Он прекратил кричать, спокойно распластавшись на поверхности топи. Пока все нормально, трясина медленно тянет вниз только когда начинаешь шевелиться, но это не смертельно. Молчаливый недалекий лес, освещенный солнцем, с отстраненным любопытством глядел на барахтанье человеческой мошки и не посылал помощь.
— Вот и все, моя Берегинюшка, — сквозь зубы пробормотал Никита. — Спекся твой защитник позорный. Утонул в болоте! Хуже не придумаешь!
На мгновение, прикрыв глаза, вызвал образ Тамары и мысленно попросил помощи. Удивительно, как ярко ему представилось лицо девушки, внезапно дрогнувшее — или просто показалось? Хотелось что-то сказать…
— Хватайся за лодку! — раздался над его головой мужской голос.
Никита ошарашенно смотрел, как на него надвигается небольшая долбленка, на которой стоял старик с седой бородой, спускавшейся чуть ли не до груди. Одетый в стеганую цигейковую фуфайку, с кепкой на голове, он был сродни миражу, появившемуся из ниоткуда, из чужого мира, открывшего свои двери именно здесь.
— Ты откуда взялся, отец? — хрипло спросил Никита, цепляясь за корму. Влезать в нее смысла не было. Места не хватит, а вот на буксире она гарантированно вытащит его на берег. Старик ничего не ответил, только слегка напрягся, отталкиваясь шестом, и долбленка медленно, но верно, заскользила по поверхности болотистой воды.
— Можешь отцепляться, — старик перебросил шест с одного борта на другой, — и помоги на берег лодку вытолкать.
Никита почувствовал под ногами твердую землю и только сейчас понял, насколько устал. С кряхтением вытолкал долбленку на отмель, а следом вылез сам. Упал навзничь и раскинул руки, мысленно благодаря Тамару. Он был уверен, что ее щит сработал, послав сигнал о помощи, несмотря на огромное расстояние между Никитой и княжной.
— Вставай, идти надо! — навис над ним старик. У него был какой-то странный акцент. Латыш, наверное. Лицо в обрамлении седой бороды испещрено глубокими морщинами, а от самого хлещет Силой. Настоящей, природной.
— Вы волхв? — забыв об усталости, вскочил Никита, не обращая внимания, что полевая форма уже засыхает вонючей коркой. Аура спасителя полыхала изумрудными языками пламени, в котором растворялись желто-красные протуберанцы. Очень сильный одаренный, наверняка.
— Ведун, — пробурчал старик, удаляясь от берега, забыв о лодке.
С трудом развязал разбухшие от воды шнурки берцев, Никита снял их и вылил воду вперемешку с противной коричневатой жижей. Скинул носки, выжал, подумал и пошел босиком за стариком, ощущая под ногами колкую траву, хвою и сосновые шишки. Пристроившись рядом со спасителем, напомнил о лодке.
— Никуда не денется. Некому брать, и незачем, — волхв вошел в лес и загребая старыми истоптанными сапогами прошлогоднюю сгнившую листву, и ступил на едва видимую тропинку. Никита шел следом, сгораемый любопытством. Если это настоящий ведун — значит, будет прощупывать, чтобы понять, кто перед ним. Раз не гонит, значит, заинтересовался.
— Откуда вы взялись? — не вытерпел молодой волхв, повторяя свой первый вопрос. — И как ваше имя?
— Николас, — пробухтел ведун, неслышно шагая по тропке. — Позвали меня. Попросили поторопиться, чтобы спасти одного дурачка, вздумавшего лезть в самое поганое место. Обойти по восточной косе не мог?
— Я не местный, ничего не знаю, — признался Никита. — У меня задание, которое я должен выполнить в срок, и чтобы об этом никто не знал.
— Все от спешки, — Николас нырнул в подлесок и неожиданно пропал между деревьями. Все произошло так неожиданно, что Никита застыл на месте. Осторожно огляделся. Старика не было видно. Березняк постепенно уступил место сосновому лесу. Невдалеке что-то темнело. Подойдя ближе, юноша увидел избушку, почти вросшую в землю по самую крышу. Николас сидел возле нее и переобувался.
— Совсем не умеешь по лесу ходить, Никита, — прокряхтел он. — Теряешься, боишься чего-то. Чего ты как вкопанный встал? Думал, я под землю провалился?
— Но… Откуда вы мое имя знаете? — окончательно растерялся Никита.
— Я же тебе объяснил: позвали меня, очень сильно просили помочь какому-то Никите. Видишь, не ошибся я, в нужное место приплыл. Давно ждал тебя, вот и крутился неподалеку. Имя твое — Никита, али я ошибся?
— Да кто звал-то? — в отчаянии спросил парень, сбрасывая коробящуюся от высыхающей грязи гимнастерку и штаны. Надо бы простирнуть одежду, дать ей высохнуть и дальше идти. Судя по солнцу, он уже потерял два часа. А метка издевательски колышется на краю астрального поля. Вроде бы недалеко, и в то же время — недосягаема.
— Девушка какая-то, — усмехнулся ведун. — Вот имя не спросил, забыл. Красивая, молодая. Невеста?
— Я же не знаю, — пожал плечами Никита, — не видел. Нет у меня такой способности.
— Рыженькая, заколка-бабочка на косе, — Николас встал и нырнул внутрь хижины, и появился оттуда с закопченным ведром, полным воды, в котором плавал берестяной ковш. — Попей.
— Это Тамара, — изумленно выдохнул Никита. Неужели в самом деле такое возможно? — Только она не рыжая. У нее волосы каштанового цвета.
— Не разбираюсь, — махнул рукой ведун. — По мне — рыжая. И красивая. Люблю красивых. От них детки замечательные получаются, — и почему-то тяжело вздохнул. — Она — сильная Берегиня! Даже меня заставила сорваться с места. Ладно, с протоки возвращался, был близко, перехватил ее ментальный зов. Попил?
— Ага! — Никита выдул целый ковш.
— Сходи по тропке к ручью, набери свежей. И постирай свою одежку. Воняет за версту.
Набирая воду Никита с изумлением анализировал случившееся. Выходит, щит, который ставит Берегиня, работает, да еще с таким успехом! И у него есть свойства не только физического характера, но и ментального! Что же получается, он сумел каким-то образом докричаться до Тамары, пусть и мысленно? Покрутив головой, откидывая эту нереальную версию, он начал стирать одежду. Особо не усердствовал, лишь бы тину и вонь смыть. Выжал штаны и гимнастерку, развесил их возле ручья на ветках ягодного кустарника. Здесь солнца много, быстро высохнет. Потом принялся очищать берцы. А вот для их сушки надо костер разводить. Босой и в одних трусах с ведром воды вернулся к хижине. Ведун, словно услышав мысли Никиты, аккуратно наколол чурбачки и разжигал огонь с помощью спичек.
— Давайте я разожгу, — попросил Никита.
— Совсем за немощного считаешь? — проворчал ведун, отодвигаясь.
— Да я хотел с помощью рун, — смутился парень.
— А руками трудно поработать?
— Зачем спички тратить? — отпарировал Никита и замер, формируя огневой запал между пальцами. Давно заготовленный скрипт выскочил из «хранилища» и активировался, плеснув языком пламени по дровам. Затрещали щепки, жадно облизываемые огнем. Найдя среди сухостоя подходящие колышки, Никита заострил их с одной стороны и воткнул в землю неподалеку от костра. На колышки насадил мокрую обувь. Пусть подсыхают.
