Она искоса посмотрела на Габриэля, стоявшего слева от нее и взиравшего на заполненную людьми гавань. Бесстрастное лицо капитана не выражало никаких эмоций, но когда он поймал на себе ее взгляд, девушка заметила плескавшееся в его глазах отчаяние. Поскольку проявлять свои чувства на людях было нельзя, Габриэль совершенно нейтральных тоном, словно хотел ознакомить ее с достопримечательностями, произнес:
– Мы покинули пролив Босфор и теперь входим в бухту Золотой Рог – гавань Стамбула. Указав на ровные ряды стоявших на рейде кораблей, многочисленные причалы и склады, он добавил: – Все сокровища Востока и Запада проходят через этот порт.
– Я всегда думала, что было бы очень интересно посетить этот город, но мне и в голову не приходило, что можно оказаться здесь при таких обстоятельствах. – Рори постаралась придать своему голосу холодного спокойствия, как и надлежало храброй, неукротимой британке, однако не слишком преуспела. Ведь уже через несколько часов она может оказаться отрезанной от знакомого окружения и человека, которого успела полюбить. Она может потерять свою свободу, а он – нет, возможно, однажды встретит другую женщину, которую искренне полюбит, и при этом его не будет мучить чувство вины из-за того, что не смог спасти ее, Рори.
Констанс стояла справа от Рори, пребывала в точно таком же смятении. Ее напряжение было почти осязаемым, несмотря на скрывавшую фигуру одежду. Сурово сдвинув брови, Ландерс, как и Габриэль, стоя рядом, старался не прикасаться к девушке.
Малек в окружении своих воинов расположился особняком. Выглядел он совершенно безрадостным.
Число воинов, стоявших за спиной владыки, не давало забывать о его могуществе, и все же на фоне раскинувшегося перед ними города он чувствовал себя мелким и незначительным. Вся команда и пассажиры «Зефира» были здесь чужаками, и никто в Константинополе не мог гарантировать им безопасность.
Рори, чтобы избавиться от невеселых мыслей, переключила внимание на блистательный в своем великолепии древний город, который видел, как возникли и канули в прошлое цивилизации, оставаясь при этом столицей двух великих империй. Когда Рори впервые оказалась в Бомбее и Афинах, ей хотелось буквально петь и танцевать от радости, а сейчас ею владели страх и сожаление.
Они с Констанс не имели возможности даже прикоснуться к возлюбленным, но друг друга поддержать могли. Рори взяла кузину за руку. Пальцы ее оказались холодными как лед, как и у нее самой. Констанс ответила на пожатие. Какое бы будущее ни уготовила им судьба, она наверняка справится с невзгодами лучше, чем Рори, поскольку и так уже пережила многое, и сделала это с достоинством и честью. Рори оставалось лишь молить Всевышнего, чтобы они с Констанс оказались в одном гареме, ведь ей очень понадобится ее сила и поддержка.
Лоцманский катер доставил на корабль сотрудников таможни и доктора, а затем сопроводил «Зефир» до причала. После того как сброшенные с корабля концы закрепили на причале, Малек оттолкнулся от ограждения и повернулся к Габриэлю.
– Полагаю, вам, как и мне, не терпится поскорее начать переговоры. Мой лейтенант Мюлазим Боран, который хорошо знает город, потому что родился здесь, наймет экипаж и проводит вас в британское посольство. А я с двумя сопровождающими, отправлюсь во дворец Гюркана и буду умолять об аудиенции. – С каменным выражением лица Малек протянул Габриэлю руку. – Вы настоящий воин и верный друг, Хокинс. Да вознаградит Аллах ваши старания.
Крепко пожав капитану руку, он направился к трапу. Габриэль смотрел ему вслед и понимал, что владыка настроен не слишком оптимистично.
Возможно, Малек и не всегда проявлял благоразумие, но был человеком смелым и честным, что не могло не вызывать уважения.
Дворец Гюркана, роскошный и величественный, правильнее было бы назвать крепостью, возведенной для того, чтобы отражать набеги врагов. Со временем границы дворца расширились, и внутреннее убранство обрело вид, поражающий воображение, свидетельствующий о богатстве и могуществе владельцев.
В этом дворце родился и вырос дед Малека – младший сын в семье, избравший военное поприще, преуспевший на нем и обосновавшийся в Алжире. Теперь же родовым гнездом заправлял Гюркан, беспощадный властитель, жестокий вероломный султан.
Малек предполагал, что всего лишь нанесет визит вежливости и договорится о встрече, но Гюркан ответил, что готов принять его уже сегодня. Должно быть, ему самому не терпелось сделать очередной ход в игре, которую они с кузеном вели на протяжении почти всей жизни.
Как и ожидалось, у Малека и его сопровождающих отобрали оружие, а потом надолго оставили в самой непримечательной из гостиных. Им даже не предложили напитков, несмотря на усиливавшуюся жару, однако Малек держался стоически, стараясь не обращать внимания на столь оскорбительный прием. Это были всего лишь досадные уколы, недостойные его внимания.
Наконец Малека позвали в зал для аудиенций, но воинам его сопровождать не позволили. Не слишком хороший знак, хотя и вполне ожидаемый.
Малек вошел в зал, невероятно высокий потолок которого, вчетверо превышающий человеческий рост, поддерживали колонны из полированного мрамора. Гюркан не поднялся навстречу гостю, а поприветствовал его с позолоченного резного кресла, призванного изображать трон. Роскошный халат из расшитого золотыми нитями бархата буквально вопил о богатстве и чванстве своего обладателя.
Малек слышал, что кузен всеми силами стремится стать одним из могущественных советников в диване – государственном совете, но очень надеялся, что ради благополучия империи визири отвергнут его кандидатуру. Красивая служанка – скорее всего наложница – обмахивала своего господина огромным опахалом из страусиных перьев, а вот дюжина вооруженных до зубов охранников, кровожадно взиравших на посетителя, выглядели не так уж привлекательно.
Будучи всего на несколько лет старше еще не достигшего сорокалетия Малека, Гюркан, к вящему огорчению кузена, выглядел великолепно.
Отвесив низкий поклон, гость сказал:
– Рад видеть тебя, кузен, да еще в полном здравии.
Малек заранее отрепетировал эту ложь, чтобы истинные чувства никак не отразились на его лице.
Гюркан кивнул с сардонической усмешкой:
– Чего не скажешь о тебе, кузен: годы наложили на твой облик печать.
Что ж, начало положено.
– Да, горе не красит, – вздохнул Малек. – Я знаю, как ты любишь общество красивых женщин и детей, и прекрасно понимаю, почему ты отказываешься отпустить мою жену и детей. Но они нужны и мне. Чтобы компенсировать тебе горечь их утраты, я привез тебе много подарков.
Гюркан заметно оживился.
– Ты привез требуемую сумму выкупа? Я впечатлен. Мне казалось, что тебе не под силу собрать столько денег.
– Ты прав: мне не удалось собрать нужную сумму, – но вместо недостающих денег я привез много редких даров: мне очень хотелось тебя порадовать, – не моргнув глазом произнес Малек, в то время как ему хотелось разорвать Гюркана на куски и скормить льву Гази.
