— Как изволите представиться?
— Никита Назаров, курсант Высшей Военной Академии, — решил пока назваться так молодой волхв. — Я из Петербурга.
— Извините, но вам придется подождать некоторое время за воротами, — кивнула женщина и не дожидаясь каких-то слов от парня, закрыла дверь.
Никита пожал плечами, сбросил сумку на землю, а сам сел на удобную деревянную скамеечку, поставленную добрым человеком в тени разлапистой черемухи, росшей тут же. Пока он бездумно пялился на яркие заборы и крыши соседних особняков, к нему подошел лохматый пес непонятной раскраски: то ли серый, то ли черный от грязи, со свалявшимся колтуном на хвосте и худых ребрах.
— Что, брат, не кормят тебя здесь? — улыбнулся Никита.
Пес по-человечьи вздохнул и вдруг положил морду на его колени. Пришлось слегка почесать его за ухом. Жаль, бутербродов не захватил. Съел в буфете на автобусной станции в Митаве только пару больших пирожков с мясом, рассчитывая, что в доме баронессы ему не дадут умереть с голоду.
Дверь распахнулась. Женщина в переднике смягчила свой голос:
— Господин Назаров, пожалуйте в дом. Барыня ждет вас.
Никита еще раз потрепал холку пса и зашел внутрь, дождался, когда женщина закроет ворота и только потом пристроился за ее спиной. Они пошли по садовой дорожке к двухэтажному особняку, чем-то неуловимо напоминающему дом Никиты на Шуваловских дачах. Скромный, небольшой, нарядный с ажурными наличниками по первому этажу, высокие окна, закрытые новомодными жалюзи. Справа от дорожки сразу за рядом цветущих кустарников часть территории закатана в асфальт. Вероятно, в доме баронессы есть машина, которая через большие ворота выезжает наружу. Да, вот и гараж неподалеку. Еще дальше разбит яблоневый сад, где копошился человек. Он что-то собирал граблями, стаскивал мусор в кучу, и выпрямившись, внимательно посмотрел на происходящее.
Горничная показала рукой, чтобы Никита поднимался по лестнице наверх, а сама торопливо простучала каблуками туфель по полу, вошла в дом через парадную прихожую.
— Господин Назаров! — объявила она громко.
Да, ошибся ты, прорицатель фигов, — усмехнулся про себя Никита, увидев перед собой статную женщину преклонного возраста в длинном цветастом платье, из-под которых выглядывали носки домашних туфель. С короткой стрижкой и подкрашенными в черный цвет волосами, чтобы скрыть седину, баронесса выглядела моложаво. Лицо красивое, слегка удлиненные скулы, морщинки присутствуют, образуя радиальные лучи от уголков глаз, которые внимательно изучали молодого человека через тонкие стекла очков с золотой оправой.
Неуловимые, но такие дорогие черты Тамары проскользнули на миг и исчезли, словно морок.
— Агата Семеновна? — шагнул вперед Никита и четко кивнул головой. — Разрешите представиться….
— Иди ко мне! — улыбнулась женщина и распахнула руки. — Никита, мальчик мой! Я уже все знаю, мне Тома все уши прожужжала про тебя!
Ничего не оставалось, как аккуратно поставить сумку на пол и сделать еще два шага навстречу и попасть в объятия баронессы. Чувствуя себя немножко не в своей тарелке, Никита застыл в объятиях хозяйки, и пока не получил троекратный поцелуй, из плена выпущен не был.
— Проходи в гостиную, — баронесса скинула очки, неуловимым движением пальца провела по уголку правого глаза. — Аните! Распорядись, пожалуйста, с ужином! Сегодня он у нас будет ранний!
Крикнув это в пустое пространство между парадной и широким коридором, Агата Семеновна пояснила:
— К обеду ты уже опоздал, Никита, но ужинать будем пораньше. Перекусы не приемлю. Ты ведь из Митавы на автобусе приехал?
— У вас прекрасное знание моих передислокаций, Агата Семеновна, — улыбнулся Никита, проходя в большую гостиную, обставленную старомодной, но выглядящей вполне стильно, мебелью из красного дерева. Позолота рам, хрусталь в шкафах, хром люстры, веселые зайчики от последних лучей солнца, заглядывающих через распахнутое окно в сад. — Из Митавы на такси дороговато выходит. А на автобусе для военных льготная скидка.
— Ой, мальчик мой, поживешь сорок лет с офицером, и не то поймешь в ваших мужских играх, — махнула рукой баронесса и показала на диван, куда и сел Никита. Сама же она пристроилась в кресле, стоящем чуть в стороне. — Уже целый месяц в нашей тихой губернии такая суматоха, даже Творец заткнул уши и убежал отсюда. Порт закрыт для иностранных кораблей, самолеты не летают, только внутренние рейсы. Даже глупец поймет, что русский медведь проснулся после зимней спячки.
— Легкое проветривание шкуры, — улыбнулся Никита, поражаясь стилю общения баронессы.
— Как тебе удалось вырваться из полевых лагерей? Во время учений мало кого отпускают на вольные хлеба, ведь так? — деловито спросила хозяйка, беря в руки вязание. Пояснила: — Не могу без дела сидеть. Все время руки ищут работу.
— Заслужил двухдневный отпуск за боевые заслуги, — скупо улыбнулся волхв, медленно приходя в себя. Все-таки баронесса старалась максимально сблизить границы, видя, что молодой парень смущается.
— За что? Это не секрет?
— Захватил вражеского волхва, что расценивается как потеря боевого знамени противника.
— Да-да, мне известно об этом, — покивала Агата Семеновна и через очки посмотрела на Никиту. — Расслабься, сынок. Я — старуха простая, хоть и пропитана вся аристократизмом по самую макушку. Только кому его демонстрировать? Паре служанок, повару и садовнику? Ха-ха! Я из поместья вообще никуда не выбираюсь. Есть телевидение, радио — мне хватает с избытком знать все новости. А, да, еще и телефон. В последнее время он не умолкает. Петербургская родня разорилась на звонках!
Бабуля оказалась словоохотливой; ее речь была плавной, ненавязчивой, обволакивающей теплом и уютом, отчего Никита на самом деле расслабился и поплыл.
— Пару дней назад Тамара звонила вся в расстроенных чувствах, — вдруг сказала баронесса, — ей что-то привиделось. Якобы с тобой произошло какое-то несчастье. Внучка нервничает, чуть ли не каждый день спрашивает, приезжал ли ты ко мне. Я не выдержала и немножко накричала на бедную девочку. Может, я не права? Сможешь пояснить эту странность?
— Да, во время боевого задания я умудрился угодить в болото, — кисло усмехнулся Никита. — Попал в зыбун. Причем, уже в самом конце, когда думал, что преодолел топь. Нога соскользнула.
— Вот как? Хм, это меняет дело, — поджала губы Агата Семеновна. — Как спасся?
— Стал звать свою Берегиню, — почему-то сознался Никита и покраснел. — А помог один старик. Появился словно из воздуха, даже не понял сначала.
— Эмоциональный канал, — кивнула баронесса. — Такое бывает. Тамара тебя очень любит, раз на таком расстоянии сумела пробить сопротивление астральных полей, в которых настолько дикое движение мыслей, образов, магических плетений, что наши реальные автомобильные потоки на дорогах — детский лепет. Это под силу только завязанным друг на друга очень близким людям.
