Ого. Ого. Ого.
Я усиленно держала лицо, пытаясь не завизжать от восторга. Голова кружилась от ощущения нереальности. Какой-то чертов Новый Год!
— Ты как-то дешево продаешь… — озабоченно сказал Илья, тоже заглядывая в мой экран, когда я вернулась в магазин, чтобы еще раз посмотреть на сплошное «распродано».
Вдруг поймав приступ ужаса, перепроверила — вдруг я не в рублях, а в копейках поставила?
Но все было правильно.
Заоблачные цены в десять раз выше моих обычных.
И невероятная сумма, которая окупит мне и платье, и салон, и запланированный и отмененный отпуск.
С ума сойти!
— Это же только для своих… — рассеянно ответила я, быстро набирая на телефоне объявление, что вечером будет открыт предзаказ на следующую партию. — Для остальных будет вдвое дороже.
— Эй, я ведь свой? — забеспокоился Першин. — Я первый в очереди! Сделай такую же хрень, как у Наташки.
— Чего это?! — взвилась Наташка. — У меня эксклюзив! И я хочу еще брошку в комплект. Рит, сделаешь?
Она требовательно посмотрела на меня.
Я залпом опрокинула свой бокал с шампанским.
Трезвой я уже не справлялась.
* * *
Мне очень хотелось трясти всех вокруг, говорить: «Видели, видели?! Я такая молодец!»
Но очень мешал созданный имидж слишком уж успешной женщины. Он требовал расстраиваться, что на распродаже для своих украшения скупили по слишком низким ценам. Низким!
Звенящую внутри радость было очень сложно сдерживать. Я нервно пила бокал за бокалом, громко смеялась чьим-то шуткам, вообще не запоминая, о чем они, пританцовывала на месте под зажигательную музыку.
Эй, сделайте погромче!
Лимузин мчался по улицам, почти не притормаживая, лишь иногда закладывая излишне крутые для своих размеров повороты. Как и где водитель умудрялся найти настолько свободные дороги в этом городе пробок и светофоров — загадка. Но, видимо, он был настоящим профессионалом.
Остальные тоже стали дарить Наташке свои подарки, но как-то по ее лицу было видно, что ни сертификаты в магазины, ни кошельки, ни наборы кремов ее не радуют так, как моя сирень. Она все время пальцами поглаживала вдетые в уши серьги и бросала быстрый взгляд на кольцо.
Мне было приятно, что там скрывать.
Отметились все, остался только Соболев, который сказал:
— Будет еще сюрприз под конец вечера, а пока…
— Какой сюрприз, Илюха! — Наташка уже изрядно выпила и наносные тонкие манеры сползли с нее, открывая простую натуру, знакомую нам по школьным годам. — Ты уже и так для меня столько сделал!
Она наклонилась к нему и звонко чмокнула в щеку.
Хотела было остаться рядом, но места вокруг были заняты, а «Хаммер» в очередной раз вильнул задом, причем довольно резковато. И затормозил.
Наташка чуть не упала, но схватилась за шест для стриптиза.
— Будет еще сюрприз, — повторил Илья. — А пока маленькое дополнение к подаркам.
Дверь лимузина открылась и внутрь начал протискиваться огромный букет белых роз.
Действительно огромный. Невероятно огромный, учитывая, что проем двери у «Хаммера» был тоже побольше, чем в обычных лимузинах.
Просто гигантский букет!
Он лез и лез, и все не кончался, перегородив собой, кажется, проход полностью.
— Илья Дмитриевич, заберете? — раздался из-под него чей-то полузадушенный голос.
Соболев подскочил, помог букету влезть окончательно — и следом появился мужик в темно-синей форме с золотыми пуговицами и фуражке.
— Да, спасибо, — Илья быстро сунул в ладонь мужику чаевые и дверь захлопнулась. Лимузин снова отправился в дорогу, на этот раз с филиалом цветочного магазина внутри.
— Это… твой сюрприз? — спросила потрясенная Наташка.
— Нет, это пока только цветы. Нельзя же в день рожденья без цветов, — пояснил Илья.
Слава богу, розы почти не пахли, только немного влагой и свежестью, иначе мы бы все тут задохнулись. Но ошеломляли своим количеством и без этого.
— Сколько их тут? — поинтересовался Першин, и в голосе явно слышалась досада. Видимо, он уже пытался впечатлять свою творческую жену миллионом алых роз, но не дотянул.
— Хочешь — посчитай, — усмехнулся Илья.
А я вспомнила тот его букет из сотни роз, что он принес Варе на выпускной. Все-таки мальчики не меняются, меняется только размер их игрушек и размах жестов.
Варя на выпускном была в длинном бархатном платье того же самого оттенка, что стебли роз в этом букете, а на щеках у нее расцветах лихорадочный румянец цвета его бутонов. Она выглядела с ним как богиня природы. Только на лице было очень растерянное выражение. А когда она смотрела на Илью, в глазах появлялась какая-то беспомощность. Не принять этот букет она не могла. Не отблагодарить тоже.
Подарила ему всего один танец, во время которого усиленно смотрела в сторону, а его ладонь, как приклеенная лежала у нее на спине, словно он боялся сдвинуть ее даже на сантиметр.
Когда танец закончился, Соболев ушел. Совсем ушел, с выпускного, даже не пошел с нами встречать рассвет. Всю сотню роз Варька раздала девчонкам, себе оставила одну. И с этой одной смотрелась еще круче, чем с роскошным букетом. Жаль, Илья этого уже не увидел.
Впрочем, танцы в благодарность тоже бывают разные.
— Илюха, спасибо! — продолжала визжать Наташка. — Давай я тебе за это спою, а? Тут караоке есть, я видела! Эй, найдите караоке!
Ой, нет…
Хотя Наташка еще ничего, лишь бы остальные не подхватили.
Но тут она перевела взгляд на шест, за который держалась и добавила:
— …и станцую!
Вечер резко перестал быть томным.
— А ты умеешь? — распахнула глаза Синаева. Похоже, Наташка потихоньку становилась ее героиней.
— Я училась полдэнсу! — гордо заявила Наташка, покачиваясь на своих босоножках на платформе.
— Это сейчас модно! — подхватила Оленька. — Хочу старшую отдать тоже учиться.
— Ты больная — ребенка учить стриптизу? — вмешался Протасов. — У меня жена хотела нашу записать, я сказал — сама хоть на панель иди, а дочь мне не развращай с малолетства!
— Полдэнс это спортивная дисциплина! — запальчиво возразила Оленька. — Собираются даже сделать олимпийским видом спорта!
— Много ты видела спортсменов, которые в трусах выступают?! — взревел Протасов.
— Кхм… — Морозов постучал его по плечу. — Вообще-то пловцы, гимнасты, легкоатлеты…
— А на босоножках проститутских как она?
