Глава 4. Вверх ногами
Раз в четыре года мир вспоминает о видах спорта, которые в любое другое время пребывают в статусе Золушек. Они непонятны неподготовленному зрителю и поэтому редко собирают полные трибуны. За победы в них не платят и никогда не заплатят по таким меркам, как в футболе, хоккее, баскетболе или легкой атлетике. Они беспощадны требованиями и противоестественны для человека. Поэтому и результат там достигается нечеловеческими усилиями. Дрессировкой.
Но именно в этих видах спорта Россия, как правило, не проигрывает. А посему в канун каждой очередной Олимпиады спортивные руководители вспоминают о них, едва начинается подсчет гипотетических наград.
Две золотые медали в Сиднее предписывалось получить синхронному плаванию. На протяжении трех Олимпиад подряд, с того самого момента, как в 1984 году этот вид спорта получил олимпийский статус, доступ к пьедесталу имели представители всего трех стран – США, Канады и Японии. Точно такая же картина наблюдалась на всех без исключения чемпионатах мира с 1973 по 1994 год. Причем рокировки на первой ступеньке происходили лишь между американками и канадками.
До конца восьмидесятых уделом еще советских спортсменок было ежедневно сидеть по шесть – восемь часов в бассейне, дико раздражать окружающих постоянным звяканьем ключа, которым тренеры отбивали такт по уходящей в воду металлической лестнице, и очень медленно двигаться из второго европейского десятка к началу медальной очереди. В 1987-м на чемпионате Европы в Страсбурге советский дуэт впервые стал третьим, за французским и швейцарским, а группа получила серебро. В 1989-м в Бонне Христина Фаласиниди стала победительницей, а дуэт и группа – вице-чемпионами континента. А с 1991-го началась беспроигрышная серия: на пяти европейских чемпионатах подряд российские спортсменки забирали золото во всех видах программы. Но то было в Европе.
Прорыв произошел в 1998-м: впервые за всю историю российские синхронистки выиграли на чемпионате мира три золота из трех возможных. Это означало, что фаворит Сиднея определен окончательно. Если, разумеется, не случится ничего форс-мажорного.
Оно таки случилось. Во время чемпионата Европы, проходившего в Хельсинки с 28 июня по 9 июля 2000 года, биопроба Марии Киселевой, спортсменки, которая должна была выступать на Играх в обоих видах олимпийской программы, показала наличие запрещенного препарата – эфедрина. Это подтвердил и повторный допинг-тест.
Как выяснилось позже, Киселева стала жертвой абсурднейшего стечения обстоятельств. Она купила американское средство для похудения в официальной аптеке Олимпийского комитета России. Поставка оказалась «левой» в том смысле, что состав препарата был указан на упаковке не полностью. Проверять же заранее никому не пришло в голову, тем более что к его поставке имел самое непосредственное отношение родственник одного из высоких спортивных руководителей.
Вполне возможно, что именно по этой причине на урегулирование инцидента были брошены серьезные силы. В итоге Киселеву дисквалифицировали на минимальный срок – до 21 августа. И у российской стороны осталось четыре дня, чтобы внести имя спортсменки в олимпийскую заявку.
Самой Маше та история стоила больших нервов. Медалей чемпионок Европы были лишены и группа, и дуэт. Уже в Австралии, куда сборная приехала заранее, чтобы провести там заключительный тренировочный сбор, у Киселевой и ее партнерши по дуэту Ольги Брусникиной вдруг разладилось все. Возможно, от переутомления и нервного стресса. Возможно, из колеи выбила акклиматизация…
Девчонки плакали постоянно – не могли избавиться от чувства безысходности. «Вроде программа накатана, делаешь все то же самое, а ошибки изо всех дыр лезут. Утром просыпаешься – чувство такое, будто всю ночь палками били», – вспоминали они потом.
Впрочем, все эти подробности оставались внутренними. Официально все знали, что в плане синхронисток значатся два золота. И что они не имеют права проиграть…
* * *
«Не имеют права» – абсурдная в общем-то формулировка – из прежних, советских, времен. Хорошо помню какой-то свой разговор с трехкратной олимпийской чемпионкой по фигурному катанию Ириной Родниной. Ира всю жизнь была как раз из тех, кто «не имеет». Ее считали патриоткой до мозга костей и были непоколебимо уверены: все, что она делает на льду, делается исключительно из соображений чести страны. Слезы Родниной в 1980-м на Играх в Лейк-Плэсиде, самом последнем в ее жизни олимпийском пьедестале, были растиражированы на весь мир как раз под этим лозунгом.
На самом деле все было проще. Хотя, возможно, наоборот, сложнее.
Как раз об этом мы с Ириной тогда вспоминали. Не для интервью, а в банальном бабском разговоре. И на мой вопрос: «Почему?», она вдруг очень просто ответила:
– Да потому, что тяжело было очень. Я стояла на пьедестале, слушала гимн и думала о том, что бог знает сколько времени не видела сына. Что у меня даже там, в Лейк-Плэсиде, порой проступает через майку грудное молоко. И было очень себя жалко…
Вот так – безо всякого пафоса.
В высоких фразах, если поковырять их с пристрастием, пафоса вообще не наскрести. У меня было немало возможностей убедиться, что стремление не проиграть идет прежде всего от чувства собственного достоинства. От уважения к своей работе и тем жертвам, которые пришлось принести. Что может быть обиднее, чем пахать столько лет и не найти в себе сил вложиться в последний шаг?
Другое дело, что в том же синхронном плавании мало таких, кто в принципе считает свою работу подвигом. Тренеры в этом виде спорта никогда не уходят в декретный отпуск. Работают на бортике вплоть до дня родов и возвращаются в бассейн через неделю-две после того, как ребенок появляется на свет. Коляска или кормящая мать в «синхронном» антураже международных соревнований – столь частое явление, что на это никто не обращает внимания.
Спортсменки же проводят в воде по многу часов в день. Как пианисты за инструментом. Потому что техника и «школа» в синхронном плавании – это все. База. Если ее нет, занятия можно не продолжать. Единственное неправильное движение в воде кистями рук мгновенно влечет за собой потерю равновесия. А ошибок не прощают. Поэтому и существует в синхронном плавании неписаный закон: «Не ошибайся!» После восьми – десяти лет ежедневной дрессировки девушки уже не задумываются о том, как тяжело управлять собственным телом, «стоя» в воде головой вниз. Для них это столь же привычно, как для танцора – стоять на паркетном полу.
Восемь – десять часов ежедневного сидения в воде – обязательное условие. А после не остается времени ни на себя, ни на близких. Короткий отдых – и вновь вода. Порой ненавистная настолько, что хочется бросить все.
Уже вернувшись из Сиднея, Брусникина и Киселева как-то сели считать: сколько же времени в олимпийском году им удалось провести дома – с родными и близкими. Оказалось – один, максимум два дня в каждый из месяцев…
Ничуть не легче было тем, кто выступал в Сиднее в групповом турнире.
После чемпионата мира, который синхронистки выиграли в 1998-м, половина команды сразу ушла из спорта. Слишком много лет девушки ждали, когда каторжный труд обернется триумфом. Ушла, не дождавшись Олимпиады, даже наиболее титулованная из них – Ольга Седакова. У нее и без олимпийской медали намечалась иная, более благополучная перспектива жизни в Швейцарии.
