– Я была в шоке, – рассказывала мне позже Пылева. – Когда узнала, то подумала, что хотела бы провалиться сквозь землю. Такой позор… Все, что происходило потом, воспринимала как в тумане. Помню, стала просить прощения у врача команды. У старшего тренера женской сборной Валерия Польховского. Понимала, что тень на всю команду бросила. Сразу какие-то мысли бредовые в голову полезли. Что нужно во что бы то ни стало немедленно что-то сделать. Уехать из Турина, на улицу не выйти… Что угодно, лишь бы эта ситуация не выходила наружу. Вспомнила почему-то Лену Вяльбе – как на чемпионате мира в Тронхейме после дисквалификации Любы Егоровой она выступала перед королем и зрителями на стадионе и извинялась перед ними. Я и сама готова была просить прощения у всех сразу. Говорила без остановки: «Ну, давайте хоть что-нибудь сделаем». А оказалось, что уже ничего нельзя изменить…
О том, что меня могут дисквалифицировать на два года, вообще в тот момент не думала. Казалось, что уже ничего не может быть хуже того, что у меня забрали медаль – я отдала ее в тот же день…
В Турине выяснилось, что карфедон, обнаруженный в пробах Пылевой, был впервые диагностирован у нее еще в конце января – как раз в Антерсельве. Просто, по правилам WADA, ставить в известность заинтересованную сторону в таких случаях было вовсе не обязательно.
Из Турина спортсменку скоропостижно отправили домой, сказав на прощание, чтобы никакой шумихи в прессе они с мужем не поднимали: не в их, мол, интересах. Руководители произносили какие-то красивые слова, что будут биться, отстаивать интересы спортсменки в Международном союзе биатлонистов (IBU), но это так ничем и не закончилось. Виноградову немедленно отстранили от работы со спортсменами, хотя, если задуматься, ее ошибка была лишь звеном в общей цепи фантастической безалаберности. Ведь если вспомнить, врач прилетела в Антерсельву 23 января. Пылеву дисквалифицировали 13 февраля. Выходит, что за три оставшиеся до Игр недели ни официальному врачу команды, ни тренерам не пришло в голову уточнить, какие именно препараты применяет спортсменка, всеми силами пытающаяся вылечить серьезную травму.
Ну, а когда скандал случился, всем было выгодно поскорее о нем забыть. В том числе и потому, что президент Союза биатлонистов России, четырехкратный олимпийский чемпион Александр Тихонов собирался выставить свою кандидатуру на пост президента IBU, и не в его интересах было конфликтовать с Международным союзом до выборов.
Когда Ольга все-таки упомянула об этом факте в одном из интервью, Тихонов всерьез обиделся. Да, собственно, и не в его силах было что-то изменить. Для того чтобы выигрывать дела в спортивном арбитражном суде, нужны профессионалы-юристы. А их попросту не было. История Солт-Лейк-Сити показала это более чем наглядно. Вот и получилось, что свой двухлетний срок дисквалификации Пылева «отмотала» от звонка до звонка.
Глава 4. Рос-си-я!!!
И все-таки было в Турине нечто такое, что очень выгодно отличало те Игры от всех предыдущих. Это болельщики. С первого дня город пестрел красно-сине-белыми куртками и комбинезонами с надписью «Россия» на спинах. Компания «Боско», поставившая олимпийской сборной форменную одежду, пустила значительную часть экипировки в свободную продажу, и каждый желающий вполне мог облачиться в точно такой же костюм, в которых ходили спортсмены. Если, конечно, имелись деньги: стоимость «Боско»-одежек кусалась.
Сначала реакция была двоякой. Далеко не все приветствовали идею пустить форму «в народ». Спортивный народ справедливо полагал, что нет ничего хорошего в том, что любой полутрезвый фанат может щеголять в Турине с российскими знаками отличия на одежде. Но ближе к Играм у всех появились более неотложные дела, нежели размышлять на абстрактные темы. Когда же город, под завязку набитый болельщиками, запестрел преимущественно российскими триколорами, вопрос отпал сам собой.
Немалую лепту в эту патриотическую вакханалию внесло открытие Боско-дома. Его немедленно стали именовать «Русским», и на всяческие презентации и «дни открытых дверей» народ, в том числе и импортный, повалил толпами. Как говорится, там было на что посмотреть (чего стоил один залитый на крыше здания каток!) и было чем угоститься.
Талисман российской сборной Белый Чебурашка превратился в самую ходовую валюту игр. Цена плюшевого зверька в магазине Боско в зависимости от его размера доходила до пятидесяти евро, и уже через несколько дней после открытия Игр не было на стадионах ребенка, который не прижимал бы к себе вожделенную игрушку.
Со стадиона на стадион кочевала и специально отобранная инициативная группа из известных российских артистов, музыкантов, их мужей, жен и детей. Барабаны, дудки, литавры, трещотки, флаги, чебурашки сопровождали компанию в качестве реквизита. Это было ново, непривычно, но каждый раз на трибунах наблюдалась одна и та же картина: российские болельщики рассаживались в центральных секторах, и под натиском их диких, но хорошо отрепетированных воплей стадионы на глазах сходили с ума – многие начинали остервенело болеть за российских спортсменов.
Центром этой вакханалии в Турине стал хоккейный дворец.
Еще до начала игр олимпийский чемпион и председатель Росспорта Вячеслав Фетисов в разговоре с журналистами как бы невзначай заметил, что, если Россия дойдет до финала, в Турин прилетит президент страны Владимир Путин.
Мысль о том, что Россия будет бороться за золото, витала в воздухе постоянно. Слишком близко команда подходила к этому рубежу на двух предыдущих играх – в Нагано и Солт-Лейк-Сити. Причем оба раза, блистательно выиграв важнейшие матчи (в Нагано – с финнами, в Солт-Лейке – с чехами), резко сдавала позиции в наиболее ответственный момент. Вот и будоражила всех одна и та же мысль: «Когда же? Когда?..»
С каждым новым днем хоккейного турнира ажиотаж разгорался все больше и больше. Сами хоккеисты сделали все возможное, чтобы накалить обстановку до предела. В первом же матче они проиграли словакам. Потом неожиданно легко «вынесли» шведов, сыграв с ними со счетом 5: 0, но спустя день с заметным трудом одолели Казахстан…
Вокруг тем временем происходило слишком много совершенно невероятных событий: победа Светланы Ишмуратовой – в биатлоне и Евгения Дементьева – в лыжах, совершенно неожиданное серебро четверки бобслеистов во главе с Зубковым, француз Дефран, вырвавший золото на последних метрах дистанции у величайшего биатлониста современности Уле-Эйнара Бьорндалена, триумф на конькобежной пятисотке Светланы Журовой – первый после тридцати восьми безмедальных лет…
Последняя из этих побед вообще получилась особой. Когда Светлана не сразу, но осознала, что она – чемпионка, сняла коньки, получила медаль и пришла вместе с ней на пресс-конференцию, то на вопросы журналистов, полусмеясь и полуплача, вдруг сказала: «У каждого олимпийского чемпиона должна быть своя история. Ведь правда?»
Ее собственная история на тот момент включала в себя тридцать четыре прожитых года, три Олимпиады, двухлетнего сына и, в числе прочего, не самое приятное воспоминание о Солт-Лейк-Сити, где спортсменку не пустили в Русский дом. Не узнали…
