Уилкинс развел руками и воздел очи горе, демонстрируя ярко выраженное неуважение к подобным материям, но промолчал. В попытке укрепить свою позицию (больше, правда, для себя, нежели для майора) я обратился к Гаэли, внимательно следившей за нашим диалогом:
– А вы что думаете по поводу барона Лагана? Судя по чуть обозначившемуся румянцу, ей, похоже, польстил тот факт, что я поинтересовался ее мнением. Тем не менее спешить она не стала и, лишь выкурив половину очередной сигареты, покачала наконец головой:
– Не берусь судить. Рассуждения майора… смахивают на правду, честно говоря. Но и с вами я не могу не согласиться. Я тоже видела барона, хотя и не разговаривала. И„. Ну, он показался мне симпатичным парнем. Не похож на хладнокровного мерзавца, каким надо быть для таких штучек.
– Этому парню почти сотня лет по земному счету. И он действительно не хладнокровный мерзавец… – (Похоже, она заметила в моих словах некую двусмысленность и уже открыла было рот, но я предпочел не развивать эту мысль). – Ну и в любом случае относительно Бренна ситуация скоро должна проясниться. Он ведь тоже на Денебе.
– К которому мы стремительно приближаемся, – скопировал Уилкинс мою интонацию. – Вы, к слову, не знаете, где он в точности находится, герцог?
– Бренн живет где-то в комплексе Республиканского Университета. Это на южном континенте. У черта на рогах.
– И то славно. – Уилкинс немного помялся, но все же спросил: – Вы уж не обижайтесь, босс, но я вынужден рассматривать господина барона в качестве предполагаемого противника. И поэтому хотел бы знать, что он представляет собой с этой точки зрения?
– Ну хорошо… Барон Латан, как и все уроженцы Запада, неважный чародей, однако какой-то арсенальчик под рукой у него есть. И уж наверняка его жилище защищено нехуже моего замка. В рукопашной схватке он опасен, превосходно владеет любым метательным оружием. Видимо, огнестрельным тоже – с его-то глазомером. Правда, в прежние времена я всегда его побеждал.
– Что ж, могло быть и хуже, – без особой радости заключил Уилкинс, и я решил прекратить дискуссию – время покажет…
Однако в одном-то он был безусловно прав – с Бренном дела обстояли неважно, а кроме него, никаких зацепок не было. Поэтому в порядке благого пожелания я заметил:
– Плохо другое. Если – или, лучше сказать, когда… выяснится, что Бренн невиновен, мы рискуем остаться… гм… не у дел. Вот если б мы могли как-то сузить круг подозреваемых…
– А что ж тут не мочь? – На лице Гаэли вдруг появилось лукавое выражение. – По-моему, у нас имеется отличный шанс.
– Ну да! – фыркнул Уилкинс. – Какие-нибудь очередные фантазии! Дескать, этот парень с симпатичными ямочками на щеках – ну какой же из него убийца; а вот тот, со сросшимися бровями, вполне годится на роль законченного злодея.
Гаэль проигнорировала это выступление, давая понять, что она выше подобных инсинуаций, и протянула мне какой-то лист, лежавший рядом с ней на столе:
– Взгляните, герцог. Эта бумажка была среди прочих в бумажнике капитана Брауна.
Приподнявшись, я взял сложенный вчетверо листок и развернул его – мне показалось, что я и вправду видел такой при беглом осмотре в космопорте Новой Калифорнии. Но его содержание ничем не поражало воображение: коротенький список из дат и напротив них – названия планет. Написано от руки и вроде как почерком капитана… Напрашивался, конечно, вопрос откуда он там взялся, но…
– Я все-таки не понимаю…
– Ясно. Дайте сюда! – В ее тоне сквозило уже неприкрытое нетерпение, и я подчинился.
Ничего больше не сказав, она вынула из сумочки ручку и резкими движениями принялась что-то дописывать на листе… Это заняло всего несколько секунд, а затем она вновь вернула мне бумагу со словами:
– Ну а так?
На этот раз до меня наконец-то дошло. С первого взгляда. Теперь список выглядел следующим образом:
13.11, Рэнд – граф Таллисто
10.12. Вега Прайм – герцог Креон
18.01. Земля – барон Данферно
3.02. АятаресП – герцог Дан
23.02. Новая Калифорния – герцог Галлего
15.03. Рэнд – граф Таллисто
18.04. Аркадия – Князь Д'Хур
5.05. Денеб IV – барон Лаган.
Пока я в изумлении таращился на бумагу, Гаэль профессорским тоном объяснила:
– Я исхожу из того предположения, герцог, что вы попросили капитана разузнать, где и когда Вольфар Per пользовался своей кредитной карточкой. Иначе как объяснить появление в его бумажнике номера, который я сама же вам дала. Я права?
– Да, – севшим вдруг голосом подтвердил я.
– Но, по-видимому, на Калифорнии его поджидала неудача. Думаю, после наших с ним расшаркивании в космопорте Вольфар понял, что карточка засвечена, и отправил ее в ближайший утилизатор. Однако задним числом ничего уже уничтожить нельзя или, во крайней мере, трудно. Каштан проработал в полиции… Сколько? Лет тридцать минимум? И уж, конечно, об этом звал. Поэтому направился в “Трэвел интергалактикс”, которой принадлежит почти монопольное право на пассажирские перевозки в Галактике, и запросил тамошний компьютер, не знает ли тот чего про наш номер. В принципе это секретная информация” но для полицейских – вполне доступная. В результате ему на монитор выкинулся список, который он коротенько переписал и который вы сейчас держите в руках, герцог. Это перечень планет, на которые Вольфар заказывал себе билеты!.. Подозреваю, что если за капитаном следили, то это мероприятие и стало последней акцией, после которой его необходимо было убрать – слишком ценная информация. Но это лишь предположение – А что до остального, то согласитесь, герцог, моя версия хорошо вяжется с вашими собственными недавним предположениями и тем, что писали вам Лан и Таллисто!
– Да! Здорово! – Я не сдержал восхищения, и Гаэль продолжила, еще более воодушевившись:
– Учтем также и то, что вы говорили о скрытности Вольфара. Можно ли допустить, чтобы он доверился кому-нибудь, не повстречавшись с ним лично? Уверена – нет. Так что, сколько бы у него ни было сообщников, все их имена есть – в этом списке. А сколько их там вообще, не считая вас? Шесть? Ну вот, таким образом, мы сузили круг почти вдвое! – победоносно закончила она.
М-да, конечно, это можно было подвергнуть критике. Всякие там оговорки: если то да если се – все это работало, например, только при условия, что моя собственная версия событий была верна, тем не мене.. Когда в детстве дядя запутывал меня в дебрях логической головоломки, казавшейся “не неразрешимой, а затем неуловимым жестом фокусника расставлял все на свои места, я принимался хлопать в ладоши. И хотя я все же воздержался от столь бурного проявления эмоций, желание поаплодировать ей, не скрою, было. У Уилкинса же вид был бледноватый и в то же время удивленный. Он оказался посрамлен и осознавал это, но смотрел на журналистку так, будто впервые ее увидел. Наконец он не выдержал и попросил меня:
