— Знаю, — оборвал его Никита. — Вопрос с твоим паханом можно решить радикально, если сам боишься уйти из-под него. Хочешь, поговорю с ним?
— Цирк! — сплюнул в снег Мотор. — Что я вообще здесь делаю?
— Пытаешься отработать свое спасение, — на мгновение в глазах волхва мелькнули льдистые всполохи, а потом все заволокла черная пелена. Моргнул — и нет ничего. Обычный парень, каких хватает на улицах города. Румянец на щеках, едва пробивающаяся полоска жидких усиков. — Я пошел на государственное преступление, не сдал вас полиции. Думаете, мне нравится, что вы Якута из петли вытащили? У него за Албазин должок крупный.
— Намекаешь, что у нас нет выхода? — Мотор хищно улыбнулся. Он даже не сделал никакого движение, но Никита почувствовал лезвие финки под ребром. Оно ощущалось даже через куртку. Так и было. Острие легко прошло сквозь ткань и уперлось в кожу волхва, едва царапая ее. — Извини, малец, но ты сам прешь по середке, не останавливаясь.
Он едва успел договорить последние слова и усилить нажим на рукоять, как неведомая сила сковала его запястье, и ледяной холод охватил предплечье. Судорожно сжав нож, Мотор понял, что не может двигать рукой. Словно в бетонную стену уперся. Еще через мгновение короткий удар жестким пальцем под кадык опрокинул его на спинку скамьи.
— Я же предупреждал, что меня не захватишь врасплох, — предупредил Никита, держа финку ручкой вперед перед задыхающимся от недостатка воздуха Мотором.
— Кхы-аакх! — просипел он, покорно забирая нож и пряча его в рукаве. — Ловкач, сука!
— Я — квалифицированный волхв, а ты — дерьмо, которое не видит своей выгоды, — несмотря на спокойствие, голос Никиты едва сдерживался от гнева. — Видно, зря понадеялся на ваше благоразумие. Не хотите быть выше своей помойки — черт с вами. Впрочем, если Якут хочет спокойно дожить до старости, пусть найдет меня. У него передо мной долг крови. Так и передай.
Развернувшись, он пошел по дорожке мимо дворника, пришедшего в парк с метлой и лопатой. Ранние посетители привлекли его внимание, но странная возня на скамейке могла означать что угодно: может, повздорили, или снежков за шиворот накидали друг другу.
— Доброе утро, — вежливо сказал Никита дворнику и улыбнулся.
— И вам, сударь, — пожилой дворник с удивлением взглянул в спину молодого человека, на ходу ощупывающего правый карман куртки.
Никита вышел из парка и быстрым шагом дошел до небольшой стоянки, где его дожидалась «ладога-кросс». Скучающий за рулем молодой водитель из гаража князя Меньшикова встрепенулся и затолкал спортивный журнал в бардачок. Посмотрел на своего клиента, который редко вызывал машину для себя. Отметил его взвинченность, решил на всякий случай спросить. Его посадили за руль не только возить клиента, но и деликатно присматривать.
— Все в порядке, Никита?
— Да, нормально, — волхв усмехнулся. — Надо же, карман порвал. Где только умудрился?
— Мало ли, — водитель завел машину и стал аккуратно выезжать из «кармана», — зацепился за гвоздь на скамейке, или за решетку забора. — И разрез-то ровный, словно ножиком провели.
Он успел посмотреть боковым зрением, как парень сосредоточенно рассматривает правую сторону куртки, вытянув ее перед собой. Там действительно зиял разрез, и немаленький. Интересно, куда ходил клиент и с кем встречался? Не просто же так водителя подняли ранним утром и заставили гнать по нерасчищенной трассе до Шуваловских дач. Конечно, Марченко будет доложено, только без подробностей. Никита вообще не горит желанием что-то рассказывать.
— Куда сейчас? — поинтересовался водитель.
— На Крестовский. Яхт-клуб. На территорию заезжать не надо. Высадишь меня где-нибудь, а сам в гараж езжай. Сегодня ты мне уже не понадобишься.
— Понял.
Никита медленно шел по расчищенным дорожкам, сшибая рукой шапки рыхлого и начавшего таять снега со съежившихся кустарников. Пульсирующая точка ауры Тамары в астральном поле подсказывала ему, куда нужно идти. Неподалеку от пристани в окружении лип и кленов недавно возвели двухъярусное кафе с приличной панорамой на канал. Решено было встретиться там. Только нехорошо будет, если девушка придет на свидание первой. Никита прибавил шаг, уже различая между деревьями изящную конструкцию кафе с блестящими на выглянувшем солнце стеклами. Тамара еще предстояло преодолеть несколько метров за поворотом, а Никита уже ждал ее с голубой орхидеей в руках. Конечно же, он не покупал ее, а без напряжения создал из плетения.
Княжна помахала ему издали рукой. Она была в бежевом пальто, на шее — легкий вязаный шарфик, а теплая беретка кокетливо и как будто специально съехала на левую сторону, сапожки на высоком каблуке выбивают веселую мелодию по щербатой плитке, с которой успели смести снег. Распущенные волосы густой волной колыхались за спиной. Никита впервые ощутил, как сердце простучало мощную дробь, и понял, что Тамара — его судьба. До этого любые волнения можно было списать на мальчишескую восторженность и влюбленность, но только сейчас парень понял, насколько княжна ему близка. Он шагнул навстречу, и широко распахнув руки, по-настоящему обнял девушку за талию и притянул к себе. Губы их соприкоснулись, и мощная волна аур, соединившись друг с другом, дали такой выплеск энергии, что с пластиковых козырьков кафе, дрогнув, съехали пласты снега.
— Ого! — Тамара все-таки сохранила холодную голову и отстранилась, внимательно глядя на волхва. — Какой ты смелый стал! Раньше за тобой не наблюдалось таких гусарских выходок! Вот что творит первый взрослый поцелуй… Ладно, нанесла бесцветную помаду, чтобы не обветрить губы. Хорош был бы видок!
— Это тебе! — Никита протянул княжне орхидею. — Ты прекрасно выглядишь!
— Спасибо! На фоне снега она очень здорово смотрится, — Тамара приникла носом к лепесткам орхидеи, потом огляделась по сторонам. — Где мы будем сидеть? Пошли на второй этаж, там светло и вид на остров хороший открывается.
Потом они расположились за столиком возле выгнутого линзой окна, смотрели на стылую ленту Невы, на блестящие от растаявшего снега крыши павильонов и яхт-клуба, на застывшие длинные мачты судов, ставшие какими-то блеклыми в преддверии зимы. Дождались заказа. Никита взглянул на Тамару и потребовал:
— Рассказывай, что с тобой стряслось, если решила ночью меня разбудить? И про «радугу» не забудь. Чрезвычайно меня заинтересовало это дело.
— Я перепугалась, когда Коростелев рассказал об экспериментах с кристаллами, — аккуратно слизнув пенку языком, Тамара отпила кофе. — Как только стали умирать люди, принимавшие «радугу», сразу прикрыли лавочку. Потом каким-то образом узнали от следствия, что ты тоже испытывал необычный эффект от применения, и вышли на отца. Но было ясно, что пытались повлиять на тебя через меня. Сказала, что поговорю.
— Но в Албазине ребята, которые подсели на магический наркотик, оставались живы, — пожал плечами Никита. — Надо позвонить Оленьке и выяснить, как там дела.
— А кто такая Оленька? — с нотками ревности спросила Тамара. — Твоя очередная знакомая?
