– Вы были настолько низкого мнения о своей спортивной привлекательности, когда начинали работать после дисквалификации?
– Я была не в самом лучшем состоянии, скажем так. Нужно было возвращать массу навыков и одновременно с этим учить какие-то новые для меня вещи.
– Но ведь до того, как начать постоянную работу с российским тренером вы, знаю, намеревались искать наставника в Канаде?
– В этой стране живет и работает мой постоянный хореограф – Лори Никол. Поэтому я, разумеется, думала о том, чтобы какое-то время тренироваться в Торонто, если вдруг не сложится в Европе. При этом мне не хотелось обращаться к тренерам, с которыми я уже работала: иногда спортсмену очень нужно, чтобы на него посмотрели со стороны другими глазами и сказали ему что-то другими словами, пусть смысл этих слов будет тем же, что говорили прежние наставники. На самом деле, иногда сложно объяснить, как именно приходишь к тому или иному решению. В моем случае не было четко расписанного предварительного плана. Я приехала к Мишину в Тарту в тренировочный лагерь, держа в уме лишь то, что должна попытаться извлечь для себя максимум пользы. Результат мне понравился. Я захотела еще. Меня радует, кстати, что нам с Мишиным удалось выйти на иной качественный уровень тренировок. Я почти не делаю на них грубых ошибок, чего раньше со мной не случалось. Это очень сильно вдохновляет, мотивирует и помогает понять, как и куда двигаться дальше. Пару раз, правда, случалось, что я получала задания, и первой мыслью было: «Нет, только не это. Это невозможно». А потом идешь и делаешь. И понимаешь, что нет абсолютно ничего страшного в том, что какое-то упражнение не получается с первого раза. Зато не скучно. Беда многих спортсменов в том, что за годы тренировок они привыкают одинаково работать, одинаково проводить разминки, готовиться к выступлениям и сами не замечают того, что рутинные действия приводят к некой закостенелости, делают сознание менее подвижным. Для меня, например, было очень странно, что можно, оказывается, поменять программу за два дня до соревнований, переставив в ней целые куски, и это не приводит к катастрофе. Это тоже был интересный опыт. Вообще за время работы с Мишиным я поняла, что никогда не нужно бояться что-то пробовать. Возможно, на какие-то вещи просто понадобится больше времени. Но никакие навыки и умения не бывают для спортсмена лишними. И, наверное, не только для спортсмена.
Наиболее сложным было снова выработать в себе правильное ощущение ученичества, – продолжала Каролина. – Делать на льду не то, чему научился за два с лишним десятка лет, а то, что говорит тренер. Старательно, досконально, принимая любую критику, поднимаясь после падений и продолжая молча работать. Пару месяцев это было именно так. Шаги, простые прыжки, большей частью двойные. И огромное количество всевозможных упражнений. И ничего не получалось при этом. Я каждый вечер возвращалась домой с тренировок и говорила себе вслух, что все обязательно получится, хотя думала при этом чаще совсем о другом. Для меня сейчас очень важно двигаться вперед, не прыгая через ступеньки. Не бежать впереди паровоза, как говорят у вас в России. Мне уже достаточно много лет, чтобы понимать, что хорошее вино всегда требует выдержки. Первостепенная задача – вернуть стабильность, а с ней наверняка вернется и уверенность. Вот тогда можно будет возвращать в программу более сложные прыжки, тем более что ближайший чемпионат мира точно не является для нас с Мишиным высшей и единственной целью…
* * *
Рассуждать задним числом о том, почему не получился тот или иной результат, всегда проще. Корейская Олимпиада – заключительные Игры Костнер – оказалась для нее неудачной. У меня, как у журналиста, был большой соблазн объяснить поражение тем, что Каролина, досрочно уезжая от Мишина обратно к Хуту, слишком рано уверовала в успех. Посчитала, что работа сделана и уже никуда не денется. Как бывшая спортсменка, я видела слишком много ситуаций, когда вынужденное затворничество просто оказывалось атлету не по силам. Тем более что Костнер уже однажды пробовала изменить свою жизнь, уехав в Лос-Анджелес к Кэроллу. – И не провал в Ванкувере тогда стал причиной ее отъезда от выдающегося тренера домой в Италию.
«Я только в Америке впервые осознала, насколько глубоко сидят во мне все наши традиции, привычки и до какой степени я скучаю по дому, – призналась мне как-то фигуристка. – Я тосковала по зиме, по снегу, по рождественским украшениям витрин и улиц, по европейскому Рождеству. Мне постоянно хотелось домой, хотелось оказаться в Больцано, где люди знают меня не как известную фигуристку, а как дочку Патриции и Эрвина – девочку, которая выросла на их глазах…»
Российскому наставнику спустя четыре года она написала примерно то же самое.
Кому из тренеров Костнер была обязана своим триумфом на послеолимпийском чемпионате мира в Милане? Не ищите имя итальянки в призерах – его там нет. Золотую медаль получила канадка Кейтлин Осмонд, чье катание на том турнире, боюсь, вспомнят немногие. А вот то, как Каролина выиграла короткую программу и завоевала малую золотую медаль, будут помнить все. Само присутствие 31-летней спортсменки в группе сильнейших казалось неким анахронизмом. Однако как раз про Каролину одна из лучших российских фигуристок Анна Погорилая сказала: «Каждый раз, когда я вижу ее на льду, думаю о том, что у женского одиночного катания есть будущее».
В той программе Костнер действительно выдала прокат всей своей жизни. Подобные эпитеты кажутся не совсем уместными применительно к коротким программам, но достаточно сказать, что зал, забитый болельщиками, встал еще до окончания музыки – включая всю трибуну много чего видевшей в фигурном катании прессы. Каролина не каталась так ни разу в жизни – свой личный рекорд она превысила на 1,97 балла, впервые добравшись до гроссмейстерской отметки в 80 баллов – 80,27.
Беседуя накануне с Алексеем Мишиным, я услышала от него целую историю о том, как его выдернули в Италию прямо с тренерского семинара в Македонии – настолько сильно Костнер была впечатлена результатами совместной работы, которую фигуристке удалось проделать, вернувшись к российскому тренеру сразу после Игр в Пхенчхане. До начала чемпионата мира Мишин проработал с итальянкой еще пять дней, затем вместе с ней приехал на соревнования. Накануне старта сказал, как говорил обычно в давние времена своей работы с Евгением Плющенко: «Не пишите пока ничего о нас, хорошо?» И удалился в раздевалку с обещающим прищуром: «Что-то будет…»
Присутствие Костнер среди фаворитов женского турнира послужило поводом неизвестно в какой раз задуматься о том, что ждет женское одиночное катание в будущем. Тема активно обсуждалась еще на Играх в Пхенчхане: спусковым крючком, запустившим обсуждение в массы, стала победа Алины Загитовой над Евгенией Медведевой. Просто если российские СМИ муссировали в основном тему двух золотых медалей, которых, на их взгляд, в равной степени заслуживали обе российские спортсменки, то западный подход к делу выглядел более рациональным. Его прекрасно выразил у себя в фейсбуке двукратный олимпийский чемпион Дик Баттон. Он жестко пресек какие бы то ни было спекуляции на тему победы Загитовой, написав: «Она выиграла абсолютно честно. Сделала все прыжки во второй половине программы? Да. Но правила это допускают!»
