Почему? Ну, с ампулой ответ, кажется, очевиден. Пока что она единственная имела шанс оказаться тем “фактом, с которыми тут ходят в суд”… С карточкой ситуация выглядела посложнее. С чего бы это вдруг журналистка, интересовавшаяся одно время моей персоной и пишущая, по словам Адриана, об искусстве, стала проводить свой досуг за чтением книг на стоянке полицейского управления? А с того, что для нее, похоже, Вольфар Per не был таким же безымянным и проходным покойником, как для остальных жителей этой планеты. Не правда ли?
Всерьез заинтригованный таким соображением, по возвращении в кабинет я, не прибегая к услугам дворецкого, включил информационный комплекс, перешел в режим видеосвязи и набрал на клавиатуре номер с визитки. Так как время уже перевалило за полдень, то я предпочел номер, помеченный как рабочий, но какая-то девушка не слишком любезно сообщила мне, что мисс Ла Рою, в редакции еще не появлялась, и предложила перезвонить ей домой. Видимо, она меня не узнала, что было даже к лучшему… Однако я последовал совету и задал второй порядок цифр. После весьма продолжительного прозвона – я уже вознамерился дать отбой – подтверждение приема все же пришло, а спустя еще полминуты монитор в стене осветился и на нем возникло лицо мисс Гаэль Ла Рош.
– О! Здравствуйте еще раз, мистер Гальего! – Ее тонкие брови изумленно приподнялись.
– Здравствуйте. – Я невольно потянулся рукой к карману, забыв, что сигары лежат передо мной на столе… – Вы как будто удивлены?
– В общем, да… Хотя я недавно встала и, наверное, просто еще не до конца проснулась…
Если судить по безупречно наложенному макияжу, то это была явная ложь. Но так или иначе, пока я закуривал, она вполне освоилась и, когда мой взгляд вернулся к экрану, живо спросила:
– Неужели вы передумали насчет интервью?
– Боюсь, что с куда большим удовольствием проинтервьюировал бы вас сам, – без обиняков сказал я.
Она улыбнулась и явно рефлекторным движением провела указательным пальцем по переносице.
– Ну хорошо. Это можно было бы устроить… взаимообразно.
Я пытался возразить в привычном стиле типа: “Не стоит. Лучше я вам заплачу”, но вовремя вспомнил, что женщинам таких предложений не делают. По крайней мере прямо.
– Мы могли бы это обсудить. При встрече. Она явно ожидала продолжения, и с заметной, подозреваю, нерешительностью я предложил:
– Что вы скажете насчет ужина?
– Когда?
– Да чем скорее, тем лучше.
– Тогда вам стоило бы сказать – обед, если не завтрак… – Она бросила взгляд на правое запястье, и я не без некоторого удивления отметил, что так обычно носят часы левши. – Часа в четыре подойдет?
– Вполне.
– И где?
Я пожал плечами:
– Признаться, я не любитель светских развлечений, – (она, по-моему, чуть не рассмеялась), – но, возможно, вы знаете подходящее место…
– С точки зрения конфиденциальности, не так ли? Мм… “Уединенные грезы”? Там хорошая кухня к тому же.
– Договорились. Я закажу обед к четырем часам. Значит, до встречи?
– До встречи, мистер Гальего!
Напоследок она бросила мне взгляд из-под полуопущенных век, который у женщин, как мне кажется, называется кокетливым…
Однако я предпочел не заострять на этом свое внимание и поднес руку к интеркому, собираясь отдать Тэду соответствующее распоряжение, но в последний миг передумал и только вызвал Уилкинса.
Как всегда бодрый и подтянутый, он не заставил себя ждать и через пару минут уже входил со словами:
– Добрый день, босс! Есть распоряжения?
– Добрый день, майор… – Я назвал его так совершенно без задней мысли, но его лицо приняло немного странное выражение… – Простите, случайно вырвалось…
Чуть усмехнувшись, он покачал головой:
– Да что вы, сэр! Меня все так называют. Хоть я и в отставке. )
Я подумал, что почему-то мне было бы любопытно узнать прошлое Уилкинса, но решил выждать более удобный случай и взял со стола осколок ампулы в вакуумной упаковке.
– Уилкинс, вы могли бы найти хорошую лабораторию в городе и попросить их провести анализы этого предмета, те, о которых вчера толковал капитан. А лучше – все анализы, которые они вообще умеют проводить… Я, конечно, понимаю, что это не входит в круг ваших прямых обязанностей, поэтому…
– Меня это нисколько не затруднит! – перебил он меня с видом, указывавшим на то, что постоянно предлагать ему деньги совершенно необязательно. – Сделаем, босс. Думаю, лучше прочих – лаборатории в университете и у СБ, причем с нас хватит и первой.
– Да уж!
Связываться со Службой безопасности мне не хотелось ни при каких обстоятельствах, даже учитывая, что наша (Новой Калифорнии, разумеется) контрразведка считалась, по сравнению с некоторыми другими, ненавязчивой и безобидной…
Получив от меня пакетик, Уилкинс спрятал его в нагрудный карман и как бы между делом поинтересовался:
– А нет ли чего в смысле моих прямых обязанностей?
– Есть. Сегодня в четыре часа я обедаю в “Уединенных грезах”. Знаете, кстати, где это?
– Знаю. – Он не стал скрывать довольной улыбки. – Спасибо, что предупредили заранее, босс. А то я все боялся, что вы не сделаете надлежащих выводов.
– Уилкинс!
– Понял, сэр. Обед в “Уединенных грезах”. В четыре часа. Мы проведем подготовку.
– То есть вы там побываете?
– Разумеется.
– Тогда не сочтите за труд сделать заодно заказ.
– Хорошо. На сколько персон?
– На две.
– А с кем вы обедаете? – Заметив недовольство, ясно проявившееся на моем лице, Уилкинс развел руками: – Сэр, мне важно знать это с профессиональной точки зрения, следовательно, мой вопрос не подпадает под нашу договоренность…
– Ну давайте сейчас в казуистике потягаемся. – Я саркастически ухмыльнулся. – Это, правда, не секрет. Я обедаю с мисс Гаэль Ла Рош. Это та журналистка, с которой мы вчера повстречались у полиции.
– Ну да. Я так и предположил, – хмуро бросил он и двинулся к двери.
– Уж не подумали ли вы, Уилкинс, что я отправляюсь на свидание? – весьма холодно поинтересовался я ему вслед.
– Нет, сэр, я подумал не об этом. – Так и не повернувшись, он вышел из кабинета.
“А не слишком ли много он себе позволяет?” – раздраженно спросил я у закрывающейся двери. Вместо того чтобы обратить внимание на его слова…
В образовавшиеся свободные пару часов я также не стал утруждать себя тяжелой работой и, спустившись в подвал, отрабатывал правый джеб – он и в лучшие-то годы был моим слабым местом, а сейчас просто выродился в нечто несусветное.
