– Тихон, ты разумом помутился, не иначе! Хочешь, прямо сейчас всех братьев сюда позову? Не один я, слышишь! Не один!
– Сейчас не один, – смиренно ответил Тихон, приподнявшись на локтях. Пламя свечи, вырывая его лицо из чернильной темноты, делало кожу похожей на маску. – Ели не вернешься, как я тебе сказал, уже не исправишь ничего.
– Нельзя снам верить! Сны бесы людям насылают, чтобы от Света отворотить! Теперь я знаю, почему ты заболел!
– Лука! – В тесную каюту вошел Федор, самый младший из них. – Еще у двоих лихорадка!
– Никому не спастись, – с тоской выдохнул Тихон, опускаясь на твердую лежанку. – Теперь уже точно.
– Ступай, Федор, – не оборачиваясь в его сторону, велел Лука. Он смотрел на Тихона со злостью, даже ненавистью, желая скорейшей смерти тому, с кем еще недавно делил кров и пищу. – Не знаю, что там тебе привиделось, только я не отступлюсь! Заберу то, за чем приехали, и домой вернусь с благой вестью.
Спустя несколько дней Лука с четырьмя братьями сошли в порту чужого города. Их сразу же взяли под стражу. Точнее, так они подумали, когда услышали незнакомое доселе слово «карантин». Как оказалось, таким странным способом местные пытались бороться с болезнью.
– Мы едим достаточно чеснока, и наши распятия из чистого серебра, – попытался воззвать к благоразумию Лука, пока их вели в какой-то сарай, названный их провожатым постоялым двором. Даже послушники, привыкшие к аскетичному образу жизни, зароптали, увидев место, где им предлагалось спать. Скотина содержится в лучших условиях!
– Либо так, либо отправляйтесь обратно, – беззлобно отвечал провожатый, не сбавляя шага. – Только добираться придется вплавь. Корабли из нашего порта больше не выходят, торговля остановлена. В городе голод и мор, нам ни к чему новые проблемы. Зачем вы здесь?
– Мы паломники, прибыли по приглашению достопочтенного Омида Эшки.
– Его тело сбросили вчера за городскую стену, – провожатый говорил обыденно, будто сообщал незначительные новости. – Хоронить больше негде и некому. Вы последние, кого мы принимаем, и скажу сразу, ваших мертвых мы не отдадим. Хотите, забирайте за стеной, но и туда вас никто не выпустит.
– У нас нет мертвых. – Лука осенил себя крестным знамением. Братья повторили за ним.
– У нас тоже не было. Теперь столько, что можно выстроить из их тел еще одну стену.
Выходит, все зря? Неужели столько усилий ни к чему не приведут? Ворочаясь без сна, задыхаясь от духоты и смрада, Лука мысленно воззвал к Богу, и его просьба была услышана.
Ранним утром, когда солнце больше походило на луну, купаясь в прозрачной лазури неба, он вышел на безлюдную улицу, чтобы вознести молитву и вдохнуть хоть немного чистого воздуха. Снаружи хоть и дышалось легче, но вездесущий запах тлена, множимый духотой, не позволял наполнить грудь, дышать приходилось поверхностно и часто, к чему он вскоре привык.
– Вчера я слышал ваш разговор, в котором упоминался Омид Эшки. – Закутанный в какое-то тряпье настолько, что видны были одни глаза, к Луке обратился коренастый мужчина. Скорее всего, местный – это они одевались странно, прятали лица, сооружали на головах птичьи гнезда из ткани.
– Да, мы прибыли по его приглашению, – оживился Лука. – Ты знаешь, как его найти?
– Если вы умеете говорить с покойниками, можете попытать удачу, отыскав его труп в куче за городской стеной. – Мужчина усмехнулся. Хотя понять его эмоции было непросто, лица совсем не видно, одни глаза сверкают в тусклом свете бледного солнца.
Лука рассердился и тут же заставил себя успокоиться: путь к святыне не мог быть простым. Если возникают препятствия, значит, он идет верно.
– Я могу связать вас с тем, кто хорошо знал Омида, он точно сможет помочь. Не бесплатно.
– Денег у нас нет. – Лука похлопал себя по бедрам, намекая на отсутствие карманов.
– Не нужно денег, – не расстроился местный, – я возьму ваше серебро. Говорят, оно помогает не заболеть. Ты вон стоишь на своих ногах!
«Заблудшая душа! – обрадовался Лука. – Господь посылает ему знаки, говорит с ним. Не просто так братья отдали свои жизни на том корабле, ой, не просто! Он самолично снял с каждого из них распятья, еще не понимая тогда, зачем так поступает. Выходит, им управляла десница Господня!»
Восемь серебряных крестов перекочевали в загорелую ладонь. Лука еще подумал, что мог не отдавать все, местный не знал точное количество серебра. Подумал и решил, что и здесь не он принимал решение, все решено за него.
До конца карантина умерли еще двое послушников, и тот местный, что забрал оплату, едва не передумал отвести их к нужному человеку, однако согласился, когда осиротевшие распятья нырнули ему за пазуху.
Храм, к которому привел их с братьями алчный местный, поражал своим великолепием. Он не был похож на тот, что остался на родине Луки, походя на пышный каравай с диковинными узорами, выдолбленными в камне настолько искусно, что целый день мог бы уйти на одно их созерцание. Так и хотелось потрогать их пальцами, провести по каждому завитку, нырнуть в углубления и впадины. Орнаменты не походили ни на один знакомый Луке, переплетались, образуя лабиринты, узлы, цветочные стебли и бутоны; кое-где попадались звериные морды, водруженные на человеческие тела, и это ему совсем не понравилось – что за святотатство?! Туда ли их привел ушлый проходимец? Лука оглянулся на братьев, лица коих не выражали никакого недовольства, и успокоился. Зря он, наверное, раздухарился, нужно смиренно принимать иные взгляды. К тому же отец-настоятель велел ничему не удивляться по прибытии и следовать строгим указаниям, выданным каждому при отъезде. Сводились они в основном к тому, чтобы получить в дар от старинного его друга мощи, обладающие силой исцеления и немедленно возвращаться обратно.
Как им теперь вернуться, Лука не представлял, полностью полагаясь на волю Господа!
Внутри обители духота не имела власти, сам воздух здесь источал ароматы разнотравья, совсем как в оставленном далеком доме. Местный сказал что-то, певуче растягивая слова, выступившей из темноты фигуре и, раскланявшись, попятился к выходу, где, едва переступив тень, отбрасываемую храмом, припустил со всех ног.
– Приветствую дорогих гостей, – вышедший к ним мужчина с окладистою черной бородой говорил уверенно и громко на их родном языке, разве что едва заметно коверкая некоторые буквы. – Я ждал вас гораздо раньше.
– Мы должны были встретиться с…
– Знаю. – Луке не позволили закончить. – Омид предупредил меня о вашем прибытии, прежде чем… – Здесь мужчина сам запнулся, не желая, видимо, вспоминать о смерти сподвижника. – Можете звать меня Лавр, так привычнее вашему уху. Знаю, для чего вы здесь, и готов отдать требуемое.
