— Петька, а ты кто по национальности? — не выдержав, спросила Тамара.
— Элькан бэйэнин, — странно ответил абориген и бесстрастно взглянул на девушку. Дальше наступила тишина.
— Это кто? — удивилась княжна. Не помнила она что-то таких народностей в Приамурье.
— Петька — негидалец, — оскалился Ленька, блестя фиксой. — Что-то общее с тунгусами и маньчжурами. Мало их осталось, вот и разбрелись по глуши, чтобы совсем не извели.
— Да кто же их изводит? — удивилась девушка. — Все малочисленные народы освобождены от налогообложения, им еще и приплачивают. Сама знаю. Есть указ императора на этот счет.
— Плохие людишки шастают туда-сюда, — вдруг ответил Петька, решив присоединиться к разговору. — Золото ищут, зверя мелкого бьют. И нас бьют, если не показываем, где они водятся.
— Но это же преступление! — воскликнула Тамара и осеклась. Кто она такая, чтобы сейчас поднимать бурю в стакане? Здесь изначально люди живут по другим законам, отличным от западной и центральной России. До сих пор главным аргументом является наличие оружия. Вооружен — значит, за тобой право и сила. Можно навести порядок железной рукой, но, когда власть уйдет, на пустошь придут такие мрази, что прошлые страхи покажутся мелкими неприятностями. Так было, и так будет всегда, пока над головами этих людей шумят вековые сосны, кедры и лиственницы.
Горел костер в сгущающейся темноте; изредка стреляли раскаленные угли из пламени, отлетая далеко в сторону. Петька аккуратно подбирал их голыми пальцами и кидал обратно. Тамаре казалось, что ночь как-то быстро подобралась к загадочному становищу и стала обступать со всех сторон, сжимая живое пространство до маленького освещенного пятачка, где сидели люди. Нет, вот и собака подобралась ближе, разлегшись между Петькой и Тамарой. Осмелев, она запустила в его густую шерсть руку и задумчиво перебирала ее между пальцами. Пес лежал смирно, отрешенно глядя на пламя, иногда топорща уши, настраиваясь на загадочные таежные звуки.
— Что за порода, Петька? И как зовут собаку?
— Монгольский волкодав, хотошо, — ответил абориген. — Подарили друзья. Зовут Оськой.
— Оська! — позвала Тамара, и волкодав добродушно посмотрел на нового жильца, после чего зевнул, обнажая мощные клыки. Да уж, от такого не убежишь.
Когда мясо сварилось, Петька шустро повесил котелок поменьше, в котором он варил зелье для девушки. Но сейчас там была чистая вода для чая.
— Жрать пошли, — сказал Ленька, вскакивая с чурбака. — В доме стол есть, не на коленях же рубать.
В дом, так в дом. Тамаре было любопытно, что собой представляет лесная изба. Конечно, она была побольше сараюшки, но не отличалась простором. Сразу у входа слева стоял струганый стол со скамейками, справа — чугунная печь, большая, а рядом кучка аккуратно наколотых чурбаков. Дальше — крепкие полати. Для мужиков в самый раз. Здесь и было все рассчитано на мужскую компанию, приезжающих сюда поохотиться или шишковать. Никаких перегородок, комнатушек. Одно на всех помещение. Уже хорошо, что пол деревянный.
— Спать будешь здесь, — заявил Ленька и нехорошо ухмыльнулся. Он вообще весь вечер не сводил глаз с Тамары, и уже, наверно, раз на двадцать мысленно раздел ее. Похоть читалась в его взгляде, тут самая тупая курица сообразит, что надо держать ухо востро. Но как защититься от придурка? Хотя бы простенький перочинный нож под рукой иметь, — с тоской подумала девушка, присаживаясь за стол.
Петька вошел следом с котелком, из которого до ноздрей долетали умопомрачительные запахи бульона, кореньев и мяса. Вареный шмат упал на разделочную доску. Абориген нарезал крупно хлеб и кивнул Тамаре:
— Кушать будем. Не стесняйся, бери, сколько надо.
Потом сообразил, что с голыми руками девица ничего не сделает и быстро напластал мясо такими же крупными кусками, поставил на середину стола солонку, а бульон разлил в кружки.
— Вот, пей сначала это, — очень уж заботливым оказался Петька. И каким боком он с этим придурком?
Ленька успел откуда-то достать шкалик с водкой и мутный граненый стакан. Плеснул туда и махом выпил, отчего маслянистые глаза в свете керосинового фонаря, подвешенного над столом за крюк, вбитый прямо в потолок, засветились непонятной радостью. Тамара поняла, что обязательно надо озаботиться какой-то защитой. Да хотя бы гвоздь найти! Уж его-то вогнать в глаз Леньки, если полезет со своими ручонками, сумеет!
Эх, если бы не реальная угроза со стороны блатного, нахождение княжны в лесу могло стать неплохим приключением для столичной барышни! Даже сторонние мысли о людях, подстроивших это самое приключение, куда-то улетучились.
Поев, Тамара сразу осоловела. Питательный бульон, два приличных куска оленины и горячий чай с сахаром мгновенно срубили ее — захотелось спать. Но предстояло сделать еще одно дело: найти хоть самое захудалое оружие. Взгляд ее упал на кучку наструганных лучин возле печки. Они предназначались для растопки, но деятельная мысль девушки уже определила одной из них нужное место. Делая вид, что интересуется печкой, княжна присела возле нее, а сама незаметно зацепила щепку поострее и с трудом затолкала под рубашку.
— Ты чего там высматриваешь, цыпа? — уже довольно хмельным голосом поинтересовался Ленька. Он в одиночку оприходовал шкалик и теперь жадно рвал мясо, густо засыпая его крупной солью.
— Печку на ночь затапливать будете? — придавая голосу наивность, спросила Тамара.
— С ума сошла? — засмеялся Ленька. — Июль на дворе, можно с открытыми дверями спать! Жара на улице уже неделю стоит, воздух прогрелся. Задохнуться захотела?
— Ну и ладно, спросить нельзя? — пожала плечами девушка. — Мне выйти надо.
— Куда собралась? — надзиратель воткнул нож в столешницу.
— Тебе обязательно надо знать? — огрызнулась Тамара. — По своим делам хочу, в кустики.
— Давай, провожу, — работая челюстями, сказал Ленька. — Посторожу, чтобы волки не утащили.
— А Оська на что? — усмехнулась девушка, продвигаясь к выходу. — Где здесь можно…
— Тебе кто-то разрешал выходить? — голос у надзирателя изменился. — Вольную почувствовала? Прижми свои булки! Здесь я милую и казню. Поужинаю, тогда сходишь.
— Мне очень нужно, — сжимая зубы, ответила княжна. — Я двое суток с магической отравой внутри провалялась, а теперь она наружу просится. Пусти, будь человеком!
— За выход — рубль, — хекнул Ленька, опрокидывая в себя остатки водки. — Если нет денег — натурой расплатишься.
— А твои хозяева тебе вольную давали? — сощурила глаза Тамара, наливаясь бешенством. — Не думаю, что за такое удовольствие тебе руки целыми оставят.
— Хорош бакланить! — мужик осерчал. — Как сказал — так и будет.
— Я могу посторожить, — поднялся молчавший до сих пор Петька и взял в руки карабин, который неведомым образом перекочевал со столба в избушку. — Пошли, унатч
[4], не бойся Леньку. Он дурной после водки бывает, сейчас спать ляжет.
