Выкинуть и забыть?
Мужчина привык к ним. И иногда доставал из шкатулки, трогал пальцами бусины.
Да, тогда он был молод…
Сейчас он тоже еще не стар. И крепок, и никто у него не отнимает права вести за собой юрт. Император? Что ж, если все пойдет как надо, и император окажется его родственником. Надо только приложить немного усилий.
– Березовский…
Вредная привычка говорить вслух. Но в кабинете он один, да и не излагает он вслух все мысли. А вот так… обведя пальцем небольшой кружок на карте, так действительно легче размышляется.
Урал.
Интересы у юрта есть. Возможностей нет. Не было. Но теперь есть княжна Горская. Ныне – госпожа Храмова…
Каменные бусины мягко щелкали друг об друга.
Девочка. Совсем еще девочка…
На нее можно повлиять, можно склонить на свою сторону, можно напугать, заставить, принудить, так, что она этого не поймет, еще и благодарна будет за помощь. Не ей тягаться с таким зубром интриг и хитростей, как он.
Но надо все делать достаточно быстро.
Если он правильно просчитал, княжну собираются тем или иным образом привязать к императорской семье. А оттуда ее уже не выцарапаешь. Иван Четырнадцатый таких вольностей не допускает и не прощает.
Правда, и сейчас ему перебегут дорогу, но… не сильно. Да и княжна поспособствует, куда она денется.
В голове мужчины уже складывался хитроумный план. Не вышло с одним, так выйдет с другим. Все обязательно получится… надо только поторопиться.
Мужчина отложил четки и коснулся звонка, вызывая прислугу. Ему срочно надо было отправить несколько писем доверенным лицам.
* * *
Сергей Владимирович Демидов отбросил в сторону перо и выругался.
Сломал, конечно.
Вслед за пером полетела чернильница, но и черные разводы на шелковых обоях настроения не улучшили.
Дела шли…
Отвратительно они шли! И вообще – в обратную сторону!
Судите сами.
За последние полгода в роду Демидовых случилось четыре смерти. Умерли старшая сестра Сергея и ее дочь – Полина. Умерли случайно, поехали кататься, началась гроза, лошади испугались и понесли. И – все. Даже магам, чтобы спасать, надо застать людей в живых, а тут и лошади погибли, и люди.
Умер двоюродный брат Сергея, Вячеслав.
Умер троюродный дядюшка. Этот, правда, в силу возраста, ему уж под девяносто было, но Вячеславу-то? Всего двадцать семь! И тоже по чистой случайности, на охоте! Один выстрел – и все. Стрелявшего нашли, сопляк, семнадцать лет, отец его первый раз на охоту взял, вот щенок безмозглый и палил во все, что движется. Остановить не успели! А пуля – дура, но цель нашла.
Не то чтобы Демидов сильно горевал, но ведь тенденция! Род Демидовых пресекался.
То, о чем говорили Мария с ротмистром в больничном парке, выступало во всей красе. Демидовых оставалось раз-два и обчелся.
И как тут быть? Что делать?
В проклятие Демидов верил. Знал о нем еще с той поры, как рассыпался пеплом змеиный оберег. Старинное ожерелье, позволяющее искать рудные жилы, дающее роду богатство и удачу…
Прадед – насколько знал Демидов – оказал когда-то услугу нечисти и получил в награду это ожерелье. А уж что там было, как было… Да кто ж теперь узнает, через столько-то лет?
Если уж откровенно, не распространялся Андрей Демидов о своем поступке даже в дневнике. Кое-как на словах сыну объяснил, что это за талисман и как с ним обращаться. А до конца всей правды не сказал.
Да и что тут скажешь?
Подонок, мол, я, сынок, девочке жениться обещал, ребенка сделал, самое ценное забрал (не девственность, а талисман) и бросил ее. Обманул. На другой женился, а ее собирался то ли любовницей, то ли приживалкой оставить.
Кто ж такое о себе добровольно расскажет? Вот и поскромничал мужчина, постеснялся. А все беды происходят именно от недостатка информации.
Не знал Демидов, кто проклял их род, не знал и как бороться. Да и о проклятии прадед Андрей не догадался, а потом уже и поздно было два и два складывать. И сидел сейчас его далекий потомок и напряженно размышлял.
Выбора нет.
Ему необходим наследник – это раз.
Ему необходимо нечто взамен утраченного талисмана – это два.
И тут выходила на первый план княжна Горская. Не просто выходила…
Наивно было думать, что подвиги Марии на руднике останутся в секрете. Там сказали, тут намекнули, да и вообще, промышленный шпионаж существует с той поры, как промышленность появилась. Так что Демидов знал – княжна способна почуять жилу.
Чем это хуже талисмана?
А ведь она это сделала, будучи беременной, и ребенок не пострадал. Складываем два и два? Магичка земли, проявленная, с громадным потенциалом. Остается только им воспользоваться. А как? В том-то и дело, что никак! Не получится!
Раньше можно было на ней жениться, а жена обязана повиноваться мужу. Особенно если брак дополнить кое-какими ритуалами, о которых отлично знал Демидов.
Некромантия?
Да. И во многом, кстати, завязанная на первую брачную ночь. Недаром первый мужчина всегда важен для девушки… тут можно многое привязать. И покорность, и подчинение… любовь? Да о чем вы? Кому нужны эти слюни-сопли, когда речь идет о власти над конкретным человеком! Власти, понимаете!
Приказал – сделали! А то любовь, морковь… ха!
Сейчас уже не получится. Ни с первой кровью девственницы, ни с первым ребенком женщины, а это очень сильные факторы. Остальное может и не подействовать, тем более на мага!
И что остается?
Добровольное сотрудничество?
Вот проблема, девушка решительно не желала сотрудничать добровольно. Совершенно! Демидов вспомнил свою беседу с княжной и едва зубами не заскрипел.
Все его предложения были попросту отвергнуты! Все!!! Словно он милостыньку просит… да что ж такое?!
Вариант честно прийти, признаться и заключить союз Демидов не то что не рассматривал, он просто в голову мужчины не пришел. С кем союз? С девчонкой неполных двадцати лет от роду? Да вы смеетесь, что ли?!
Но девчонка была. И ее дар мог решить несколько проблем Демидова. А получить он все это не мог. Это все равно что под носом у голодного крокодила подвесить кусок мяса и рассчитывать, что ящер будет только облизываться.
Демидов задумчиво прошелся по кабинету, поднял чернильницу, зачем-то посмотрел в нее и тут же брезгливо отбросил, вытирая испачканные пальцы. Конечно, не оттерлось…
Что ж.
Он попробует еще раз поговорить с княжной. Но если она не согласится… пусть пеняет на себя!
