По этому поводу Талейран произнес весьма интересную фразу: «On s’empare des couronnes, mais on ne les escamote pas».
На русский язык эту фразу можно перевести так: «Коронами завладевают, но их не крадут». Или: «Коронами можно завладеть, но их нельзя ловко стянуть». А вот биограф Талейрана Генри Литтон Булвер, комментируя эти слова, упортебляет термин «плутовство».
Отметим, что Наполеон оставил Талейрана в Париже, отстранив его от встречи с испанцами в Байонне. Это покоробило Талейрана, но он предпочел не обижаться. Наверное, тогда он уже высказал свое неодобрение испанской авантюры. Иначе трудно понять очередное оскорбление, нанесенное ему Наполеоном: император приказал Талейрану, по сути, стать тюремщиком принца Фердинанда. Наполеон повелел Талейрану разместить Фердинанда, его брата дона Карлоса и дядю дона Антонио в его замке Валансэ.
Информируя Талейрана об этом, Наполеон написал:
«Позаботьтесь о том, чтобы у них были и еда, и постельное белье, и горшки и кастрюли для кухни. С ними будут десять или около того придворных и, возможно, вдвое больше слуг. Я дал соответствующие распоряжения об их прибытии генералу, отвечающему за жандармерию. Я хочу, чтобы их приняли без показной роскоши, но с душой и радушно, и вам надлежит сделать все от вас зависящее для того, чтобы они не скучали <…> Вы можете взять с собой мадам де Талейрэн и пять-шесть женщин. Если принц Астурийский увлечется прелестной дамой, в которой мы уверены, то в этом не будет ничего плохого; напротив, это даст нам дополнительное средство следить за ним. Для меня чрезвычайно важно, чтобы он не предпринимал никаких неверных шагов, поэтому его надо все время занимать и развлекать <…> На вас возлагается довольно почетная миссия. Оказание достойного приема этим трем выдающимся особам приличествует духу нашей нации и вашему рангу. За те десять или около того дней, что вы проведете с ними, вы узнаете их настроения и поможете мне решить, что с ними делать дальше. Отряд жандармерии будет усилен, в ваше распоряжение поступят сорок жандармов, они исключат возможность похищения или побега принца».
Не правда ли, письмо это больше походит на приказ какому-нибудь квартирмейстеру?
Естественно, мнение самого Талейрана при этом Наполеона не интересовало. Фактически Талейран, сам того не желая, оказался осужденным на почетную должность тюмерщика при низложенном монархе.
Возражать, как мы понимаем, было бесполезно.
Опытнейшего Талейрана, князя Беневентского, занимавшего в конечном итоге пост министра иностранных дел Франции при трех разных режимах, не надо было учить принимать иностранных гостей. Когда испанские гранды подъехали к Валансэ, от их королевских экипажей и нарядов на князя повеяло очарованием далекого прошлого. Понятно, что он испытал при этом глубочайшее душевное волнение. Бывший министр сострадал Фердинанду и его сопровождающим, так как понимал, как жестоко их обманули. И он потребовал от всех обитателей Валансэ выглядеть прилично в присутствии принцев и выказывать им почтение.
С Наполеоном Талейран снова встретился в середине августа 1808 года, когда сопротивление испанцев, нараставшее с каждым днем, начало угрожать исполнению замыслов императора.
В это время Жюно уже вынужден был уступить англичанам Португалию, а корпус генерала Дюпона капитулировал перед испанцами в Андалусии.
Синтрская «капитуляция» генерала Жюно
Подробное описание событий в Португалии не входит в задачи данной книги. Отметим лишь, что генерал Жюно не смог удержаться там. У него для этого было слишком мало сил.
Плюс там началось антифранцузское восстание, которое вспыхнуло до такой степени быстро и повсеместно, что отряды, на которые раздробилась армия Жюно, вынуждены были запереться в городах, где им еще кое-как удавалось удержаться.
Плюс уже летом 1808 года испанские полки из дивизий генералов Таранко, Караффа и Солано, входивших в состав армии Жюно, побросали занимаемые позиции и самовольно начали уходить в Испанию. Более того, в Опорту испанский генерал Доминго Баллеста, самовольно заменивший умершего 18 января 1808 года генерала Таранко, арестовал французского генерала Кенеля, только что по приказу Жюно прибывшего в город для того, чтобы возглавить оставшихся без командира «союзников».
Некоторые испанские части армии Жюно если и не выступили против французов открыто, то практически прекратили повиноваться.
В этой сложной обстановке Жюно проявил решительность и принял очень рискованное на первый взгляд решение разоружить все находившиеся в Португалии испанские войска. Решение это было частично выполнено (к 10 июня были разоружены гренадеры Старой и Новой Кастилии, кавалерийский полк Сантьяго, Мурсийский и Валенсийский пехотные полки, гарнизон в Синесе), что произвело на не отличавшихся особой храбростью португальцев сильное впечатление, но мало что могло изменить в целом. Курьеров Жюно по-прежнему перехватывали, все сообщения с Францией были прерваны…
Плюс 1 августа 1808 года в устье реки Мондегу был высажен британский десант под командованием генерал-лейтенанта Артура Уэлльсли (будущего герцога Веллингтона). Затем этот десант получил подкрепления, и кончилось все это для Жюно очень плохо: его малочисленная армия, лишившаяся трех испанских дивизий, не смогла остановить британцев у Вимейро, и генерал Жюно вынужден был вступить в переговоры.
Многие историки уверены, что Жюно подписал капитуляцию, но это не так.
22 августа 1808 года было подписано Соглашение о перемирии, а 30 августа Жюно провел в Синтре, что в 30 километрах от Лиссабона, окончательные переговоры с англичанами и подписал Конвенцию, но не о капитуляции, как почему-то принято утверждать, а об эвакуации французской армии из Португалии. Слово «капитуляция» (то есть сдача французской армии на милость победителя) во всем тексте документа ни разу даже не упоминается. Конвенция эта уникальна. Ничего подобного история не знала ни до того, ни после. Никогда еще армия-победительница, имея все преимущества в своих руках, не подписывала таких соглашений, дающих так много побежденному противнику и так мало ей самой. Более того, не укладывающаяся в голове необъяснимая благоприятность для французской стороны заключенной в Синтре Конвенции привела потом к созданию в Лондоне специальной комиссии по расследованию.
В самом деле, Синтрская конвенция уникальна. Согласно этой Конвенции, остатки французской армии должны были быть вывезены из Португалии на английских кораблях со всеми военными почестями на родину в Бордо и Рошфор.
Генерал Жюно перехитрил заносчивых британцев по всем статьям. Несмотря на крайне неблагоприятные условия, он сохранил армию, сохранил жизни двадцати с лишним тысяч молодых французов. Он не бросил их на произвол судьбы, как это сделал сам Наполеон со своими более многочисленными армиями в Египте и в России, не капитулировал, как это сделал генерал Дюпон, о котором будет рассказано ниже.
Текст этой Конвенции произвел сильное впечатление в Англии. Эта Конвенция поставила генерала Жюно на степень высокую, но больше в иностранных государствах, нежели в его отечестве. Наполеон хотел победы. Все, что не было триумфом, казалось ему поражением…
