На чемпионате мира-2009 в Риме Зуева тоже была на стометровке второй. Проиграла 0,06 англичанке Джемме Споффорт. На дистанции 200 метров отстала от олимпийской чемпионки Кирсти Ковентри на 0,13, причем обе спортсменки превысили мировой рекорд. А в микст-зоне, выиграв вторую из своих наград, спортсменка чуть не потеряла сознание. Успела прошептать: «Спина…», – и, бледнея от боли, начала стаскивать с себя костюм, не обращая никакого внимания на стоящих в коридоре охранников.
Позже ее тренер Наташа Козлова объяснит, что со спиной у Насти старая, причем врожденная проблема, которая заключается в том, что у большинства людей в поясничном отделе позвоночника есть прогиб, а у ее девочки спинка в этом месте прямая, следовательно, и нагрузка на поясницу больше… Спас Настю немецкий врач-физиолог Хом Гарави. Подобрал упражнения для того, чтобы закачать спину, посоветовал изменить старт. Он же занимался лечением Ефимовой (Юлю беспокоил целый букет травм), ездил с пациентками на сборы, благодаря чему обе спортсменки подошли к Играм в наилучшей форме.
С Настей и Юлей в те годы были связаны все медальные надежды российского плавания. Они их и оправдывали, как могли. Ефимова стала чемпионкой мира в 2009-м, выиграв 50 метров брассом, там же завоевала серебро на стометровке. У обеих спортсменок уже имелся не слишком удачный олимпийский опыт Пекина, однако к лондонским Играм на их счету уже лежало в общей сложности семь медалей чемпионатов мира. Понятное дело, что в Лондоне от Зуевой и Ефимовой ждали только золота.
Но с золотом не получилось. На дистанции 200 метров на спине Зуева попала «под Франклин».
Остановить американку на той Олимпиаде не мог никто. Она выиграла обе личные дистанции плюс две эстафеты, а в третьей получила бронзу. Зуева и сама назвала Мелиссу невероятной, внутренне понимая, что собственное серебро завоевано на пределе возможностей.
– И результат, конечно же, невероятный, – добавила Настя. – Вроде бы совсем молодая девочка, но стартует без устали. Я пока к такому не готова. Думаю, что в России пловцы вообще к этому не готовы…
Не получилось с золотом и у Ефимовой. К финишу своей основной двухсотметровой дистанции она приплыла с новым рекордом Европы. Но – третьей.
* * *
За полтора года до этого выступления Юля рассталась с тренером – Ириной Вятчаниной. Как это часто бывает при подобных разрывах, у каждой из сторон имелась своя правда. Вятчанина считала, что спортсменку у нее просто увели, воспользовавшись тем, что между Юлей и ее тренером вспыхнул конфликт, отец Юли, напротив, считал, что разногласия его дочери с наставницей носили настолько серьезный характер, что Юля вообще собиралась бросить спорт.
– Я много раз пытался этот конфликт как-то урегулировать, – объяснял он. – Проблема заключалась в том, что Вятчанина постоянно стремилась Юлю подчинить. Но Юля по гороскопу – Овен. Баран. Перед бараном нельзя ставить закрытые ворота – он их разобьет. Я и сам много раз убеждался в том, что дочь нельзя заставить что-то делать против ее воли. Ей можно только объяснить. Терпеливо и спокойно. Так, по крайней мере, я всегда в отношении Юли поступал сам. Потому что любые попытки надавить приводили к тому, что все вокруг оказывалось снесено до основания. Именно так получилось и с тренером…
Сама спортсменка видела в собственном отъезде в США к довольно известному в плавательных кругах тренеру Дэйву Сало только плюсы.
– Я полюбила тренироваться. Раньше любила только соревнования. А вот приходить на тренировку было для меня мучением. Заставляла себя идти в бассейн. Сейчас же на каждую тренировку иду с удовольствием – и чувствую себя счастливой.
На плавающих у Сало Ребекку Сони и Джессику Харди Ефимова смотрела, как на спарринг-партнерш. Но за год до Игр она проиграла на чемпионате мира именно им. По словам Вятчаниной, проблема была в том, что Сало, получив в руки спортсменку с уникальной техникой, не сразу в ней разобрался. Он начал ставить Ефимовой такой же темповой стиль, каким плавала Харди. И делать работу, направленную исключительно на удержание этого темпа на дистанции.
– Когда я это видела, у меня сердце кровью обливалось, – говорила Ирина уже после проигрыша бывшей подопечной на Олимпиаде. – Я понимала, что Юлька взяла свои медали в Шанхае и Лондоне одним только характером, а не тем, чем должна была. Лондонская Олимпиада, если говорить откровенно, должна была стать стопроцентно Юлькиной. И «сотня», и двести метров. Поэтому заставить себя радоваться выдранной на «двухсотке» бронзе я просто не могла…
Та медаль тем не менее имела свой бэкграунд. Нелегкий, чтобы не сказать – жутковатый. Через два дня после того, как пловцы заехали в Олимпийскую деревню и начали тренироваться в главном бассейне, у Ефимовой внезапно пошла мощнейшая аллергическая реакция. Первые симптомы, как призналась Юля врачам, она начала ощущать еще раньше – на тренировочном сборе, который пловцы проводили в Великобритании. Ну а едва окунувшись в лондонский бассейн, Юля в одночасье покрылась аллергической сыпью с головы до ног, хотя никогда прежде серьезных проблем подобного характера у девушки не случалось.
Еще через день реакция пошла «вглубь» – у Ефимовой распухли губы, стало трудно дышать. Специалисты российского медицинского центра кинулись бить тревогу: подобная симптоматика вызывала опасение, что аллергия спровоцирует отек Квинке – заболевание, при котором дыхательные пути отекают до такой степени, что человек теряет способность дышать.
В «мирной» жизни подобное состояние пациента быстрее всего нормализуется сильнодействующим гормональным препаратом дексаметазоном. Но вводить это лекарство спортсмену, выступающему на соревнованиях, можно только имея так называемое «терапевтическое исключение» – бумагу, подписанную полномочным медицинским представителем и объясняющую необходимость использования конкретного препарата. Иначе – неминуемая дисквалификация.
Когда Ефимова вместе с руководителем российского медцентра профессором Сергеем Архиповым пришла за этой бумагой в международный медицинский центр, дежуривший там врач осмотрел российскую брассистку, полностью согласился как с диагнозом, так и с необходимостью применения гормонального препарата, но сказал, извинившись и сославшись на правила, что не может взять на себя ответственность подписать разрешение: мол, это должен делать представитель антидопингового комитета Международного олимпийского комитета.
В следующей инстанции Ефимову и российского врача встретил очень пожилой австралиец, появления которого пришлось ждать почти час, и начал самозабвенно менторским тоном что-то вещать. Понять большого медицинского босса было категорически невозможно, так как, во-первых, он говорил по-английски с жутчайшим австралийским акцентом, а во-вторых, был изрядно шепеляв: во рту медицинского светила отсутствовала половина зубов.
Послали за переводчиком. Австралиец, недовольный уже тем, что его попросили по возможности четко повторить все еще раз, стал ворчливо читать российской мини-делегации очередную нотацию. Смысл его речи сводился к следующему: мол, вы, европейцы, привыкли по любому поводу хвататься за шприц. В то время как существуют совершенно замечательные таблетки, которыми просто нужно уметь пользоваться.
