— Ты не из Дубков, — догадался Никита, глядя на пальцы, унизанные несколькими кольцами и родовым перстнем. Вот только из какой семьи девушка? Не был еще силен волхв в геральдике столичной аристократии, но даже он мог понять по гербу, что ее род не под вассалитетом, а находится на государственной службе. Хм, кто бы это мог быть? И еще: Лара владела Даром, затаившимся в глубине солнечного сплетения изумрудно-голубым шариком с извивающимися щупальцами-молниями. Что за красота?
— Нет, я не из Дубков, — засмеялась девушка, тряхнув головой, отчего кудряшки весело заскакали по плечам. — Проездом со своими приятелями. С дач едем. Отдыхали так долго, что надоело. Домой хочу.
— А приятели где?
— Да где-то здесь крутятся. Танцуют, пиво пьют, с местными общаются, — Лара поморщилась и мягко махнула рукой. — Мне, Никита, за два месяца настолько обрыдло смотреть на скучающих мажориков, что я волевым решением прекратила это безобразие.
— И тебя послушались? — усмехнулся парень.
— Ты не поверишь — никто не возражал, — загадочно хмыкнула девушка. — Труда не составило. Дача моя, прислугу стало жаль, да и порядок навести надо… Что за расспросы, господин курсант? Неужели клюнул на скучающую барышню? Не-не, давай без фокусов.
Лариса все-таки слегка наклюкалась. Этот коктейль был явно продолжением нескольких других. А держалась она неплохо. Язык почти не заплетался.
— Ты, наверное, из той компании? — Лара показала на кабинку, где сидели курсанты. — А я знаю одного из них. Вон тот, красавчик, высокий… Орлов?
— Ага, Михаил. Младший, — подтвердил Никита, лихорадочно соображая, кем является Лариса, если знакома с Орловыми. — У него день рождения.
— Везунчик, — вздохнула девушка и завертела головой. Потом кинула взгляд на тонкое запястье, где висели золотые часики. — Где эти неугомонные кретины? Слушай, Никита! Ты можешь проводить меня до машины? Мне реально надоело стоять здесь второй час и портить свои барабанные перепонки!
Она соскочила со стула, бесцеремонно схватила Никиту за руку и потащила его за собой. Странно, что волхв дал себя увлечь напористости едва знакомой барышни. Ему стало интересно, что задумала Лариса. Вдвоем дошли до гардероба. Девушка, пошатнувшись, открыла сумочку и сосредоточенно стала копаться в ней. С улыбкой вытащила номерок и положила его на стойку. Пожилая гардеробщица подала серебристую меховую шубку, которую Никита галантно помог надеть на спутницу. На лестнице он схитрил и пропустил вперед Ларису, любуясь ее длинными красивыми ногами. Кажется, его стальная выдержка начала давать трещину. Никите стало стыдно, что он пытается сравнить внешность Тамары и Лары, и ругая себя за мальчишество, ничего не мог поделать. Предупреждал же дед, что в столице появится столько соблазнов, что оградиться от них непроницаемой стеной безразличия или железной выдержкой не получится. И мысленно ставя обеих столичных прелестниц в один ряд, молодой волхв понял, что не может отдать кому-то предпочтения. Впервые у Тамары появилась достойная соперница. Плохо, что с Никитой никто не делился опытом отношений, переходящих от дружбы к более чувственным связям. Любовные похождения Кольки Елисеева никак не могли стать мерилом настоящей дружбы с женским полом. Там было больше хвастовства, чем реальных советов. Так что ошибок можно наворотить с легкостью. Встряхнув головой, отгоняя ненужные мысли, он догнал Ларису в фойе, где она остановилась возле зеркала, критически осмотрела себя и с благодарностью кивнула, когда Никита распахнул двери, пропуская ее на улицу. Среди небольшого количества автомобилей, стоявших возле досугового центра, выделялась серебристая с прилизанными формами приземистая, но аккуратная машина. Модель совершенно незнакомая, ни разу доселе Никите не встречавшаяся на дорогах Петербурга. И дорожный просвет маловат. Слишком низкая посадка, только для хороших дорог. В таком автомобиле девушка смотрелась органично. Это из той оперы, когда машина удачно подошла к дорогой шубке.
— Что за модель? — поинтересовался он, когда Лариса небрежно открыла дверь тачки и устроилась за рулем. — Первый раз вижу.
— «Криста-700», — ответила девушка, глядя на Никиту снизу, положив руки на руль. — Это шведская машина, таких в России всего четыре. Отец подарил. Он у меня послом в Стокгольме работает уже шестой год. Иногда езжу к родителям, когда скучать начинаю.
Она с какой-то непонятной улыбкой запахнул полы шубки на коленях, и стрельнув глазами в сторону, вдруг рассмеялась:
— Ну, вот! Как я и предполагала! Сразу, как только увидели, что меня кто-то уводит, нарисовались!
Никита обернулся. К ним быстрым шагом направлялись трое парней, по возрасту превосходившие Никиту. Двое из них явно из тренажерного зала не выходили: высокие, плечистые атлеты, только что рубашки под легкими осенними плащами не рвутся от бугристости мышц. Третий слегка отстал, но именно он срывающимся голосом взбудоражил стоянку.
— Эй, военный! Ну, да, я с тобой разговариваю! Рожу не вороти!
Они окружили Никиту так, чтобы у того не было намерений куда-то убежать. Увидев его возраст, один из атлетов процедил:
— Вот еще, цыпленок выискался! Малыш, не перепутал направление?
— Вроде нет, — пожал плечами Никита. Ну, что с ними делать? Драться? Вечно глупость впереди разума бежит. — Я же только проводил девушку. Неужели не видно, что ей скучно?
— Виктор! — хлестко выкрикнула Лара, вцепившись в дверную ручку. — Мне надоело на каждой остановке уговаривать тебя не разыгрывать взбешенного ревнивца! Я тебе не давала таких поводов!
— Лариса, ты в своем уме? — удивился один из атлетов. — Как можно уходить с каким-то неизвестным щенком? А вдруг он какие намерения имеет?
— Идиоты! Я вам говорила, что не хочу здесь останавливаться? До Петербурга осталось совсем немного! Я домой хочу, понятно? А вы вдруг решили напоследок оторваться по полной? Ну и кто машину поведет? Я? Быстро поехали отсюда!
— Отвали, пацан! Проводил — и ступай леденцы сосать!
Крепкие пальцы стоявшего рядом с Никитой атлета вцепились в ворот мундира. Кровь стукнула в голову молодого волхва. Такого бесцеремонного обращения нельзя было допускать. Сегодня этот урод оскорбил форму курсанта, а завтра плевать в сторону офицера начнет, не понимая, что в случае войны они первые пойдут защищать ублюдков, возомнивших себя вершителями чужих судеб.
Пальцы, застывшие на лацкане мундира, внезапно изогнулись и хрустнули. Атлет вскрикнул от удивления, еще не понимая, что он находится в позиции, когда любое движение приведет к вспышке очередной боли.
— Ты что? Сдурел, щенок? — завыл Виктор, толкая Никиту, и выглядело это настолько смешно, что вся злость на горластого свитского куда-то пропала.
— Никита! Да отпусти ты его! О, Боги! С кем я связалась!
Нелепая заварушка стала привлекать внимание людей, вышедших на крыльцо центра перекурить или просто воздухом подышать. Никита опасался, что кто-то может вызвать патруль, и ребят из Академии повяжут за распитие спиртных напитков. Потом вообще в город не вырвешься.
