*******
— Как ты относишься к детям?
Теперь я буду спрашивать об этом первой — и как можно раньше. В идеале, в самом начале знакомства. Уж точно до того, как оказаться с мужчиной в постели. И влюбиться.
Игорь побарабанил пальцами по столу, обдумывая ответ. Я уже успела приучить его к тому, что неправильные варианты жестоко караются — моими ядовитыми комментариями. А на них отвечать еще сложнее, особенно если ты, конечно, умный, но немного медленный.
Мы сидели в моем любимом итальянском ресторанчике на окраине у леса — с большой верандой, оплетенной настоящей виноградной лозой. В наших широтах виноград вызреть, конечно, не успевал, но темные грозди среди красно-зеленых разлапистых листьев, косые лучи закатного солнца сквозь деревянные решетки, скатерти в красно-белую клетку и ненавязчивая музыка — все это создавало ощущение, что мы и правда в Италии. С совсем не итальянской температурой справлялись газовые обогреватели, чудесным образом создававшие нам островок июльской жары среди осени.
Буррата из буйволиного молока тут такая же вкусная, как в Неаполе, помидоры не иначе как привозили прямо с Сицилии, такие они были пахучие и сочные, руккола… почему тут даже руккола не так похожа на сено, как та, что в супермаркете?
Мне кажется, я могла бы каждый день есть только этот салат и только здесь, и мне бы не надоело и за десять лет.
Все это, конечно, стоило… Стоило того, сколько оно стоило. Поэтому после увольнения я себе не могла позволить здесь даже любимый салат.
Жаль, что мне раньше не приходила идея приглашать сюда поклонников на свидания за их счет. Зарплата у меня теперь была такой, что я не успевала ее тратить, но за ужин все равно платил Игорь.
— Слышала выражение, что с годами свидания все больше напоминают собеседования? — Игорь предпочитал чужие беспроигрышные шутки.
Я улыбнулась.
Нет, ты не хочешь знать, как проходило мое последнее собеседование.
И точно не хотел бы присутствовать на свидании, которое было бы на него похоже, поверь мне. Я бы раздраженно и зло отвечала на самые невинные вопросы, ждала, пока это все закончится, а сама думала бы о Соболеве, и о том, что раз его сын учится в моей бывшей школе, то теперь есть неиллюзорный шанс столкнуться с ним по дороге на работу.
И все сразу изменится…
Вздохнула и переодела красную резиночку с левого запястья на правое. В этот раз не продержалась и двух дней.
Рекорд — пять.
А потом снова. День. Два. Три.
Снова переодеть.
Прочитала о таком способе избавляться от злых мыслей и дурных привычек на психологическом сайте. Например, от привычки думать о том, что однажды Соболев снова появится в моей жизни и на этот раз все у нас получится.
Как только позволила себе замечтаться — хлоп резинкой по запястью и переодела. И так, пока не проходишь двадцать один день, не меняя руку. Трех недель, говорят, хватает, чтобы сформировалась привычка.
Позавчера я отправила почтой последнее украшение из «соболевских» коллекций и надеялась, что теперь у меня все получится.
Но вот. Опять.
На свидании с одним мужчиной думать о другом — это провал.
Официант поставил передо мной чашку капучино и мисочку с тирамису, а перед Игорем — крошечный наперсток эспрессо. Я закатила глаза и поменяла чашки местами. Ну да, в среднем девочки любят молочную жижицу, а суровые седые мужики — горьковатый нектар, я не спорю. Но по тому, что Игорь заказал в итальянском ресторане бургер с индейкой и майонезом, а я буррату — можно было догадаться, что их настоящий итальянский кофе, не хуже, чем в Милане, я тоже оценю больше?
— Учитывая, что у нас третье свидание и по всем правилам нам пора переходить к постели, вопрос о детях вполне своевременный, — заметила я, когда официант наконец отошел.
— Ого, какая ты прямая! Никак не привыкну. Раньше была скромницей, — хохотнул Игорь.
Я поморщилась. У кого же я этой прямоте научилась…
— Ты против? — я закинула ногу на ногу, зачерпнула ложечкой местный божественный тирамису и медленно слизнула крем, не отрываясь, глядя Игорю в глаза.
Он подтянулся, провел по мне подробным и очень мужским взглядом — от кончиков красных туфель на высоченном каблуке до ложбинки в моем рискованном декольте. Платье было очень скромного розового-пудрового цвета, но с таким вырезом скромности этой никто не замечал.
Игорь, в принципе, был неплохим вариантом. Солидный мужчина с хорошей машиной и высокой должностью. Ну, туговат немного, зато сквозь толстую шкуру его не ранят мои уколы — а я в последнее время стала злой до жестокости.
Дважды разведен, что в сорок четыре даже плюс. Значит, не боится отношений и надрессирован на всякую женскую ерунду: дарить цветы, выносить мусор и правильно отвечать на вопросы «Мне идет?» и «Я толстая?»
Только вот отсутствие детей меня немного беспокоило — а ну как захочет младенчика? Часики-то у мужиков как раз в этом возрасте начинают тикать.
— Насчет третьего свидания полностью согласен! — глаза у него масляно блестели. — Но про детей пока рановато говорить.
— Дети часто случаются от секса, — назидательно заметила я. — Даже если очень стараться этого избежать.
— Тогда сразу скажу, что меня они не интересуют. Назойливые орущие создания, от которых двадцать лет потом не отделаться. Никогда не интересовался этой стороной жизни. Даже с первой женой развелся из-за этого.
— А со второй? — я качнула ногой, дотронулась мыском туфли до его ноги и провела по ней до колена. Игорь завороженно проследил мой путь и сглотнул. — Почему со второй развелся?
Что-то он медленно разогревается. Неужели в этом плане тоже будет медленным?
Или есть смысл надеяться на основательность и дотошность?
Надо было брать вино.
Я обернулась, чтобы позвать официанта…
И вздрогнула, встретившись со знакомым взглядом из-под пшеничных волос.
Глаза в глаза, в упор — хоть и через всю террасу.
Так близко — хоть и на расстоянии, когда можно сделать вид, что не узнала.
Рядом Матвей. Уткнулся в телефон, не смотрит по сторонам.
Пока еще не заметил, что его отец застыл на входе и, не отрываясь, пялится на меня.
На заднем плане Игорь что-то такое важное отвечает на мой вопрос, но каждое слово пролетает мимо, не оставляя ни малейшего следа в моем сознании.
Я и сама застыла — только пальцы все сильнее стискивают десертную ложечку.
— Рита? — обеспокоенный голос Игоря. Надо очнуться, обернуться, сделать вид, что… — Что случилось?
— Ничего… — только пальцы щелкают резинкой на запястье.
Прекратить. Прекратить думать об этом, пока не поздно.
