— И кто тебе позволил ставить видеокамеры в императорском дворце? — изумилась Тамара.
— Ну, — для вида помялся Никита, — поговорил с Александром Михайловичем, и он дал добро.
— Ах, ты, проказник! — нежно прошептала девушка. — Просто удивительно, как ты уговорил моего дядечку, весьма щепетильного в вопросах видеосъёмок.
— Хороший он мужик, понятливый, недаром император, — улыбнулся Никита, подводя Тамару за руку к ее родителям.
— Никита, — кажется, даже Великий князь Константин был поражен увиденным, — я, конечно, ожидал от тебя сюрприз, но такого простого и эффектного — ни за что! Ты даже не представляешь, что творилось здесь!
— Я чуть не оглохла! — заявила Катерина, стоявшая рядом с матерью. — Это какой-то шквал эмоций! Меня просто выворачивает наружу!
— Милая, я же тебя учила, как нужно закрываться от такого количества доноров! — укоризненно произнесла Надежда Игнатьевна и улыбнулась. — Дети, вы смотрелись просто потрясающе! Никита, признайся, ты из-за этого мучил целую армию визажистов, модельеров, балетмейстеров и прочие службы?
— Мучил — слишком страшное слово, матушка, — улыбнулся волхв. — Слегка напряг, чтобы не расслаблялись. А остальное — всего лишь умелая подготовка к пятиминутному шоу.
Великий князь громко хмыкнул и хотел что-то сказать, но не успел. К Тамаре подлетала стайка ее подруг и куда-то уволокли. Никита с прищуром смотрел, где мелькнет алое платье жены, чтобы совсем не терять из виду. Через полчаса намечалось продолжение праздничного банкета в Белом зале и танцы. Молодые, как было решено раньше, уедут в свое поместье, оставив в самом разгаре празднество.
В сутолоке веселья, начавшегося расползаться по дворцу, многим, кажется уже не было дело до виновников торжества. Кто-то пользовался моментом, чтобы встретиться кулуарно и обсудить свои дела и проблемы, кому-то срочно захотелось приватно поговорить с Константином Михайловичем о личных прожектах, Надежду Игнатьевну тоже окружила немаленькая толпа разодетых дам. Никита усмехнулся, и взяв в руки бокал шампанского у разносчика напитков, решил прогуляться в толпе гостей. Ромка Елагин, выступавший сегодня в роли дружки, сейчас активно что-то нашептывал Даше Ташкевич, отчего та заразительно смеялась, запрокинув голову. Вон и Семка Рогов с самым серьезным видом слушает деда. Патриарх, казалось, помолодел, и в лице курсанта нашел истинного почитателя своих прошлых подвигов. Странно, где Семка оставил Лизу Воронцову? Кажется, ребята приглянулись друг другу. Весь день ходили рядышком.
— Никита Анатольевич! — раздался незнакомый голос откуда-то сбоку. Молодой волхв оглянулся и заметил стоящего под небольшим портиком в нише князя Балахнина. Он его сразу узнал, хотя ни разу судьба не сталкивала его с известным думцем. — Могли бы вы уделить мне пару минут?
— Сочту за честь, — Никита подошел к князю и сделал легкий кивок. Раз уж его сочли нужным пригласить на свадьбу — не следует пренебрегать разговором. — Чем могу быть полезен?
— Давайте без официальных штучек! — махнул рукой Балахнин, в которой держал фужер, наполовину опустошенный. — Просто хотел с вами поговорить. Сами понимаете, у нас разные тропинки, и пересечься мы никак не можем. А раз появился такой повод — почему не воспользоваться? Кстати, ваше представление вызвало фурор среди гостей. Многие снимали на свои мобильные камеры, так что скоро вы с Тамарой Константиновной станете звездами сетевого пространства. Примите поздравления, Никита Анатольевич. Выбор жены великолепен.
— Спасибо, Алексей Изотович, — спокойно воспринял дифирамбы Никита. — Но вы же не за этим меня подкарауливали.
— Молодежь стала совсем циничной, — с легкой грустинкой сказал князь. — Надо бы брать пример с Востока, где древние традиции до сих пор чтут. Сначала поговорят без спешки о делах ничего не значащих, и только потом приступают к важным переговорам.
— Боюсь, у нас не будет столько времени, — улыбнулся волхв. — Три-четыре дня пустопорожних разговоров — в наш суматошный век излишняя роскошь.
— Да… Кстати, почему бы вам не посетить Собрание романской культуры, которое намечается на октябрь? — Балахнин пристально посмотрел на юношу. — Там можно встретить весьма презентабельное общество. Да и родовитые аристократы из семей Романовых, Карповичей, Абрамовых, Бересневых, Орловых хотели бы видеть вас в своем кругу.
— Чем я заслужил такое внимание? Я же в столице человек новый, да и не думаю, что задержусь здесь надолго. Может, лет через сорок захочу осесть в Петербурге, — попробовал пошутить Никита, но Балахнин серьезно поглядел на него, обдумывая его слова.
— Никита, можно я вас по-простому? Простите уж старика за панибратство, — князь легонько вздохнул. — У молодых легко все планировать, да не всегда получается идти по намеченному пути. Вот и вы сначала пытались взять высоты военной науки и вдруг изменили решение. Скажу по секрету: многие удивились и расстроились. Хороший ранговый волхв в армии — ценный продукт, простите за цинизм. Странно, что вас не удержали. Ладно… решение ваше. Его надо уважать. Я к чему это говорю? Попытайтесь закрепить в нашем обществе свое реноме, будьте почаще на людях, обзаводитесь связями. Выпускник Коллегии Иерархов — человек непредвзятый и свободный, чем и ценен.
— Подождите, Светлейший! Давайте, я предположу, что вы мне хотите посоветовать?
— Попытайтесь, Никита.
— Стать неким третейским судьей в спорах между кланами, которые… мягко говоря, не терпят друг друга.
— Неким консолидирующим центром, — кивнул обрадованно Балахнин и допил бокал. — Молодость — это мимолетный недостаток. Не заметите, как станете циничным и осторожным политиком. Иерархи — они же в большей мере и есть политики. Мы их называем в шутку Кормчими.
— Ага, я понял, — удивился Никита точной аналогии. — Кормчий ведет корабль по фарватеру, избегая мелей и опасных мест. Предлагаете мне занять место одного из них?
— У каждого из нас есть дети и внуки, ваши ровесники, и они хорошо знают, кто такой Назаров Никита Анатольевич. Не думаете же, что появление нового игрока на сцене осталось незамеченным? В знатных семьях сейчас обсуждают варианты ваших дальнейших ходов.
— Чем же я так знаменит? — уже вовсю веселился Никита. Он на самом деле не понимал возню за своей спиной.
— Своей непредсказуемостью и умением показывать фокусы, — с серьезным лицом произнес Балахнин. — Рано или поздно вы закончите Академию Иерархов и станете ключевой фигурой в борьбе за власть в этом замкнутом кастовом мирке. Если победят старцы — что ж, это будет предсказуемо. Победит молодость — нас ждут великие перемены.
— Перемены в лучшую сторону или маятник качнется к смуте? — Никита дал ясно понять, что знает политические предпочтения князя Балахнина.
Светлейший покачал головой и печально улыбнулся.
— Не стоит так резко реагировать на долгосрочные прогнозы. Смута никому не нужна. А перспективы развития страны и сближение с цивилизованным миром еще никому не вредили. Ох, впрочем, я не туда завернул! Сказывается влияние Думы! Простите, старика, Никита.
