не ошибается, у двух других заведомо нет шансов, как бы хорошо они ни катались.
* * *
О том, что на самом деле происходит в закулисье фигурного катания, я представляла перед Играми в Нагано слабо. Осенью 1996 года очень серьезно заболел мой отец, и вышло так, что за весь предолимпийский сезон я не сумела выбраться ни на один турнир. Поэтому, приехав в Нагано, все свободное от лыжных гонок время проводила на катке, наблюдая за тренировками всех фигуристов подряд и сплетничая с коллегами в пресс-центре.
Одной из моих любимых собеседниц многие годы была англичанка Сандра Стивенсон. О фигурном катании она писала еще тогда, когда катались Людмила Белоусова и Олег Протопопов, причем ее репортажи отличались порой такой язвительностью, что с чьей-то легкой руки к Сандре прилипло прозвище «Стервенсон».
Англичанка прекрасно знала фигурное катание, мгновенно улавливала, кто в нем чего стоит, и все ее прогнозы на тот или иной счет имели обыкновение сбываться.
– Не нужно было Артуру оставаться в спорте еще на четыре года после Лиллехаммера, – посетовала она в разговоре. – Сейчас уже очевидно, что его лучшие годы позади. Но я продолжаю за него болеть. Не могу оставаться равнодушной, когда вижу на льду столько страсти и самоотдачи…
– А что вы думаете о двух других российских парах? – тут же поинтересовалась я.
Англичанка скептически хмыкнула:
– Марина Ельцова и Андрей Бушков хороши технически, но их катание слишком холодное. К тому же на льду партнерша очень часто кажется одинокой женщиной, а одинокая женщина редко находит сочувствие. Бережная и Сихарулидзе, напротив, очень обаятельны. Но вряд ли будут пользоваться популярностью в профессиональном мире, если когда-нибудь решат туда перейти.
– Почему?!
– Для звезд у них слишком сложные, непроизносимые имена, но, насколько мне известно, – Сандра лукаво улыбнулась, – именно на них, а не на Казакову и Дмитриева делает ставку Тамара Москвина.
Вот тут собеседница, похоже, ошибалась. Еще ни одному журналисту в мире не удавалось узнать, что на самом деле думает выдающийся тренер. Еще когда у нее одновременно катались Мишкутенок с Дмитриевым и Елена Бечке с Денисом Петровым, которых было принято считать второй парой Москвиной, Тамара Николаевна неизменно отвечала: «Я никого из них не выделяю. Каждого настраиваю только на победу».
Конечно, в этом можно было сомневаться: Бечке и Петров ни разу не обгоняли своих главных соперников на крупных соревнованиях – на Играх в Альбервилле тоже остались вторыми. Но в Нагано действительно было очевидно, что выиграть в равной мере способны как Оксана с Артуром, так и Лена с Антоном.
О золотых шансах иностранных соперников думать совершенно не хотелось: как-никак на девяти последних Олимпиадах чемпионами в парном катании становились исключительно советские, а потом – российские фигуристы, и было крайне некомфортно думать о том, что традиция может быть нарушена.
