- Защищал от чего? От правды? А когда изменял мне, тоже защищал? Как долго это длится? Сколько их было?
Он не ответил. Молча сполз с кровати и окатил меня знакомым уничижительным взглядом.
- Будешь меня винить? - спросил, цедя каждое слово. – Считаешь в этом только моя вина? Ты же фригидная! Еще и не способна родить. По-твоему я должен поставить крест на своем роде и забыть о потомстве? Я хочу сына, Варя. Для кого я пахал как проклятый эти десять лет? Для кого это все?
Он обвел руками роскошно обставленную комнату, взял с тумбы рамку с нашей свадебной фотографией и запустил ее в стену. Я бы с радостью сделала это сама.
Глеб ушел, хлопнув дверью, наконец, оставив меня одну.
Это все, чего я хотела сейчас. Просто побыть наедине с собой и понять, как мне жить дальше.
Я не останусь с ним, в этом доме. Хоть он и куплен на деньги с продажи родительского дома. Вернее, того, что от него осталось.
В одном Глеб точно прав. Я никто без него. Но только потому, что ему всегда это нравилось. А сейчас я понимаю, что еще и было выгодно.
"Бросай эту учебу, сейчас это ни к чему. Траур", "Зачем тебе работа? Я хорошо зарабатываю", "Работают только те женщины, которых не могут обеспечить их мужчины", "Моя жена не будет секретуткой! Меня засмеют коллеги!".
Я вспоминала все это, и почему-то хотелось смеяться.
Господи, я ведь безоговорочно верила всему, что он говорил, принимала за заботу. Дура! Какая дура...
***
Просыпаться было тяжело. Голова раскалывалась и ныла от недосыпа. Заснуть удалось лишь с рассветом, а теперь… Что-то настойчиво вырывало меня обратно в угрюмую реальность. Непривычно сладкий запах, странное шуршание и невыносимо щекотливые прикосновения. То по носу, то по ноге, то вдруг по бедру. Я вмиг вспомнила, где заснула, и резко села в кровати, подтягивая на груди одеяло.
Глеб.
На кровати у моих ног лежал огромный букет красных роз. Их там без преуменьшений было не меньше ста. Одной из них он и водил по мне, пытаясь разбудить нежно. Нежно! Это слово звучало абсурдно и смешно в сочетании с именем мужа. Но он, правда, делал это.
А еще выглядел так странно. То ли растерянно, то ли задумчиво. А может быть… Нет! Я ведь не сошла с ума, а это вовсе не вина в его глазах.
- Доброе утро, Солнышко, - проговорил он вкрадчиво и послал мне подобие улыбки.
Я лишь одернула ногу и спрятала ее под одеяло, когда он вновь попытался дотянуться до меня. Глеб вздохнул, бросил розу к куче остальных и наклонился, поднимая с пола пакет. Нарядненький такой, с красным бантиком.
- Я пришел с извинениями, - проговорил он и достал из пакета маленькую бархатную коробочку. Он положил ее возле моей руки и стал ждать. Мне не хотелось брать этот подарок. Зря он считал, что все так легко можно уладить куском металла или минерала. Душу, черт возьми, не купить за это. Как и любовь.
Я отвела взгляд.
- Я бы хотела еще немного поспать.
- Да, конечно, - согласился он тут же и чуть приблизился. Как будто боялся спугнуть, и потому двигался плавно, даже робко. Господи, это ведь не он! И никогда таким не был. Если только до свадьбы, когда я совсем его не знала. - Прости, что разбудил так рано. Просто я скоро уйду на смену и увижу тебя только вечером. А больше всего в этой жизни я боюсь вернуться домой и не увидеть в нем тебя.
Слова оказались настолько поразительными, что я с неверием уставилась на мужа. Это, правда, реальность? Или я все еще сплю.
- Черт, девочка моя. – Он обреченно выдохнул. – Это удивление в твоих глазах просто убивает. Ну скажи, ради бога, чему ты удивляешься? Тому, что я люблю тебя? Или тому, что все, что я делаю, всегда для тебя и с мыслью о тебе?
- Спишь с другими тоже с мыслью обо мне? – Слова сорвались с языка, не дождавшись сигала мозга «Молчи!». Я прикусила губу и тут же отползла чуточку дальше на всякий случай.
Глеб звереть, как я ожидала, не стал. Он сцепил челюсти, потупил взгляд и покачал головой. Взял ту самую коробочку, открыл ее и протянул мне.
- Это мое обручальное кольцо, - проговорил он. – Странный подарок, конечно. На самом деле у меня есть для тебя еще один. Но я хотел, чтобы ты взглянула на этот. Ты ведь помнишь его?
Я нехотя кивнула. Эти кольца мы выбирали сами. Впопыхах, но Глеб сразу попросил самые дорогие, что были в ювелирке. Принесли золотые. Для него - стильное широкое, с тонкой матовой полоской, и парное для меня – все то же, но с ободком бриллиантов. Я свое кольцо носила всегда. Он снимал на работе, говорил, что боялся потерять.
- Я сделал гравировку внутри, - продолжил он. - Давно. Но не показывал тебе. Глянешь?
Меня раздражало то, с какой щенячьей преданностью он смотрел на меня, строя эти свои невинные глазки. Но я протянула руку. Сначала с крепко сжатым кулаком, чтобы убедиться, что он увидит багровые пятна от его же пальцев на моих запястьях. А когда он сфокусировал свой взгляд на синяках и опять стиснул зубы, я разжала руку. Глеб вложил в нее коробочку, и я достала кольцо.
«Любовь моей жизни» - гласила сопливая надпись. Как мило! Язвительный комментарий уже крутился на языке. «Кольцо посвящено тебе самому?» Еле сдержалась.
- Я хотел, чтобы ты увидела это, потому что нам сейчас, как никогда, тяжело. Я вынужден признать, что наш брак дал трещину.
Тут уж как язык не сдерживай…
- Я рада, что ты заметил!
- Прошу, не перебивай, - проговорил Глеб строго, но в сочетании со щенячьими глазками все равно выглядел глупо. – Я оступился. Сделал чудовищную ошибку. И очень перед тобой виноват. Прежде всего, я должен извиниться за то, что посмел обидеть тебя и твои чувства.
«Их нет». Сдержалась. Внимательно слушала, не перебивала, как он и просил.
- И я понимаю, что одним словом твое прощение не заслужить. Но я не собираюсь на этом останавливаться, слышишь? И сдаваться тоже. Я лишь прошу тебя дать мне время показать, что ты главный человек в моей жизни.
«Ложь».
- Мне никто не нужен, Варь, - произнес Глеб, казалось бы, так искренне… Настолько правдоподобно, что у меня заныло сердце. Если бы только это было правдой. Если бы только он повторял мне это каждый день. И любил в самом деле, а не на словах. Если бы… - Ты знаешь, у нас есть проблемы. Ну, не дал Бог ребенка. Мы много раз обсуждали этот вопрос. Я давно мечтаю стать отцом, а ты мамой. Знаешь, ты станешь лучшей мамой в мире, я в этом ничуть не сомневаюсь.
Боже! Зачем по самому больному? Зачем раскаленным металлом по кровоточащей ране? Я, закинула голову, пытаясь унять дрожь в подбородке, но безмолвные слезы все равно потекли по щекам.
- Прости, милая, - продолжил Глеб, как заезженная пластинка. – Я все ждал чуда и, видимо, просто… Устал ждать. Не знаю, на что я надеялся. Да и не так уж важно уже. Натворил дел. Но знаешь, вчерашняя ночь заставила меня переосмыслить всю жизнь. Я не мог заснуть до утра, думал обо всем.
