Но все пошло не по ее сценарию.
Посмотрела на увесистую карту и вдруг поняла, какой сейчас серьезный козырь в ее руках. Любой поймет, что с таким диагнозом Амелия не могла родить собственного ребенка. Остается только доказать, что она — не Лера…
Хлопнула входная дверь, послышались голоса. Напрягла слух и поняла, что отец вернулся из рейса. Не хотелось рассказывать ему о случившемся, снова вгонять под кожу иголки воспоминаний. Скорее всего, мать сама ему все расскажет. Должен же он знать, что доченька объявилась, быть в курсе того, что она натворила.
Через час он постучался, и она удивилась, когда взял ее за руки и сказал, что поступок Лии переходит все границы. Спросил, нужна ли ей какая-нибудь поддержка, заверил, что готов сотрудничать с адвокатом, если понадобится. Когда отец ушел, Лера вдруг поняла, что смотрела на родителей сквозь призму обиды и непонимания. Да, они неидеальны, да, они всю свою любовь отдали не ей, но сейчас, когда она оказалась в беде по вине их любимой дочери, они, несмотря ни на что, готовы поддержать. Даже мать не призналась Амелии, что видела, как перевозили ее деньги из гаража. Все сделала так, как и просила Лера. Не подвела. Хотя можно догадываться, чего ей это стоило. Лия наверняка из нее всю душу вытрясла, пытаясь выведать, где лежат миллионы.
Илья хоть и расхваливал своего адвоката, а все равно они с Евой идут впереди. Возможно, муженек еще сможет выкрутиться, но у сестрицы нет никаких шансов.
Теперь Лера знает о ней все и вряд ли сможет чему-то удивиться. Амелия наверняка сейчас кусает губы от злости и проклинает ее на все лады. Небось опять затеяла какую-то пакость.
Так она думала, пока однажды в полдень, вернувшись с прогулки домой, не увидела пиджак Лии в коридоре. В тот миг она еще не знала, что услышит исповедь сестры и увидит всю ситуацию ее глазами.
Глава 14
Переступила порог и онемела, когда увидела на вешалке бордовый пиджак сестры. Медленно опустила голову и нащупала взглядом яркие остроносые туфли. Сердце заколотилось как бешеное, дыхание перехватило. Что она здесь делает?
— Я больше не могу это держать в себе! — высекло воздух словно плеть. Лера замерла на месте, прислушиваясь.
— Господи, да на тебе лица нет! Что случилось? — донесся до ушей встревоженный голос матери.
— Я стерва, настоящая стерва… — пробормотала она, но Лера услышала. — Вы меня никогда не простите…
Видимо, в этот раз она не собирается устраивать скандал. Не тот у нее настрой. А зачем пришла тогда? Хочет надавить на жалость?
— Лия, присядь, ты сейчас упадешь!
Послышался шорох и скрип, будто передвинули кресло. Свинцовая тишина сдавливала виски. Лере казалось, что она слышит собственный пульс.
— Я никому и никогда об этом не говорила, все держала в себе, — сдавленный голос сестры разорвал тишину. — Часто, когда смотрю на Лешку, задаю себе вопрос: «Почему я так ненавижу Леру?» И вот сейчас, многое проанализировав, я поняла, почему. Все началось еще с детства. Вы с папой просто душили меня своей любовью и опекой, шагу не давали ступить, а Лера всегда держалась обособленно и делала все, что считала нужным. Вы позволили ей распоряжаться своей жизнью самостоятельно, в то время как ко мне всегда лезли со своими советами, объясняли как несмышленому ребенку, поэтому я все делала вам наперекор. Надеялась, что махнете рукой и оставите меня в покое. Знаешь, уже тогда я в первый раз почувствовала ненависть. Она росла где-то глубоко, такая слабая, незрелая, как росток. Мне кажется, тогда ее еще можно было вырвать.
