— А что именно?
— Не знаю, — Тамара дошла до ступенек, ведущих в дом, и остановилась. — У волхва Ломакина такой взгляд неприятный, словно пытается загипнотизировать. Все время ощущаю, что он на меня смотрит изучающе, как букашку под микроскопом. А сам закрывается ментальным щитом, словно боится.
Григорий подумал, стоит ли рассказывать девушке, что неприятный гость контактировал с преступниками. Ведь вскрытие таких обстоятельств повлечет за собой кучу правильных, но не нужных сейчас вопросов. Лучше поговорить с Еремко, он сумеет что-нибудь придумать. Интересно получается, ведь ему удалось прорвать защиту волхва, но ничего подозрительного не заметил. Резервуар Силы — да, ощущается. Мощь магии несоизмеримо выше, чем у самого Григория. Но эта мощь — уже на пределе, то есть Ломакин дошел до края своих возможностей, и активно черпать резервы не получится. А у Гришки этого резерва полно. Значит, можно расти дальше. Потенциально он сильнее Ломакина, но в открытом бою, если гипотетически смоделировать такую ситуацию, проиграет. Щенок против матерого волка. Здесь двух мнений быть не может. Опытный маг всегда переиграет новичка, пусть тот и забит под завязку Силой.
— Не беспокойся, — улыбнулся Григорий, глядя прямо в блестящие от уличных светильников зрачки девушки. — Я присмотрю за ним. Скажу честно: он мне тоже не нравится.
— Телохранитель прекрасных дам! — фыркнула Тамара. — Не забыл, кто на яхте нейтрализовал бандита с Шаром? Эх, Гриша… Ладно, я пошла к себе. Разбудишь утром? Я сама не встану, честное слово! Всегда тяжело просыпаюсь по необходимости!
— Я пришлю своих каракатиц, — уязвленный ее словами о телохранителе, он согласился. — Они тебя пощекочут, и ты проснешься.
— Только чтобы они были мягкие и пушистые, — играя капризную девицу, сделала заказ Тамара. «Может, поцеловать? — от крамольной, но притягательной мысли у парня перехватило дыхание. Казалось, ну все для этого момента способствует: погода, тихий вечер, таинственные отблески фонарей на лице девушки. — Сделать первый шаг, а там видно будет! Получу по морде или…»
Звучны шлепок девичьей ладони по щеке вывел его из забытья.
— Комара убила, — пояснила девушка, показывая вредное насекомое с обвисшим туловищем.
— Спасибо, — машинально ответил он.
— Спокойной ночи! — быстро произнесла Тамара, как будто подслушала его мысли, и проскользнула мимо него в дом, обдав тонким ароматом духов.
«Баран!» — заклеймил себя Гришка.
Оказавшись у себя в комнате, он первым делом раскидал «слухачей» по комнатам гостей. Дело это оказалось легким. По остаточным следам аур можно было понять, кто где расположился. Охрана Тамары занимала две угловые комнаты, выходящие на восточную сторону дачной усадьбы. Там ничего интересного не представлялось. Никто еще из ребят не вернулся с улицы. Комната Бэккета находилась рядом с гостевой Ломакина. А вот здесь можно много интересного узнать. Тревожное ощущение подспудно давило на мозг, заставляло искать какие-то решения, чтобы раз и навсегда опровергнуть надвигающиеся неприятные события, или спокойно отдыхать.
Оказывается, американец уже был у себя (и когда успел?), и без остановки что-то бормотал по-английски. Да еще ходил взад-вперед. Половицы поскрипывали под тяжестью его шагов. Григорий завалился на постель, погасил ночник и стал ждать. В голову лезла только одна сверлящая мозг мысль: почему вдруг в одном месте в таком количестве оказались люди, служащие клану Китсеров? Тот же Костя с родителями, волхв Ломакин, американец, связанный какими-то еще делами с Краусе, пусть даже через Костю. Единственная, кто выпадает из общего строя — Вероника. Она, кажется, чувствует себя не в своей тарелке. Слегка зажата, мало говорила… Ладно, речь не о ней.
