«Понятно, что те изменения, которые сейчас происходят, потребуют довольно большого времени, – заметила канадка после того, как Женя не слишком успешно по качеству выступления завершила короткую программу. – Я сейчас даже не имею в виду то, что в жизни Медведевой изменилось слишком много всего. Просто люди, которые хотят видеть результат здесь и сейчас, забывают, как мне кажется, о том, что несколько месяцев после Олимпийских игр эта девочка вообще не каталась. Я знаю это точно, поскольку в апреле мы с Медведевой выступали в одном шоу. Все, что на тот момент она могла делать, – это базовые шаги и вращения. И даже это давалось ей с явным трудом. Когда человек столько времени катается без прыжков, вернуться к обычному катанию крайне трудно. Она сделала это. Сделала блестяще. – Я говорю это как человек, который внимательно наблюдал в Оквилле за ее тренировками. Ей удалось не просто сохранить технику, но и улучшить ее. Прыжки стали по-настоящему большими, да и в целом Женя выглядит сильнее. Возможно, пока это не слишком проявляется в соревнованиях, но поверьте мне, как профессионалу: у Медведевой все идет очень правильно. Ей нужно всего лишь несколько стартов, чтобы кондиции полностью восстановились и ушел лишний стресс. Куда именно двигаться, ей, полагаю, известно гораздо лучше, чем всем нам».
Фраза канадки удивительно гармонировала с одним из баннеров, на котором под портретом российской фигуристки были аккуратно выведены слова: «Только вперед!»
* * *
О переходе к Орсеру титулованной российской спортсменки я беседовала с тренером почти сразу после того, как этот переход случился, и тогда, как мне показалось, канадец был довольно расслаблен и уверен в своих дальнейших действиях. Говорил о том, что первым делом нужно залечить последствия травм, затем начать готовить тело к нагрузкам. Когда я спросила, приходилось ли тренеру иметь дело с последствиями стрессовых переломов, Брайан ответил:
– Конечно, хотя не могу сказать, что такие переломы – обычная вещь. – Просто какое-то время всем нам придется быть очень и очень терпеливыми. К счастью, в нашем распоряжении есть достаточно специалистов, способных помочь фигуристам справиться с проблемами любой сложности.
Но потом Женя действительно начала проигрывать. Заняла второе место на уже упомянутом турнире в Оквилле, стала третьей на первом из своих этапов Гран-при, вдрызг завалив короткую программу, а после четвертого места на этапе во Франции потеряла возможность бороться за место в финале серии. В российских фанатских соцсетях, у которых после Олимпийских игр появился новый кумир в лице Загитовой, на спортсменку большей частью обрушивалась критика, порой вообще несовместимая со здравым смыслом. Орсер же продолжал сохранять спокойствие.
«Полтора года, – сказал он мне при очередной встрече, – это тот самый срок, когда все, чего ты хочешь добиться от человека, складывается воедино и начинает работать. Когда ты берешь ученика и начинаешь что-то менять, процесс никогда не бывает гладким. На тренировках все может получаться уже после месяца работы, но на соревнованиях непременно вылезают все прежние навыки и ошибки. Это нормально. Для спортсмена это своеобразная зона комфорта, та самая раковина, куда он уползает, как только начинает чувствовать неудобство. И полтора года ты так или иначе его из этой раковины выковыриваешь. Когда я только начинал работать с Габи Дэйлмен, то объяснил все это ее родителям, предупредив их, что не стоит ждать от нас слишком быстрого результата. Помню, Габи впервые очень хорошо исполнила программу на чемпионате четырех континентов, и, когда мы вернулись в Торонто, в аэропорту нас встречал ее отец. Я очень хорошо запомнил это, потому что первой его фразой было: „Полтора года. Ровно полтора!!! Вы были правы, тренер!“
То же самое я проходил с Юной Ким, после нее – с Юдзуру. Он пришел ко мне после того, как стал третьим на чемпионате мира в Ницце, а через год на мировом первенстве в Лондоне занял только четвертое место. Третьим там стал Хавьер Фернандес, но с ним к тому времени я работал уже второй год. А первый совместный сезон у нас был тоже кошмарный – ни одного приличного выступления ни на Гран-при, ни на чемпионате Европы, ни на чемпионате мира».
Валентин Николаев, которого я как-то спросила, не разочарован ли он тем, каким получается у Медведевой ее первый заокеанский сезон, как всегда, начал раскладывать все по полочкам:
– В одном из ваших же интервью у Жени проскочило, что она больше не может щелкать сложные прыжки как орешки. Дело не только в изменениях ее тела. Просто на тренировке она прыгает, заходя на прыжок подконтрольно, а в программе подконтрольно ничего не сделаешь – иначе ты опоздаешь. В программе нужно все делать на автопилоте, поскольку появляются дополнительные сбивающие факторы – стрессовая ситуация, давление. Почему на одном из этапов Медведева сорвала программу? Да потому, что у Жени не получился первый же элемент, который она считала ключевым. Завал, шок – и попробуй оттуда выберись, особенно когда понимаешь, что ты уже проиграл. Несколько лет назад, когда тройной лутц считался у девочек элементом ультра-си, те, кто имел один такой прыжок в программе, как правило, проигрывал. Потому что если им не удавалось его сделать, то становилось психологически тяжело кататься. Это как пойти за покупками и потерять кошелек со всеми деньгами. А вот те, у кого был второй лутц, доезжали программу лучше – потому что подсознательно понимали: у них есть запасной вариант. Женя не попала в финал Гран-при, но лично я, например, на это и не рассчитывал. Прежде всего сказался переезд из России в США. Все разговоры о том, что у Медведевой в Канаде мало льда, я не воспринимаю всерьез. Как и то, что она сменила тренера. Есть множество примеров, когда спортсмен, сменив тренера, получал такой заряд адреналина, которого хватало на годы вперед. А вот переезд – это дело серьезное. Когда мы переехали в 1997 году в Америку со Славой Загороднюком, ему понадобилось полгода, чтобы адаптироваться и начать кататься без срывов. Но в эти полгода попали и чемпионат Европы, и Олимпиада. Славе просто не хватило привычного количества стартов. У себя на Украине к началу серии Гран-при мы обычно стартовали 3–4 раза. А в Америке не получилось. У Медведевой был огромный перерыв. Если бы она не выпала из привычного ритма на несколько месяцев, переезд, возможно, дался бы ей легче. Но мне кажется, что самый тяжелый период у Медведевой уже позади. Прежде всего мне самому очень хочется в это верить, хотя фанатом Медведевой я не был никогда. А если серьезно, даже в том неполучившемся прокате мне понравилось, что я не видел паники, не видел, чтобы Женя бросила программу.
– Вы допускаете, что Медведева может проиграть чемпионат России и весь остаток сезона пойдет насмарку? – спросила я тогда тренера.
– Допускаю, что она может проиграть, но, если Женя достаточно умна, насмарку год не пойдет. Напротив, это поможет, условно говоря, закончить переезд, – ответил тренер. И задал встречный вопрос:
– Чем ей грозит потеря шести месяцев, можете мне объяснить? Ровным счетом ничем. И уж тем более это не станет катастрофой. Лиза Туктамышева после своей победы на чемпионате мира не появлялась на главных стартах два года, и это совершенно не помешало ей вернуться и выигрывать. О какой катастрофе вообще можно говорить в 19 лет? Другой вопрос, что разговоров будет много, и это нужно просто пережить. В этом отношении очень хорошо, что Медведева уехала из России.
