Патриарх усмехнулся. Не он на поклон идет к князю Константину, а сам брат императора стремится к разговору. Что ж, поговорим.
Константин Михайлович оказался пунктуальным гостем. Как только Назаров услышал стрекот винтокрылой машины над домом, он кинул взгляд на часы. Минута в минуту. Глубоко вздохнув, он еще раз осмотрел себя в большое зеркало, поджал губы, отметив, что выглядит очень бледно. «Совсем развалился, старый пень, — подумал он. — Ну, может, это и к лучшему. Признаки глубочайшей депрессии, одиночество, заброшенный дом».
Снаружи послышались энергичные голоса и топот множества ног. Назаров одернул парадный костюм, еще раз пригляделся к своему отражению и повернулся лицом к входной двери, тяжело опершись на трость.
Первыми в дом вошли двое моложавых мужчин в темных костюмах. Это были телохранители Великого князя. Они молниеносно разошлись в разные стороны, мазнув взглядами по хозяину имения, и без слов застыли на месте.
Константин Михайлович что-то ответил бубнящему Сашке, и только потом появился перед Назаровым с веселой улыбкой на лице.
— Здравствуй, Анатолий Архипович! — воскликнул он, приближаясь к застывшему Патриарху. — Вот уж точно: отшельник! Не обижаешься, что прервал твое уединение?
— Ваше Высочество! — склонил седую голову Назаров, приветствуя появление высокого гостя. — Мой дом всегда готов принять вас. Глубоко извиняюсь, что не встретил, как подобает вашему сану…
— Пустое говоришь, Анатолий Архипович! — махнул рукой князь, поглядывая на стол, сервированный на две персоны, где гостя дожидался приличный ужин. — Я ведь вижу, как тебе тяжело ходить. Давай-ка, присядем!
— Тогда к столу, чтобы не терять время даром! — широким жестом хозяина сказал Патриарх, и, дождавшись, когда Великий князь займет место, сел напротив него.
— Позволь, похозяйничаю? — князь Константин взялся за графин, получил утверждающий кивок и разлил холодную водку по хрустальным рюмкам. — За твое здоровье, Анатолий Архипович!
После первой Меньшиков, нисколько не чинясь, зацепил вилкой кусок буженины, отправил ее в рот, и только когда прожевал, наполнил рюмки снова. Но поднимать ее не стал, а отодвинул в сторону.
— Думаю, кругами ходить не будем, Анатолий Архипович, — сказал князь. — Я ведь к тебе не просто так в гости заглянул. Есть причина.
— Я и не сомневался, что казенный вертолет гонять за сотню верст ради вредного старика не будут, даже с Великим князем, — усмехнулся Патриарх. — Так за чем дело стало?
— А я о правнуке твоем хочу поговорить. Зовут Никитой, но сейчас он почему-то носит другое имя и фамилию. Знаешь об этом, Анатолий Архипович?
Великий князь ожидал, что старик начнет ломать комедию, упорно запираться и доказывать, что у него не осталось близких родственников. Что ж, так будет даже лучше. К его удивлению Патриарх после небольшой паузы, взятой, скорее, для мгновенного анализа ситуации, ответил положительно:
— Знаю об этом. Давно знаю. Неужели, князь, думаешь, что я совсем с ума выжил? Нашелся правнучек. Только какой твой интерес?
— Очень даже большой, — улыбнулся Меньшиков. — Давай выпьем сначала!
— Напоить хочешь? Знаешь же, что не получится!
— Архимага не перепьешь, — согласно кивнул князь. И опрокинул в себя содержимое рюмки. Хороша! Теперь можно и закусить! — Дело такое, Анатолий Архипович. Сейчас в Албазине находится моя старшая дочь Тамара. Молодые люди умудрились познакомиться. Ну, не совсем правильно выразился. Помогли ему, подтолкнули. Здесь я честен с тобой, признаю, как есть. Вот я и подумал, что надо предупредить Патриарха, чтобы не возникло никаких недомолвок. Ведомо мне, какой интерес проявляет к твоему внуку Китсер и его холопы. Войну надо заканчивать.
— И каким образом? — ехидно поинтересовался Назаров. — Хочешь предложить мне размен?
— Это не размен, а разумное предложение. Я беру под свое покровительство Никиту, а ты официально возвращаешь его статус как наследника рода. Главного наследника, со всеми вытекающими последствиями. Таким образом, мы со всех сторон прикрываем мальчишку от дальнейших попыток некоторых родов присвоить себе его Силу.
— Странно, я думал, что Китсеры — твои холопы, а ты так пренебрежительно отзываешься о нем. Сдаешь немчуру?
— Он никогда не был моим холопом, — охотно ответил князь. — Я использую его в редких случаях, и то в пользу моей семьи.
— А как же твое влияние и прямое указание, князь, любыми путями перекрыть мои финансовые потоки, отбить действующие и приносящие прибыль предприятия, попытки завладеть личным архивом?
— Все, что происходило до недавних пор — не моя инициатива, — твердо ответил Меньшиков, глядя в глаза Патриарху. — Китсер, прохвост, просто продолжает игру, затеянную его отцом еще в пятидесятых годах, причину который ты знаешь. Это уже потом, когда стало ясно, что без поддержки влиятельных лиц ему с тобой не справиться, обратился ко мне. Извини, Анатолий Архипович, но именно тогда я узнал, что твой Никита — носитель уникальных генов, как и ты. Арии-руссы…
— Фантазии все это! Нет никакого Ордена! — заявил Назаров, легонько прихлопнув по столу ладонью.
— Хорошо. Не буду настаивать. Но ведь ты не отрицаешь, что мальчишка стал лакомой добычей для немецких и английских родов. Породнившись с кем-то из европейских домов, мы упустим уникального волхва и его генетический материал на Запад. Тебе это надо?
— Никогда не позволю этому свершиться, — твердо заявил бывший генштабист, и снова грохнул по столу, но уже кулаком. — Они своих носителей выкосили в свое время — пусть теперь сухую кость грызут. Никитка знает, откуда ветер дует. Но вот тебя, княже, я в этой истории вообще не видел. Ловко ты все обстряпал.
— Да ничего я не стряпал! — с досадой произнес Константин Михайлович. — Просто Китсер однажды признался мне, что давно охотится за сакральными знаниями ариев, к которым его род имеет какое-то отношение. Недаром предок его в Кашгар стремился, что-то там искал. Через это и смерть принял. А тебя нынешний барон обвиняет в сокрытии этих тайн. Якобы ты нашел документы и архивы экспедиции барона Александра Китсера и не стал объявлять об этом в открытом доступе. Вот и взъелась на тебя вся тевтонская рать. Причем, за моей спиной. Я не стал его распылять на молекулы, чуток подождал, куда заведут эти игры, и решил действовать сам.
— Китсеры легли под германцев, когда еще их предки славянами были, — буркнул Назаров. — Онемечились. Теперь я им не верю, как и другим швабским родам, живущим в России. Нихрена они не получат. А ты, значит, воспылал патриотизмом и решил спасти наследие моего рода?
— Честно сказать? — князь пристально взглянул на старика.
Назаров сам, в свою очередь, стал сверлить взглядом дырку в переносице гостя. Потом, одновременно, мужчины подняли рюмки и осушили их.
— Силен, княже, — то ли удовлетворенно, то ли с досадой произнес Патриарх. — Ну, говори, о чем хотел признаться?