Незаметно для себя конструктивные размышления, как часто бывает, слетели с ровной дорожки, и сон взял верх над организмом. Сколько Григорий спал, он сразу не сообразил. Его разбудил едва слышный писк «шпиона», просигнализировавший о начале разговора в комнате американца. К Джеку кто-то заявился посреди ночи. Мимолетный взгляд на наручные часы. Половина третьего. Нифига себе, аудиенция! Гришка мгновенно уничтожил старую «прослушку» и послал в «капсуле времени» еще одну, которая должна передавать аудиосигнал из надежного места. Ничего, что разговор пойдет с некоторой задержкой. Но так он страховался от случайного раскрытия своих интересов в чужой комнате. Кто еще мог прийти к Бэккету, как не Ломакин? Так и оказалось.
— Я тебя не разбудил? — голос Ломакина булькал и плыл, но распознать, что он говорит, было можно. — О! Да ты, сэр, с бутылкой в обнимку! Налей-ка и мне тоже своего дрянного пойла.
— Зря ты так говоришь, — на удивление трезво произнес американец, только больше обычного растягивал слова. — Это же «мальт виски», солодовый. «Сингл кэск».
— Не изощряйся, я все равно не понимаю классификацию самогона. В сортах разбираюсь.
На какое-то мгновение наступила тишина. Жучок-шпион с усилием отрабатывал свое предназначение, но по невнятному бульканью и треску, понять, пьют мужики, или это просто статические помехи эфира, было нельзя. Вероятно, действительно пили.
— Беру свои слова обратно, — прорезался голос Ломакина. — Пойло не дрянное, но лучше водочки ничего нет. Ты же сам недавно сколько стопарей уговорил? Неужели мало?
— Нет, все хорошо, — Джек растягивал слова все больше и больше. — Водка — продукт качественный. Но ведь и у вас тоже выпускают всякую дрянь, а?
— Ладно, давай к делу, — голос Ломакина стал жестким и твердым. — К завтрашнему вечеру все должно решиться. У вас все подготовлено, я знаю. Где будете держать объект? Я сразу предупреждаю, что провожу первую фазу акции, а остальное за вами. Если сорвете дело — можете сразу стреляться.
— Да все в порядке, Хазарин, ты излишне паникуешь, — икнул Джек. — У нас все в порядке. Две точки готовы. Они в разных концах города, и одна — запасная, ты даже не представляешь…
— Не надо мне ничего говорить, — оборвал словоизлияния американца волхв. — Если контрразведка возьмет меня за жабры — обязательно прощупают память. И чтобы такое печальное событие не вывело на ваш след, я сразу же исчезаю из России. Документы, деньги и прочие прелести уже на руках. И не вздумайте меня ликвидировать. А то я знаю ваши методы, янки.
— Но-но, господин Ломакин! — кажется, голос Бэккета стал чуточку трезвее. — Я бы попросил вас не срезать острые углы! Все по-честному! Вы обеспечиваете прикрытие и силовую акцию, а все остальное — за нами. Следите лучше за своими людьми. Они же не профессионалы, а какое-то отребье, набранное по бандитским притонам!
— Плевать, — спокойно ответил волхв. — Расходный материал. Я уже просчитал, что они все должны исчезнуть или лечь здесь. Если мальчишка впадет в ярость, он их всех укатает под землю. А мне это и нужно, но только после того, как объект будет в ваших руках. Григорий насторожился. О ком он говорит? Здравый смысл подсказывал, что в стенах дома Краусе зреет махровый заговор, но вот против кого он направлен? Какого мальчишку имеет в виду Ломакин? Его или Костю? Он, как бы, тоже не совсем взрослый мужик, всего лишь молодой парень. Но для волхва такой же щенок, как и Старицкий. В какой сговор вступили гости? Неужели речь идет о завтрашнем мероприятии? Если так — поездку нужно отменить, предупредить лейтенанта Еремко и валить отсюда, пока есть возможность, тем самым сорвав планы заговорщиков. Но каковы цели заговорщиков? Почему волхв опасается контрразведки? Неужели завербован? А каков Бэккет, а? Отлично разыграл рубаху-парня, помешанного на автомобилях!
