Якут снова затянулся, потом стряхнул пепел в старую консервную банку.
— Ты прав, — согласно кивнул Никита. — Я знал, что с первого раза на след не встану. Но болото всколыхнули. Пусть теперь репу чешут, почему старое дело всплывать начало. Только ты делаешь неправильные выводы из ситуации. Пару месяцев назад в Албазине и Благовещенске вышли несколько газет с большой статьей о похищении княжны Меньшиковой неким Ломакиным, оказавшимся еще и американским резидентом. Маньчжурская пресса иногда охотно перепечатывает разные желтые статейки из российских газет. Так вот, там шла речь и о тебе, Якут. Дескать, ты был пойман как пособник, следствие по твоему делу вели столичные дознаватели по особому поручению императора.
Якут слушал внимательно, только изредка разгонял дым рукой, вглядываясь в сидящего напротив него молодого парня. Слушал и поражался про себя. Он уже понял, к чему ведет волхв. И не ошибся.
— Перепечатанные статьи из Маньчжурии попали в Китай. История ведь оказалась резонансной, затрагивала политические интересы России на Корейском полуострове. Сведения, которые добыли мои верные товарищи, были весьма обнадеживающими. По предварительным данным, Хазарин спрятался где-то в Тибете, ждет, когда утихнет шум, чтобы потом спокойно перекочевать в Европу. Сейчас он в международном розыске. Так вот, ему попалась статья про тебя. Добрые люди постарались, чтобы волхв не расслаблялся. Думаю, он был весьма опечален. Есть у Хазарина опасения, что ты расколешься. И тут, представляешь, новая история подоспела. Ты сбежал из Шлиссельбурга. Настоящий детектив описали.
— Я не из крепости убегал, — заметил Якут.
— Да не важно, — махнул рукой Никита. — Зато убедительная история вышла.
Якут оскалился. Его будут использовать как живца. Правильный ход. Опасный, конечно. Так и вся прошедшая жизнь прошла по острой кромке ножа.
— Хазарин теперь сделает все возможное, чтобы дотянуться до тебя. Может, через полгода, может — через пять лет. Я не знаю. Но буду готов подсечь поклевку. Хазарин ответит за то, что сделал с моей будущей женой, угробив ее здоровье. Вместе зароем его под землю.
— Он не полезет в Россию, — возразил Якут, внимательно слушавший Никиту. — Его здесь ждут спецслужбы.
— Я и не надеюсь на такой подарок. Ловить будем в Европе. Рано или поздно Хазарину надоест прятаться в горных монастырях. Не тот человек, чтобы себя в глуши хоронить. Захочет перебраться в более комфортные места. И где, как не на Западе можно такие найти. Но чем раньше мы расшевелим его — тем шансов хлопнуть опасного мага будет больше.
— Не сомневайся, барин, помогу, — кивнул Якут. — Хазарин мне не брат, не сват. Если бы не он — продолжал бы сидеть тихо в Албазине и шуршал понемногу, не привлекая внимания к своей персоне. А теперь на старости лет рыбалкой на акулу занялся.
— Боишься?
— Отбоялся, — пожал плечами Якут, гася папиросу в банке.
В прихожей послышался топот ног, что-то возбужденно говорил Окунь. Что-то быстро парни вернулись. Мотор, как всегда, рот не открывал, когда напарник языком чесал.
— Отвезли? — посмотрел на них Никита.
— Все, как ты сказал, — Окунь метнулся на кухню. Звякнуло стекло — он вернулся с двумя запотевшими бутылками темного «Мюнхенского», ловко открыл крышки одну о другую и подал Мотору. — Клиента сбросили в подлеске, сунули ему сотку в карман и уехали, не стали ждать, когда очнется.
— Отлично, — Никита встал, подошел к подоконнику, на котором лежала добротная кожаная папка из крокодиловой кожи. Демонстративно при всех провел рукой, снимая защиту. На мгновение вспыхнуло блеклой синевой силовое поле и погасло. Якут понятливо искривил губы в улыбке. А ведь Окунь хотел залезть туда своими шаловливыми ручонками, пока хозяин с Мотором ревизовал подвал. Эх, не надо было отговаривать дурачка от излишнего любопытства. Сгорел бы сейчас в магическом пламени. Пепел хотя бы можно использовать как удобрение в неухоженном до сих пор саду. Видать, не зря хозяин оставил без присмотра портфель. Надеялся на несчастный случай?
Через мгновение на стол хлопнулась пачка газет. Мотор с недоумением посмотрел на Никиту.
— Посмотри их, — пояснил волхв, оставшись стоять возле окна.
— Что-то тебя здесь слишком много, барин, — хохотнул Мотор, разглядывая фотографии Никиты и его девушки с разных ракурсов. Вот они на чьей-то вечеринке, на крыльце дворца, в обнимку, в обнимку целующихся… — Поздравляю, у тебя красивая невеста. Щелкоперы, наверное, слюнями исходили, пока вас выцеливали через объективы.
— Сплошь бульварщина, — поддакнул Якут, признавая, что снимки сделаны не для художественной фотовыставки. — Никак новое дело задумал?
— Я хочу, чтобы нашу личную жизнь еще до свадьбы не мусолили напыщенные дуры-мещанки и недалекие хлыщи, кривящие свои рожи от упоминания моего имени, — в голосе Никиты зазвучал металл. — Моей невесте не нравятся подобные шедевры, как и то, что день и ночь следят не только за мной, но и за ней. Думают, что поймают на горячем.
— Проучить? — обрадовался Окунь. Вот что-что, акции с устрашениями он чувствовал за версту.
— Работа по тебе, — усмехнулся Никита. — Но действовать надо с умом. Здесь фамилии особо ретивых героев, которых нужно осадить в первую очередь. Мотор, продумай, как намекнуть дуракам, что нравится людям, а что они ненавидят. Совсем охоту от работы не отбивайте. На первый раз…. Если не дойдет — сами виноваты.
— Ага, понял, — Мотор аккуратно разложил газеты карточным пасьянсом, а поверх них — листок из блокнота, на котором Никита начеркал фамилии журналистов-фотографов. — Как устрашать? С кровью или добрым словом?
— Клиента не стоит пугать кровью с самого начала, — Никита взял в руки портфель. — Можно поговорить аккуратно, с чашечкой кофе и сигаретой. Журналисты — люди сообразительные, но периодически попадаются бесшабашные, которым море по колено. Профессия такая — требует смелости. Вот эту смелость вам и нужно выбить из их мозгов. Только не вместе с мозгами, Окунь…
Мотор захохотал, и даже Якут присоединился к нему тонким дребезжащим смешком. Окунь как бы и не обиделся, и приложился к холодному пиву. Ему плевать. Деньги платят — и ладно.
— Но если серьезно, — прервал смех Никита, — то разговаривать с клиентами будете не вы. Есть человек, который проведет воспитательную беседу с каждым из них. Если не поймут — проведете акцию воздействия. Когда это будет — предупрежу.
— А если на тебя в суд подадут? — на всякий случай поинтересовался Якут. — Дескать, угрожает один знатный дворянин, имеет наглость вмешиваться в дела свободной прессы…
— Не напрягайтесь, для таких случаев у меня есть парочка прикормленных адвокатов, — успокоил его Никита. — Они тоже хотят вкусно кушать, и свою пайку отработают как мне нужно. Мотор, а ты чего веселишься? Когда, наконец, садовника наймешь? Смотреть страшно на запущенный сад! Приведи в порядок!
— Хозяин, нам бы еще парочку ребят в стойло, — помялся Мотор. — С двумя группами быстрее бы оборачивались.
