Итак, Реналдо одержим идеей. Не совсем той, что я думал прежде. Его не интересуют деньги – по крайней мере, сами по себе. Они лишь средство к достижению цели, каковой является власть. Реналдо хочет властвовать, и больше ни черта ему от жизни не надо. Ну, может, вас еще поколотить, хотя теперь он в этом плане, думаю, поостыл… А вот в целом все развивается в соответствии с его давними намерениями. Знаете, кстати, с чего все началось? Однажды корабль, на котором находился Реналдо, тогда еще бывший никем, попытались захватить пираты. Вышло же так, что захватил их он, практически в одиночку. Вот тогда-то у него и зародилась идея… Надо отдать должное, он прошел большой путь – человеческой жизни на него просто не хватило бы. Полвека назад пираты сидели на двух астероидах в Богом забытой системе и имели с полдюжины разваливающихся крейсеров. Попав к ним, Реналдо быстро занял главенствующее положение, ввел жесточайшую дисциплину и взялся за дело. Да, основным его занятием был грабеж, но почти все добытые деньги вкладывались им в развитие инфраструктуры пиратского флота. Не вдаваясь в детали, скажу лишь, что сейчас под управлением герцога Венелоа находится настоящее военное государство, об истинных размерах и численности населения которого Галактика имеет весьма отдаленное представление. Но оставаться в неведении ей осталось недолго. По мнению Реналдо, пора переходить к следующему этапу – сил накоплено достаточно, теперь нужно начинать их демонстрировать…
– Простите, майор, – перебил я, – но мне, право, странно это слышать. Реналдо что, собирается объявлять войну галактическим государствам, захватывать их по одному и устанавливать военную диктатуру под собственным правлением? Это утопия, мягко говоря!
– Без сомнения, – легко согласился майор. – Он ничего такого и не собирается… Я, признаться, по первости подумал то же, что и вы: чушь собачья! Но ваш собственный пример доказывает обратное. Ваш и Новой Калифорнии, понимаете?
– Не слишком.
Готовность, с которой майор пустился в объяснения, меня очень удивила. Ни тебе подколов, ни пренебрежительных ухмылок – я не мог припомнить, чтобы когда-либо видел его настолько увлеченным.
– Я много думал об этом, герцог. Помните, я еще никак не мог взять в толк, почему вы с Адрианом Форбсом, имея в своем распоряжении целую планету, развели на ней демократию? Потом я понял: подлинная власть – это контроль. Незачем принимать все решения самостоятельно, вполне достаточно того, чтобы нужные вам принимались, а ненужные – блокировались. В этом смысле вы полностью контролируете Новую Калифорнию. Экономически. А Реналдо выбрал другой путь. Он хочет, чтобы все в Галактике знали: у него в руках дубина, которая в состоянии расшибить башку любому, кто не будет прислушиваться к его советам и рекомендациям. Он считает, это будет власть. Мне кажется, он прав.
Мне тоже так казалось. Причем звучало это серьезно, даже угрожающе. Но действительно увлекательно – я даже позабыл о собственных проблемах…
– И насколько далеко простираются амбиции герцога Венелоа?
– Максимально далеко. На всю Галактику, исключая только Керторию, куда по вполне понятным причинам ему не добраться… – Предвосхищая мой следующий вопрос, Уилкинс со странной улыбкой заметил: – Но у Реналдо есть одна трудность. Та самая, на которую вы только что намекали: в его руках и так сконцентрировано слишком много власти второго сорта. Он вынужден лично командовать очень большим количеством людей, а когда чуть отпускает вожжи – как это случилось сейчас, например, – сразу начинается брожение, не сказать бы бунт. Поэтому в идеале ему нужен человек типа меня, – без ложной скромности заявил майор. – Человек, который смог бы взять на себя чисто военный аспект, в то время как сам Реналдо получит возможность сосредоточиться на стратегических проблемах.
Уилкинс немного помолчал, а потом развел руками будто в недоумении:
– Если придерживаться фактов, то без малого две недели назад Реналдо предложил мне пост адмирала пиратского флота.
Ценой титанических усилий я сумел остановить расширение своих глаз на размере чайного блюдца. Когда же информация усвоилась, я – почему-то шепотом – поинтересовался:
– И что же заставило вас отказаться?
Уилкинс устремил свой взгляд в голубые дали, а я заранее приготовился не верить ни единому слову, но тут он бухнул:
– Да я и не отказывался. Как я мог?.. – Он покачал головой, по-прежнему не глядя мне в глаза. – Я согласился! Но с условием: я присоединюсь к Реналдо только после того, как завершится вся эта дерьмовая история.
Майор привычно усмехнулся и окинул меня цепким взглядом:
– Боюсь, ни хрена вы мне не верите. Понятно, при столь высоких ставках всякие рассуждения о долге или там дружбе выглядят бледновато, но у меня есть аргумент, который вы должны оценить. Внутрикерторианские разборки дестабилизируют ситуацию в Галактике, в текущих условиях приниматься за задуманное Реналдо просто бессмысленно. Поэтому точно так же, как и вы, я хочу все это прекратить. Так или иначе. Соответственно лучшее место для меня – рядом с вами. До тех пор, пока вас это устраивает, конечно… – Очень подходящий был момент для сообщения, что меня это не устраивает, и мы оба это понимали. Но я промолчал, и Уилкинс, заметно оживившись, подытожил: – Ну, значит, пока я буду выполнять свои прежние обязанности. А потом… Потом мы с Реналдо попытаемся покорить Галактику.
– Да, ребята, на мелочи вы не размениваетесь, – кисло заметил я, думая про себя, что это далеко не конец разговора. Я давно знал, что Уилкинс, несмотря на внешнюю скромность, ценит себя высоко и никогда не был склонен размениваться на ерунду. А коли так, стоило еще один, последний раз вернуться к истокам…
Однако уже готовый сорваться вопрос замер у меня на устах, потому что я вдруг обнаружил Уилкинса утратившим всякий интерес к беседе. Нахмурившись, он смотрел куда-то в сторону, в глубь кафе. Я проследил направление его взгляда – на другом конце находился здоровенный, почти двухметровый негр. Он стоял через два столика, сложив руки на груди, и совершенно откровенно нас разглядывал. Не могу сказать, чтобы в этом было нечто примечательное – на нас с майором глазели нередко. Ну, еще один пялится, что с того?.. Тем не менее Уилкинс, видимо, считал иначе и продолжал буравить негра тяжелым взглядом. Тот же, убедившись как будто, что и впрямь привлек наше внимание, двинулся с места и, пройдя меж столов, подошел к нам вплотную. Подошел и встал, по-прежнему молча. Спокойный, как памятник борьбе за равноправие рас… Я несколько озадаченно покосился на майора, лицо которого вдруг приняло страдальческое выражение человека, из последних сил с чем-то борющегося. Я изумился еще больше, но тут Уилкинс проиграл борьбу и… заржал. Так, что пустые чашки из-под кофе по столу запрыгали. Я заново придирчиво осмотрел негра, невозмутимо на все это взиравшего, а затем осторожно заметил:
– Похоже, майор, я упустил соль анекдота.
– Похоже, – согласился майор, с трудом успокаиваясь. – Разуйте глаза! Я разул.
– Да не на меня смотрите! На него! – Уилкинс ткнул пальцем в пришельца, чуть не угодив тому в живот.
