– А ты что думаешь?
Тейтум взглянул ей в глаза.
– Что-то здесь не бьется.
– Давай посмотрим.
Вместе они вошли в спальню Зои – где Тейтум, разумеется, никогда прежде не был. У порога она на секунду замялась, вспомнив, что у нее не прибрано: повсюду разбросана одежда, в том числе и белье, на столе три чашки с остатками кофе, на кровати и на полу кипы бумаг. Ну и черт с ним!
– Не обращай внимания на… – она обвела спальню неопределенным жестом, – на все.
– Договорились, – усмехнулся Тейтум.
– Судя по следам крови и по показаниям Андреа, когда Марвин выстрелил в Гловера, тот стоял здесь. – Зои встала у кровати.
– Значит, Марвин – у двери. – Тейтум занял место своего деда. – У него сотрясение и сломан нос. Скорее всего, прислонился к стене или к косяку.
– Он стреляет. Ранит Гловера в бок.
– К сильной боли Гловер не привык, – задумчиво произнес Тейтум. – Насколько нам известно, в детстве его не били. Он никогда не лез в драки – по крайней мере, такие, в которых не имел явного преимущества. И охотился всегда на слабых.
– В Чикаго я задела его ножом, – медленно покачала головой Зои, вспоминая тот день. – Порез был неглубокий, но он испугался до полусмерти.
– Итак, ему больно.
– Второй выстрел – и промах, пуля выбивает окно. Но Гловеру вряд ли становится легче.
– В Марвине он видит непосредственную угрозу. И понимает, что стрельба привлечет копов. – Зои закусила губу. – Надо бежать.
– Окно разбито, повсюду острые осколки стекла, и он не хочет поворачиваться спиной к Марвину. – Тейтум устремил взгляд куда-то в пространство, словно видел то, что происходило здесь несколько дней назад. Зои знала этот взгляд, не раз слышала от Андреа, что сама, когда задумывается, смотрит так же.
– И бежит к дверям.
– Верно. – Тейтум повернулся к двери, готовый повторить путь Гловера.
– Тейтум! – вырвалось вдруг у Зои. Она сама не поняла, почему его остановила.
– Что такое? – удивленно спросил он.
– Ничего. Пойдем вместе.
Они вышли из спальни. Тейтум открыл входную дверь и выглянул в холл. Лестничная площадка, лифт, двери соседних квартир.
– Куда же дальше?
– Он напуган, – напомнил Тейтум. – И ранен.
– И знает, что снаружи копы, – добавила Зои. – Не случайно же он сам переоделся копом.
– А как он, переодетый копом, попал в здание? – спросил вдруг Тейтум.
– Как он вообще попал в здание? Час был уже поздний. Полицейские наверняка обращали внимание на всех, кто входил и выходил.
Зои привыкла думать в одиночку. Прежде, работая с Тейтумом, она лишь проверяла на нем свои теории. Но теперь словно включилась какая-то связь между ними – и они начали думать в унисон, как шестеренки единого механизма.
– Мы знаем, что в Дейле он прожил несколько недель, – сказал Грей.
– И, стоило мне уехать, – выполз из своей норы.
– Андреа сказала копам, что он как будто хорошо знал твою квартиру, – продолжал Тейтум. – Знал, где что расположено. Они предположили, что он уже залезал сюда, когда никого из вас не было дома.
От этой мысли Зои охватила тошнота.
– Не обязательно. В таких домах все квартиры одинаковые.
– Он ждал. – Тейтум огляделся вокруг. – Обычная его тактика, верно? Засесть в засаде и ждать добычу. Найти подходящее место, затаиться там… и просто ждать.
Зои кивнула.
– Ждать, пока мимо пройдет одинокая девушка.
Глава 93
Управляющий домом, ворчливый старик, поначалу наотрез отказывался общаться с ними без ордера. Однако Зои и Тейтум – все в той же новой манере, которая и ставила ее в тупик, и безмерно радовала, – поняли друг друга без слов и разыграли целый спектакль. Зои была жертвой, к которой кто-то вломился домой, а Тейтум – суровым федеральным агентом, готовым покарать негодяя.
Не прошло и семи минут, как управдом готов был хоть первенца в жертву принести. Впрочем, первенец им не потребовался. Только имена и описание внешности всех новых жильцов.
Описывать людей управдом оказался не мастер. Впрочем, среди новых жильцов нашелся один-единственный одинокий мужчина средних лет: некий Дэниел Мур.
Ключи от квартиры управдом им не дал, зато сообщил, что сходит туда сам, а они, если хотят, могут пойти с ним вместе.
Полчища мух и витающий в квартире запах с порога сообщили, что в этой квартире уже несколько дней никто не живет.
В кухонной раковине валялась гора грязной посуды с остатками тайской еды навынос. Воняло неописуемо; управдом, зажав нос, бормотал что-то о насекомых, счетах за уборку и судебных исках.
Зои, не обращая на него внимания, двинулась прямиком в спальню. Тейтум – за ней.
И на полу, и на простынях темнели пятна засохшей крови. Сомнений не оставалось. Словно подстреленный зверь, Гловер убрался в свое логово и здесь зализывал раны.
Зои нахмурилась, соображая. Здесь он был в безопасности, а потом снова бросился бежать… почему?
– Что-то его спугнуло, – произнес у нее за спиной Тейтум.
– На следующий день после нападения на Андреа полицейские опрашивали соседей, – ответила Зои. – Ходили из квартиры в квартиру, интересовались, не видел и не слышал ли кто-то чего-нибудь подозрительного.
– Постучали и сюда.
– Наверное, еще и объявили: «Откройте, полиция!» – Зои представила, как Гловер скорчился в углу, зажимая себе рот, чтобы не издать ни звука, – и при мысли о том, что он был ранен и напуган, испытала некоторое удовлетворение.
– Подождал, пока они уйдут, собрал самое необходимое и бросился наутек, – проговорил Тейтум, разглядывая бумаги на тумбочке у кровати. – Телефонные счета на имя Дэниела Мура… Похоже, он состряпал себе полноценную фальшивую личность.
– Или украл, – добавила Зои. – Он уже много лет в розыске и все это время умудрялся как-то скрываться от полиции.
– Взгляни-ка! Счет из больницы.
На секунду Зои подумала, что Гловер обратился в больницу со своим огнестрельным ранением. Но нет, настолько он еще не обнаглел. Счет был за МРТ, трехнедельной давности.
Результаты МРТ она нашла скомканными на полу. Развернула, перечитала несколько раз – и широко раскрыла глаза.
– Что там? – спросил Тейтум.
– Подозрение на злокачественную опухоль мозга, – ответила Зои. – Возможно, он умирает.
Вот и сложилась головоломка! Последний элемент со щелчком встал на место. Теперь понятно, почему Гловер не стал ждать, пока уляжется шум и охрана Андреа потеряет бдительность. Он просто не мог себе позволить долго ждать.
