Я быстро прорезал дверь, даже не удосужившись проверить – может, было не заперто. За ней обнаружился сырой каменный коридор, больше похожий на Подземку, чем на приятные коридоры, через которые нам пришлось пройти.
Внутри я увидел тюремные камеры со стальными решётками. Большинство пустовало. В нескольких было по одному или парочке гномов, а в одной даже эльф, который умолял меня освободить его, когда я проходил мимо.
Я не обратил внимания на его крики, но задумался, что такого он натворил, чтобы заслужить тюремное заключение в этой своего рода эльфийской версии Гуантанамо. Может быть, он и напал на наш магазин?
Наконец я добрался до последней камеры и натолкнулся на железные прутья. Сгорбленная фигура лежала на полу в углу.
– Папа? – позвал я.
Мужчина повернулся и сел. Я увидел впавшие глаза на измождённом лице, на котором пробивалась жиденькая бородка. Но это был папа, без сомнений.
Он улыбнулся.
– Я знал, что в тебе это есть, – сказал он гордо.
– Мне очень жаль, папа, – сказал я. – Я не должен был…
– Нет, Грег, – перебил он меня. – Ты не сделал ничего плохого. Давай просто уйдём отсюда.
Я сглотнул, кивнул и велел ему отойти. Он прижался к стене, когда я ударил Кровопийцей по железным прутьям, волнуясь, потому что думал, что топор, осыпая всё вокруг искрами, отскочит.
Но чёрный клинок остался верным своим привычкам и с треском перерубил три толстых прута. Я срезал их у основания, а потом выломал ещё два прута.
Мой папа бросился в коридор. Он обнял меня, и, хотя от него ужасно несло даже для гнома, я тоже обнял его. Только тогда я понял, что действительно совсем не ожидал увидеть его снова живым. Я наконец позволил себе расплакаться. Он тоже плакал. Никого из нас не заботило правило, что гномы не плачут.
Мне не хотелось отпускать его, но пришлось. Всё-таки нам надо отыскать друзей и выбраться отсюда.
«Врубай музыку помощнее».
Я проигнорировал топор и застенчиво вытер последние слёзы. Мой папа тёр влажные глаза, смущённый, как будто он никогда не плакал раньше. А может, и правда не плакал.
Я – точно никогда, и теперь понимаю, почему возникло это правило. Очень неприятное ощущение. Глаза щипало, и лицо стало липким от соли. Мы оба неловко закашлялись, делая вид, что не нарушали главного правил гномов.
«Ой-ой-ой, Грег, как неловко».
– Неужели вам никто не помешал? – наконец спросил папа, видимо, думая, что «слишком лёгкий» побег окажется ловушкой.
– Мои друзья сражаются с охранниками прямо сейчас, – сказал я.
– Друзья? – спросил он. – А как же гномья стража?
– Совет не поверил, что ты здесь, – ответил я.
– Как всегда… гномы… – пробормотал папа. – Идём, надо им помочь.
Я кивнул и повёл его. Мы помчались по обычным коридорам, а не через те дыры, которые я прорубил, надеясь обойти эльфов с другой стороны. Я схватил Кровопийцу и перебросил кинжал отцу.
До места схватки было ещё далеко, но до нас уже доносились крики, вопли, лязг металла.
Даже если мои друзья проигрывали, судя по звукам, врагам пришлось несладко.
Кровопийца вопил от предвкушения.
Мы свернули за угол и с ходу врезались в бой.
Глава 42
В которой выясняется, что скальные действительно тупые, как и говорил Бак
Первым я увидел гоблина. Он стоял ко мне спиной, бросая камни в кого-то, мне невидимого. Я не знал, как он пробрался сюда с правого фланга, но, с другой стороны, я вообще не имел представления о тактиках боя.
Я подошёл ближе, развернул топор широкой стороной и, как огромной мухобойкой, хлопнул гоблина по бугристой голове. Топор и голова с грохотом соприкоснулись, и здоровенное зелёное тело рухнуло на гладкий деревянный пол.
Гоблин застонал от боли, когда я переступил через него и отразил удар эльфийского меча. Я откатился в сторону, потому что охранник уже наносил контрудар, двигаясь быстрее, чем я мог себе вообразить. Его острый клинок пролетел всего в нескольких сантиметрах от моего плеча.
Отец уже схватился с двумя эльфами, оказавшимися поблизости, едва сдерживая их своими неуклюжими движениями и одним маленьким кинжалом. Он оставался в живых только благодаря отчаянной смелости и природным талантам воина, присущим Пузельбумам.
Мы с эльфом обменялись несколькими нападающими и отражающими ударами. Каждый раз, когда наши лезвия встречались, сыпались зелёные и синие искры. Он несколько раз почти одолел меня, явно превосходя навыками рукопашного боя.
Только гальдерватн и доспехи Ари спасали меня. Клинок эльфа отскакивал от каменных частей тела или металлических пластин каждый раз, когда он обходил мою неумелую защиту.
Наконец мне удалось отступить на небольшую площадку в тесном коридоре. Он преследовал меня, но тут из ниоткуда возник камень и ударил его прямо в лицо, сбив с ног.
Ари позади меня улыбнулась и чудом смогла избежать удара гоблина в шею. Я не знал, кто ещё остался в живых и что вообще происходило. Такая тут была неразбериха. Внезапно Кровопийцу вырвали у меня из рук, и передо мной возникла уродливая морда гоблина – наши носы почти соприкоснулись. Ещё двое гоблинов держали меня за руки и за ноги. Меня повалили на пол и от беспомощности я даже смог разглядеть, что происходит вокруг.
Я услышал крик Игана. Лейк отчаянно крикнул в ответ. Их голоса доносились откуда-то издалека. Из-за плеча гоблина я увидел, что папа тоже повержен, кровь текла из многочисленных ран на его руках, плече и теле. Меня накрыло волной отчаяния, и всё, чего мне хотелось в тот момент, было оказаться где-нибудь подальше отсюда. Прочь из этого тесного деревянного коридора, где гоблины собирались разорвать меня на части голыми руками.
Мрак, который отец всё ещё сжимал в руках, вдруг стал ярко красным. Он сиял и гудел от переполнявшей его энергии, и я сразу понял, что он набирает силу: Ари говорила, что такое возможно. Клинок ярко светился красным светом, ненадолго обездвижив стоявших поблизости гоблинов и эльфов.
И тут погас свет. Не только в этом здании или на улицах, но, казалось, свет перестал существовать во всём мире. Всё погрузилось в кромешную тьму. Я услышал вопли и крики, и эта случайность дала нам возможность спастись.
Хватка гоблинов ослабла. Я закрыл глаза и представил себе побег, крушение и падение. Я услышал грохот и треск камней. Гоблины выпустили меня под глухой раскат камней, и я упал на пол.
Я знал, хотя и не мог это видеть, что благодаря моей магии несколько булыжников проломили потолок и свалились на голову гоблинам.