А потом я увидела Матвея и влюбилась без памяти. Никто даже не догадывался, что я не спала ночами и все время рыдала в подушку, потому что он выбрал Леру, а не меня. Каждый раз я представляла себе, как он целует меня, а не ее, как обнимает мои плечи, а не плечи сестры, как надевает мне на палец обручальное кольцо. Безумно красивый, умный, самостоятельный и к тому же настроен решительно. Где еще я могла такого найти? Я скрипела зубами от злости, когда они стояли под нашими окнами и обнимались. Все глаза себе выплакала, подслушивая их телефонные разговоры. Не знаю, как я решилась сыграть роль сестры. Наверное, впала в какую-то прострацию, слишком много нервничала и переживала, плохо понимала, что делаю. Я подстроила все так, чтобы Лера думала, будто свидание отменилось, а вместо нее пришла я. Одетая точь-в-точь как она, даже сделала такой же косой пробор… Я светилась от счастья, была на седьмом небе, мне ничего не стоило отзываться на ее имя. И Матвей… он был слишком ослеплен любовью, чтобы понять, в чем дело. Лера увидела нас вдвоем и не стала мешать. А я всеми правдами и неправдами отвадила отсюда его, чтобы никто не догадался о моем обмане.
Лера на цыпочках подошла к двери и заглянула в щель: Лия сидела в кресле ближе к окну, свет падал на ее лицо, которое искажала судорога боли. Это был тот самый момент, когда сестра сорвала привычную маску надменности и холодности и показала себя такой, какая есть на самом деле: несчастной и раздавленной.
— Матвей заметил подмену только когда увидел имя в моем паспорте. Мы тогда были в ЗАГСе, я не знала, как ему сказать, поэтому тянула до последнего… Он так сильно разозлился, что я даже думала, он убьет меня на месте… — продолжила Лия и запнулась, будто в ее горле застрял ком, мешающий говорить.
Шея затекла от неудобной позы, Лере пришлось прислониться к стене. Даже не верилось, что все это происходит в реальности. Может, просто сон? Не может Амелия прийти сюда в таком состоянии и раскрыть душу. Кто угодно, только не она! Но нет же, это не марево, не галлюцинация. Она и вправду сидит сейчас в соседней комнате и рассказывает о прошлом…
На меня накатило такое отчаяние, что я выла в голос, когда была дома одна, я ревела столько ночей напролет, что и не передать! Я завидовала ей самой жуткой завистью и ненавидела себя за это. В тот самый момент, когда я решила вычеркнуть свое прошлое, замолить грехи, начать все с чистого листа, в тот самый момент я вдруг узнала такую новость… Чувство несправедливости буквально пожирало меня изнутри. Я была в таком состоянии, как будто в прострации, ничего не могло меня вытащить. Помню, как Илья тряс меня за плечи, что-то кричал… Я очнулась, когда он сказал, что все устроит, что Лера подпишет отказ и исчезнет из нашей жизни. Я поверила ему. Не могла не поверить. А поговорить с Лерой лично я боялась. Да, меня грыз страх, я думала, она опять скажет, что я не смогу построить счастье на обломках… Что моя жизнь, склеенная кое-как, криво подштопанная, опять полетит в тартарары, разобьется вдребезги, как когда-то моя машина… Илья убеждал, что присвоить ее имя — хорошая идея, что Лера уступит, смирится. Я ни в коем случае себя не выгораживаю, мама. Это просто крик души! Как долго я играла роль отъявленной стервы, сколько носила масок, но я никогда не была собой. И это самое страшное — в погоне за мечтой потерять самого себя. Потерять свою душу. Запомни: если ты теряешь душу — ты в итоге теряешь все…
Снова повисло молчание. Лера вдруг обнаружила, что завязывает узлы на шарфике. Тихонько поднялась на ноги и отступила к двери. Показалось, будто Лия сейчас выйдет из комнаты. Но чутье подвело.
