— Чем обязан, господа? — сухо спросил он.
— Служба имперской безопасности, — представился один из них и вытащил из кармана рубашки плотную корочку синего цвета, развернул так, чтобы были видны все надписи.
Шут внимательно просмотрел документ, недоуменно хмыкнул. Цепочку скинул и пропустил обоих в квартиру, и только собрался захлопнуть дверь, ошеломленно замер. Откуда-то сбоку вынырнул человек, которого здесь никак не должно быть.
— Здравствуйте, Мартын Иванович, — весело улыбнулся Никита. — Долго же вас пришлось искать! В удачном месте поселились, сразу и не найдешь.
Шут, не ожидая от себя такой реакции, дернулся вглубь квартиры, делая попытку захлопнуть дверь, совершенно забыв о людях, стоявших за его спиной.
— Не дергайся, Шут, — голос Мотора он бы ни за что не спутал, если бы не иллюзия, наложенная на лицо. Незнакомый человек, каких миллионы, да еще сотрудник имперской безопасности….
Увидев перед глазами ствол пистолета, Шут сразу обмяк и поплелся в гостиную. Плюхнулся в кресло и подумал с досадой об остывающем чае. Маски с Окуня и Мотора слезли, а Никита, аккуратно закрыв дверь, медленно прошел следом за ними и сел напротив курьера.
— Прошу простить за эту сценку, — не чувствуя себя виноватым, сказал он. — Но иначе мы к вам не попали бы. Есть разговор.
— Все-таки там была подстава, — проговорил Шут, кривясь как от зубной боли. — Как топорно работаете! Вы все время за мной следили… Никита?
— За меня это делали мои слуги, — не меняясь в лице, намекнул Никита на жучков, которые ему удалось подсадить на курьера в момент последней встречи. Но Шут не понял, о каких слугах идет речь. Мысли его заработали в другом направлении. Неужели этот мальчик и есть пресловутый хозяин, на которого работал Лобан со своими шестерками? Ну, конечно! Ведь господин Назаров — дворянин, женат на дочери Великого князя. Это куда же тянутся щупальца синдиката? Бред, не может такого быть!
— Что вы хотите от меня?
— Помочь, — просто сказал Никита. — В Службу имперской безопасности завтра или послезавтра поступит информация о транзите нелегальных алмазов, которые используются как сырье для изготовления «радуги». Сами понимаете, Мартын Иванович, чем это грозит вам. Если иностранные компаньоны смогут увернуться от российского правосудия, то вы — нет. Смертная казнь, увы.
— Вы собрали доказательства? — приподнял одну бровь Ласточкин.
— Да, весьма приличные и убойные для вашей цепочки, начиная с Якутии и заканчивая британским посольством, — Никита закинул ногу на ногу, покачал носком туфля. — Имена называть не буду, ибо нет смысла вам чего-то доказывать.
— Лобан — ваш проект? — вырвалось у Шута.
— Да вы что? — засмеялся юнец. — О Лобане забудьте. Все, кончился. А это — мои люди, кстати.
Курьер покосился на молчащих Окуня и Мотора, стоящих по обе стороны от дивана. Он ничего не понимал.
— Ваши люди? Может, вы поясните мне, старому, плохо соображающему человеку, что связывает вас, перспективного юношу с этими мразями?
— Хозяин, разреши я его поправлю? — необычайно вежливо спросил Окунь, а сам зыркнул так, что у Шута поползли мурашки по спине.
— Прости его, — лениво махнул рукой Никита. — Это у Мартына Ивановича нервы. Хорошо, я поясню причины моего появления в вашем доме. Как я уже сказал, о ваших темных делишках с британцами скоро узнают в контрразведке и в СИБ. Я хочу вывести вас из-под удара. Вы же отправляетесь в Якутию через три дня? Вот и прекрасно. Связывайтесь со своим дублером, пусть он выезжает в Петербург с товаром. Все как обычно, только вы сидите на месте и не дрыгаетесь. Во время передачи контрабанды все участники будут арестованы. Начнется следствие.
— А какой мне смысл прятаться, если в компрометирующих документах указано мое имя? — Шут скривился.
— Там не указано ваше имя, а всего лишь функция, которую выполняют люди, называемые курьерами.
— Но во время допроса однозначно назовут меня! — покачал головой курьер. — Не понимаю смысла комбинации!
— Это не ваша забота, о чем будут говорить подследственные, — отрезал Никита. — Мне нужны ваши связи с людьми, которые заправляют добычей алмазов и скрывают их от государственного контроля. Я знаю, что такие есть. За это я увожу вас из-под удара, а вы работаете со мной.
— А ведь как прекрасно день начинался! — воскликнул Шут. — Может, соблаговолите пройти на кухню? Чайку попьем! У меня прекрасный, только что заваренный красный чай!
— Не откажусь, — усмехнулся Никита.
Они всей четверкой переместились на кухню, что выглядело довольно забавно. Курьер шел впереди, сопровождаемый молчаливым Окунем, в глазах которого горел дьявольский огонек расправы. Ему с трудом удавалось совладать с эмоциями. Казалось, вся чехарда с налаженной и отрегулированной жизнью закончилась после встречи в поезде, и виноватым он всерьез считал именно Шута. Сейчас он хотел справедливого, по его мнению, наказания.
Мотор был спокоен, впрочем, как всегда. Уж его-то трудно было удивить — но такое произошло. Мальчишка снова уделал их: отыскал курьера. Да, пусть применил магию каким-то образом, но ведь в многомилионном городе не так легко отыскать след, постоянно теряющийся в аурных выплесках других людей. Нужно много усилий приложить, не потерять его, зафиксировать точное место постоянной дислокации.
Никита зашел в небольшую кухоньку последним и сел за стол, где уже дымились две фарфоровые чашечки с напитком. Шут демонстративно налил только для себя и важного гостя. Псы пусть терпеливо дожидаются подачки, раз хозяин ничего не сказал. Молодой волхв поднял чашку и посмотрел через тонкие хрупкие стенки на золотисто-красную жидкость.
— Тончайший китайский фарфор, — пояснил Шут. — Подарили друзья из Поднебесной, когда там работал.
— Тоже алмазы перевозили? — уточнил Никита.
— Нет, был управляющим на золотоносных копях, — спокойно ответил Ласточкин. — Пять лет отработал. Я же по профессии — геолог. Имел честь быть таковым… Завербовался на прииски через русско-китайскую контору, когда еще молодым был. Вы пейте, Никита, не ждите, когда остынет. Уверяю, такого насыщенного аромата с фруктовыми нотками мало где найдете.
— И где ваша дорожка скривилась? — полюбопытствовал Никита, отхлебнув терпкий напиток.
— Намекаете на криминальную составляющую моего бизнеса? — заколыхался в смехе Шут. — Когда поумнел и понял, что надо свою жизнь устраивать. Жить в родительском доме с разваливающимся фундаментом никакого желания не было. Подвернулся случай — воспользовался.
— Похоже, идея богатства в настоящее время переживает трудности, — Никита обвел рукой пространство перед собой.
— Это — нора! — фыркнул Шут. — Мой настоящий дом далеко отсюда. Закончу с делами — уеду.
— Не дадут, — уверенно ответил юноша. — Вы разве британцев не знаете? Соскочить с алмазной темы — не от злой собаки сбежать. Вот поэтому я и пришел сюда, чтобы в старости вам спокойно можно было сидеть на веранде своего особнячка и любоваться закатами на морских просторах. В Крыму прекрасные виды, не так ли? А уж в самой Ялте — тем более.
